Тогда девчонка попробовала напугать Натали, но и та никак на это не отреагировала.

– Что делать?

Матвей стоял у окна и смотрел во двор.

– Я бы для начала их связал, – даже не глянув на нее, сказал он. – А потом нашатырь поднес. Думаю, пробьет.

– Давай.

– А сама?

Дана замялась.

– Показываю. – Матвей полез в шкаф, нашел там простыни и скрутил их жгутами.

Ларису он связал сам, а с Натали справилась Дана.

Матвей ощупал узлы, удовлетворенно кивнул и сказал:

– Я еще раз дом осмотрю.

Вернулся он минут через двадцать, с пузырьком нашатырного спирта. На ватку капать не стал, поднес к носу Ларисы открытую склянку. Она вдохнула раз-другой, дернулась, распахнула глаза. Матвей сгреб ее в охапку, стащил с кровати, усадил в кресло.

– Ты? – тихо спросила она.

– Я и Дана. Больше никого нет. Менты уехали. Федоса твоего увезли и всех прочих. Только тебя оставили. Менты сейчас братву на признание крутят, а завтра тобой займутся. Или уже сегодня. Ты приказала Истомина мочить!

– Не приказывала, – сонно пробормотала она. – Это ты всех убил.

– Да, но почему на стволах пальчики твоих бандитов?

– Я не знаю.

– Ты умная баба. Правильно сказала, что от покойников сразу нужно избавляться. А Федос забил на это. Трупы в трубе оставил и стволы туда сбросил.

– Ты видел?

– Слышал.

– Ты ментам стукнул?

– Я.

Лариса что-то хотела сказать, но лишь обреченно опустила голову.

Матвей снова угостил ее нашатырем и заявил:

– Ситуация сложная. Тебе грозит пожизненное заключение. Но еще не все потеряно. Мы заключаем с тобой сделку. Ты рассказываешь нам на диктофон, как накачивала наркотой Власова, какой яд ему давала, и мы тебя отпускаем. На все четыре стороны.

Дана возмущенно глянула на Матвея. Нет, она не согласна! Эта мразь убила ее отца и должна ответить за это! Самойлов не имеет права отпускать ее.

– Ничего я тебе не скажу. И про наркоту не знаю. – Лариса мотнула головой. – Арестовывать меня не за что!

– Не скажешь?

– Не скажу! Что хочешь со мной делай.

– А зачем говорить? – зло прошипела Дана. – Мы и так все знаем. Я уже вынесла свой приговор! Ты убила моего отца и умрешь!.. Да, мразь, око за око, жизнь за жизнь!

Она вспомнила, как убивала Алика. Это нетрудно, главное, посильней ударить. Сковороды, правда, в комнате не было, зато на мраморной тумбе стоял прекрасный серебряный канделябр. Чем не орудие убийства? Вернее, казни.

Женщина – существо хрупкое и легкоранимое. Не зря за долгие века в мужчинах выработался инстинкт защищать их и оберегать.

Матвей помнил, как впервые увидел Натали. Она выходила из бассейна, худенькая, нежная, женственная. Он сказал ей про бандитов, которые могли захватить дом, она испугалась, и у него тогда сжалось сердце.

Когда-то он хотел защитить Натали, возможно, даже умереть за нее. Но сейчас такого желания не было, хотя она и оставалась такой же хрупкой, нежной, совершенно беззащитной.

Резкий запах нашатыря привел ее в чувство. Она дернулась, желая поднять руки, привязанные к бокам, но тут же прекратила эти попытки.

– Как же так, Наталья Севастьяновна? Зачем вы Истомина застрелили? – с осуждением качая головой, проговорил Матвей.

– Это не я! – встрепенулась женщина.

– А кто?

– Не я!.. – Она покрутила головой в поисках поддержки, но увидела только Дану, которая стояла у дверей и с омерзением смотрела на нее.

– А кто это сделал? Лариса?

– Нет, не Лариса!

– Федос?

Натали мотнула головой, в замешательстве глядя на него. Логика кулаком ткнулась ей в лоб. Если Матвей знал про Федоса, значит, ему известно все.

– Я не убивала!

– Федос его убил.

Матвею ничуть не было жаль Истомина. Этот лопух сам подписал себе смертный приговор. Своим ротозейством. Судя по всему, Истомин не участвовал в сговоре против своего босса. Он прозевал момент, не сделал правильных выводов. Не стал искать людей, которые похитили Дану. Пригнал ее машину домой, на этом и успокоился. И на Котофея собак спускать не стал, хотя и должен был обезопасить дочь своего покойного хозяина.

А после того как Дана осталась с носом, он и вовсе отрекся от нее. Скорее всего, повел свою игру, чтобы получить контроль над богатой вдовой. За это его и убили. Поделом ему.

– Но я же не убивала! – с чувством облегчения сказала Натали.

– Я тебя и не обвиняю. – Матвей перешел на «ты».

– А зачем тогда спрашиваешь?

– Федос тебя может обвинить. Пока ты спала, здесь была полиция. Федоса задержали. Он сейчас дает показания.

– А Лариса?

– Она тоже убивала?

– Нет.

– Но приказала его убить.

– Я не знаю!

– И как мужа на пару с ней травила, тоже не знаешь?

– Я никого не травила!

– А как Павел Константинович завещание под наркотой подписывал, тоже не знаешь?

– Нет!

– А Лариса сказала, что знаешь.

– Не знаю! – упорствовала Натали.

Матвей смотрел на нее, не скрывая своего удивления. Он-то думал, что эта малодушная особа сломается от малейшего нажатия.

– А Лариса знала! – срывающимся на крик голосом сказала Дана. – И все выложила!

– Не знаю ничего! – Натали закусила нижнюю губу и мотнула головой.

– А мне и не надо ничего знать! – выкрикнула Дана. – Вы моего отца убили! Лариса свое уже получила! Теперь твоя очередь! – Дана схватила канделябр с подсохшими красными каплями.

– Ты с ней не шути! – Матвей поднял Натали и перебросил с одной половины кровати на другую.

Оттуда она и увидела Ларису, лежащую на полу. В голове ее зияла рана, под затылок натекла лужа крови.

– Что это?

– Я же говорю, не шути.

– Да пусть шутит! – злобно усмехнулась Дана. – Уже все равно! Мы все знаем. Наследство мне не нужно. Сейчас я убью эту суку. Мы поедем к тебе и будем жить в твоем доме. А здесь пусть все горит синим пламенем!

– Не надо!.. – пробормотала Натали, потрясенно глядя на нее.

– Ты, мразь, отца моего убила!

– Не я! Это Лариса!.. Все она! – Натали извивалась как змея, пыталась отползти от Даны, которая неумолимо надвигалась на нее.