Войдя первым в зал, Лисс распахнул двери.

«Кто эти двое? Бездарные мусора, отрабатывающие номер. Единственное, что они делают со всей серьезностью и тщательностью, это сверяют суммы в денежной ведомости и расписываются. Один, тот, что помоложе, несомненно, таков и есть. А вот этот…»

Михаил Юльевич вынужден был признать, что поторопился с оценкой старшего. Можно было открывать им двери и отправлять восвояси. Но Лисса заставило изменить решение всего одно движение оперативника, предъявившего служебное удостоверение на имя капитана милиции Недоступа. Нырок в комнату, рядом с ванной, тяга воздуха носом. Это первое. И, наконец, это движение, после того, как мент увидел пустой бак из-под кислоты и бак с известью. Взгляд на ванну и следом – взгляд на вытяжку.

Все. Контакт есть.

Михаилу Юльевичу, в силу избранной им судьбы, не раз приходилось сталкиваться если не с гениями, то со смышлеными ребятами из милиции. Теми, кто думает быстро и правильно. Так что поспешил Михаил Юльевич окрестить капитана лохом, поспешил…

А сейчас нужно было их оставить здесь. Провернуть обоих в ванной «мясорубке», а потом уничтожить и саму ванную со всеми атрибутами. Кстати, как у них обстоят дела со служебным оружием? Эти подлецы натаскались носить «макаровы» так, что их не видно даже тогда, когда их хозяева в рубашках.

Во время первого пребывания в зале Андрей видел запертую дверь в углу комнаты. Вряд ли она заперта на ключ, если хозяин дома. Скорее всего, просто прикрыта. Можно зайти в зал таким образом, чтобы оказаться неподалеку от нее. Но и не рядом. Залетать в нее придется с первого раза, и если она все-таки заперта на ключ, то ее придется выбивать. Поэтому нужно войти так, чтобы оказаться шагах в трех-четырех. Вопрос в другом. Думает ли Бортников своими мозгами сейчас так, как Недоступ? Вряд ли. Бортников идет за паспортом Новикова. Поэтому предстоит еще одна трудность.

«Нужно действовать неожиданно не только для бандюков, но и для моего юного лоха. Радует то, что его весом бог не обидел. Килограммов восемьдесят – это хорошо. Восемьдесят плюс мои восемьдесят. Да, это то, что нужно», – зевая, Андрей вошел в просторную комнату.

Лисс прошел к своему столу и встал за него с каким-то странным выражением лица. Секунду подумал и медленно выдвинул тот же самый ящик.

«Бортников, ну, неужели ты и сейчас не поймешь, что тебя водят за нос?!» – хотелось крикнуть Андрею. Ведь если человек в первый раз не нашел в этом ящике стола паспорт, неужели он найдет его сейчас?!

«Там у нас огромная «волына», размером с полено…»

Андрей даже не удивился, что ему на ум пришло именно это сравнение. Возможно, в этот момент он думал о своей глупости, когда решил не терять время перед праздником на сдачу своего табельного оружия дежурному по отделу. Услышав за спиной характерный звук заползания руки за отворот пиджака, старший опер решил не терять ни секунды.

– С днем рождения, Недоступ! – взревел он и, опершись на не успевшего испугаться Бортникова, как о стену, со всего размаха обрушил его на межкомнатную дверь.

Несмотря на то что та, вопреки логике, комната была заперта, милицейский тандем влетел в нее, как будто ее и не было. В соседней комнате возникла паника. Поступок Недоступа произвел эффект разорвавшейся бомбы. Но Андрей знал, что это будет продолжаться не больше секунды. Замок на двери был выбит, а это означало, что пока дверь болтается, как деревенская калитка, они находятся в такой же безопасности, как и мгновение назад, в зале.

– Ты что, обалдел?!! – взревел с пола Бортников. Понять его было можно.

Андрей уронил на бок деревянный стул и одним ударом отбил у него одну ножку. Бросил его на пол и, рискуя изуродовать все пальцы, со всего размаха вбил его ногой в просвет между дверью и полом. Так его когда-то запирал в комнате отец перед хоккейными матчами «Спартака», если Андрей приносил в дневнике очередное замечание от учителей за хулиганское поведение. Выломать запертую таким образом дверь можно. Выдавить – нет.

