— Хочешь сказать, что менты своего же мента подставили?

Настя промолчала, глядя куда-то в угол.

— Я, кажется, вопрос задал.

— Да, мне тоже так показалось.

— Ух ты, какая колючая!

Барбамбия поднялся, подошел к ней. Настя готова была зажмуриться от страха. Сейчас эта сволочь влепит ей пощечину, а может, и шею свернет.

Но бандит взял ее за руку, подвел к столу, кивком показал на директорское кресло.

— Садись давай, рассказывай.

— Что рассказывать? — спросила она, опускаясь в кресло.

— Кто лейтенанта твоего подставил?

— Да это не важно.

— А кто такой Гена Бастурмин?

— Бастурмин?! — встрепенулась она.

— Вижу, знаешь.

— Так и ты знаешь.

— Что я знаю?

— Кто лейтенанта моего подставил.

— Неужели Бастурмин?

— У меня сейчас голова лопнет. — Настя поднесла пальцы к вискам.

— А не заказать ли нам пиццы? — игриво спросил Барбамбия.

— Ну, можно…

Она поднялась, но бандит показал ей на телефон, по которому можно было связаться с кухней. Выходить из кабинета он ей не разрешал. Плохой знак.

Настя заказала пиццу, кофе, а заодно перевела дух.

— Не нравится мне Бастурмин, — сказал Барбамбия, в раздумье глядя на нее.

Настя промолчала. Не зря бандит завел разговор про Гену. Видно, у них какие-то общие дела. Возможно, наркотики. Да и в любом случае нельзя открывать душу.

— Я так понимаю, между вами какая-то кошка пробежала, — сказал он.

— Ну да.

— Это ведь он меня на тебя натравил.

— Он? — как-то не очень удивилась Настя.

— Я когда с Ругалем на стрелке тер, про тебя говорил. Сказал, чтобы Ругаль тебя сдал, — в раздумье проговорил Барбамбия.

— Зачем? — насторожилась Настя.

— Ну, это как замануха, поведется, не поведется… А к тебе какие претензии? Ты жертва, но у тебя есть право брыкаться… А Бастурмин как-то узнал об этом… Ну, что за тебя разговор на стрелке был, узнал…

— Как узнал… Следил он за Ругалем… — пожала плечами Настя.

— Зачем? — Барбамбия цепко глянул на нее.

— Зачем, зачем?.. А почему Севу подставили? — Настя спохватилась, замолчала.

— Ты говори, говори, не обрывайся. А то ведь я сейчас загну тебя кряком и спрошу по полной. — Барбамбия вдруг стал мрачнее тучи.

— Да скажу… Все равно никто не верит… Это ведь Бастурмин заказал Ругаля. А Сева об этом узнал. Насел на его жену. А она дурочкой прикинулась. Я, говорит, от мужа сбежала, приходи ко мне, сказочку тебе про него расскажу. Он пришел, а она кофейком его напоила. Его и вырубило. Он просыпается, рядом из уголовного розыска, и Яна мертвая с ним в постели…

— И кто ее убил?

— Бастурмин. За то, что она изменяла ему с Ругалем.

— Веселый у вас тут ералаш.

— Обхохочешься.

— Опасный он человек, Гена Бастурмин.

— Наглый. Подлый.

— А с тобой у него какие рамсы?

— Рамсы… Он мне жизнь сломал.

— Где ж она у тебя сломанная эта жизнь? Нормальная жизнь.

— Склеенная у меня жизнь… А он снова меня уничтожить хочет…

— Нехороший он человек.

— Нехороший.

— А ты хорошая.

— Ну, не знаю…

— А давай с тобой дружить? — Барбамбия поднялся со стула и сел на край стола, за которым сидела Настя.

И сел так близко, как будто собирался наклонить ей голову. Настя с тоской глянула на него. Вроде бы бандит, а что-то человеческое в нем вдруг вылезло. Но, увы, солнце лишь на миг показалось из-за туч. И снова стало темно. Начался мелкий похотливый дождик — с угрозой перерасти в ливень…

— Я уже дружу с Жильцовым.

— Дружишь? — Барбамбия сделал неприличный жест. Как будто подтягивался обратным жимом.

Настя снова вздохнула и качнула головой. Она не кисейная барышня и через такое в свое время прошла, но все равно противно.

— Тогда это не дружба.

— Тебя от себя никогда не тошнит? — спросила она.

— Может, я тебя замуж потом возьму?

— Я замуж не хочу. Из-за таких, как ты, не хочу.

— А что во мне не так? — Барбамбия поднялся и, с обидой глянув на нее, провел пальцами сверху вниз по своей куртке.

— Ведешь себя как последняя паскуда.

— Ты ничего не попутала? — офонарело спросил он.

— Извини. — Она отвела в сторону взгляд.

— А чего извини? Если ты такая крутая, давай, стой до конца!

Барбамбия агрессивно надвинулся на нее, и Насте пришлось подняться, вжаться в угол.

— Что, страшно?

— Конечно, страшно… Я же женщина. — Она удивленно смотрела на него.

— Да?!

— Я имею полное право быть слабой.

— А какого ты здесь понты колотишь?

— Я же сказала, извини…

Лицо его разгладилось, взгляд прояснился. А на губы легла грустная полуулыбка.

— Я не паскуда… И с бабами не воюю…

— Я так почему-то и поняла.

— Просто я хотел с тобой подружиться. Ты бы стала моей биксой, я бы наказал Бастурмина. Чтобы он тебя больше не обижал.

— Тсс! — Настя приложила палец к губам.

— Что такое?

— Не говори так.

— Почему?

— Ругаль тоже хотел за меня спросить. И где он?

— Ты эту чушь себе на ужин оставь, а меня кормить не надо.

В дверь постучали, появилась официантка, она принесла пиццу, кофе. Барбамбия забрал у нее поднос, кивком показал на дверь.

Он взял кусок пиццы, согнув ее вдоль сунул в рот, откусил. И тут же скривился.

— Что, невкусно?

— Да вот накормила ты меня! Кусок в горло не лезет… Вот скажи, откуда ты такая взялась.

— Какая — такая?

— А ведь я наказать тебя должен.

— Ты не сможешь.

— Почему?

— Не сможешь, и все, — пожала плечами Настя.

— И еще платить ты мне должна.

— Это к майору Жильцову.

— РУОП? — с кислым видом спросил Барбамбия.

— Он самый.

— Пусть он мне позвонит, скажет, что ты с ним.