– Андрюха, ты что?! – не унимался Бортников, который всеми силами старался понять поведение коллеги, но никак не мог.

– Свали от двери!! – заорал старший опер, лихорадочно нажимая кнопки на мобильном телефоне. – Свали от просвета двери, мать твою!..

Понять, зачем это нужно, Бортникову удалось лишь тогда, когда первая пуля, выпущенная кем-то из зала, вырвала из дубовой двери огромную щепку. Через секунду послышались мощные удары. Если били в дверь, а не в клин под ней, значит, ножка не вылезла наружу. Как мало иногда человеку нужно для полного счастья!.. Поняв это, Недоступ едва не вскричал от радости. Он прикрыл рукой рот и стал вполголоса бросать в трубку несвязные фразы:

– Боря?! Боря?! Боря, это Недоступ!! Рублевское шоссе, Часовая, дом двадцать восемь!! Боря, Лисс здесь! – Слушая, как трещит под ударами дверь, он добавил: – Трупы, на которые я выехал, – их работа! Боря, осмотришь ванную!! Понял?! Осмотришь ванную!! Боря, я знаю, что не успеешь… Помнишь, я тебе ротвейлера обещал? Забери у моей щенка, это я тебе оставил… Не отключайся, Боря…

Андрей сел на лежащий, изувеченный им стул и положил на стоящий неподалеку комод включенный телефон.

Длинная автоматная очередь прошила дверь по всей длине. Грохота не было, лишь череда частых звуков, напоминающих удары палки о выбиваемый ковер. Работал ПБС – прибор для бесшумной стрельбы. Очевидно, по ту сторону баррикады кто-то догадался, каким образом можно ослабить дверь перед последним выбиванием.

– Что происходит, Андрюха?! Что они делают?!

Недоступ растер лицо руками и улыбнулся:

– А ты и сейчас не догадался? Они нас убивают.

– Андрюха, нужно что-то придумать!! Андрюха, нельзя просто так сидеть!!

– Ты встань, походи, – посоветовал Недоступ, рассматривая свои ногти при свете солнечных лучей, бьющих через окно.

Если несколько минут назад дверь гулко отдавала звуками ударов, то потом стала потрескивать. Сейчас же она глухо кряхтела, собирая всю свою дубовую мощь для того, чтобы не рассыпаться. Уже становилось ясно, что слом произойдет именно в том месте, где прошлась автоматная очередь. Сыщики сидели чуть в стороне, поэтому пули не могли задеть их. Андрей сначала боялся рикошета, но потом, увидев, с каким сочным присвистом стены всасывают пули, успокоился. Верхний этаж дома был построен из калиброванного бруса и снаружи выложен кирпичом. Поэтому на месте впивающихся пуль лишь осыпалась штукатурка, обнажая скелет бруса. «Зачем калиброванный брус закладывать кирпичом?» – еще одна не самая важная мысль. в те минуты посетившая Андрея.

– Но нужно же что-то делать, Андрюха! – Искаженное лицо Бортникова было устремлено в сторону старшего оперативника. – Они же убьют нас! Позвони в ближайший райотдел! Позвони нам в Управу!

Недоступ сидел и молчал. Сообщив Выходцеву о себе, он сделал лучшее, что мог сделать в сложившейся ситуации. Выходцев сработает лучше всех тех, кому сейчас призывал позвонить Бортников. Андрей знал, что им на выручку если уже не мчатся, то собираются это сделать в ближайшие минуты. Выходцев сделает все возможное. Главное, что следователь сам спешит сюда. В этом Андрей был уверен. Поэтому он резко встал и с силой отшвырнул от лежащего на комоде телефона Бортникова. Тот уже совсем обезумел от безысходности и не мог взять в толк, почему Недоступ держит телефон включенным, оставаясь на связи с каким-то Выходцевым, вместо того чтобы поднимать на уши всю московскую милицию.