Раз от солнца тепло, значит, оно похоже на маму. Натали рассмеялась, но согласилась со мной. Еще она рассказала, что очень красиво, когда солнце появляется или прячется. Тогда оно очень большое и красное. Натали постаралась очень понятно мне объяснить – и я вдруг поняла, что знаю, как видеть! Когда эти… щипцы меня выволокли наружу, я видела что-то яркое и, как теперь понимаю, красное.

Натали подробно меня расспросила и назвала это красное словом «кровь».

Я подумала и решила, что не хотела бы смотреть на солнце, когда оно появляется или прячется, раз оно похоже на кровь. Но Натали со мной не согласилась. По ее словам, красный цвет бывает разным, и иногда он очень приятен. Например, в животе у мамы вокруг тоже был красный цвет, только не яркий, а темный.

Мне остается только верить, что Натали говорит правду. Я попросила пока не рассказывать мне ничего нового. Я хотела вспомнить другие цвета, которые видела. У меня ничего толком не получилось. Везде была только красная-красная кровь.

Мне стало очень плохо. Натали поняла это и научила меня плакать. Мне, и правда, полегчало. Хотя Натали говорит, что живым плакать интереснее, у них при этом текут слезы.

Мы поплакали еще немного.

* * *

Я знаю уже много. Натали отлично все мне объясняет, кроме того, откуда мы узнаем про большой мир. Я пока не настаиваю. Иногда прошу Натали дать мне время, чтобы обдумать то, что она рассказывает. И чем больше думаю, тем больше ненавижу маму.

Я даже не заметила, когда она началась – моя ненависть. Сначала мама была для меня просто воспоминанием. Приятным воспоминанием. Мама – это тепло и уютно. Но теперь я понимаю, что она – мой злейший враг. Если бы не она, мне не пришлось бы вечно торчать в этом странном месте. Не пришлось бы мучиться от тоски… Ну, пока я не мучаюсь, но вижу, как другие страдают – значит, и мне скоро придется.

Это очень обидно. За что меня так? Я ведь ничего плохого не сделала. Даже не думала ничего плохого.

Ненавижу ее.

Я рассказала о своей ненависти Натали. Спросила, хорошо ли это. Она впервые ничего определенного мне не ответила. Сказала, что каждый сам для себя решает – ненавидеть свою маму или любить.

Любить? Я даже думать не смогла от возмущения. Как можно любить существо, которое виновато в твоем несчастье?

Тогда Натали погрустнела и сказала: «Ладно, придется тебе рассказать… Но сначала мы проверим, готова ли ты».

«Готова к чему?» – спросила я.

«К тому, что ты узнаешь, если будешь готова».

Собралось много старших. Они задавали всякие разные вопросы: про звуки, про страх, про память, про запахи. Я честно отвечала, что думала. Потом мне рассказывали всякие странные и страшные вещи. Даже, наверное, не рассказывали, а показывали… Там были непонятные фигуры и удивительные ощущения. Несколько раз я очень испугалась. Натали тут же говорила, что я еще не готова, что меня еще нужно многому учить, но ее никто не поддерживал. Мне только сказали, что я правильно испугалась. Вот если бы я не испугалась, тогда было бы плохо.

В конце концов мне сказали, что я готова узнать правду. Они даже хотели тут же мне ее и сообщить, но Натали всех разогнала. Она хотела сама открыть мне главный секрет.

Когда мы остались наедине, Натали немного помолчала, а потом рассказала, откуда мы все знаем про большой мир…

* * *

Время от времени люди в большом мире устают и перестают жить. Как бы немного умирают. Это называется «спать» или «видеть сны». В эти моменты наши миры соприкасаются, и мы можем попасть в их сны. Из снов мы и знаем о большом мире.

Сны не всегда говорят правду. Вернее сказать, они всегда искажают правду. Но если сравнить много-много снов, можно понять, каков большой мир на самом деле.

Мне не хотели этого рассказывать, потому что я могла сойти с ума в чьем-нибудь сне. Потому что пришлось бы сразу узнать слишком много такого, к чему я не была готова. А теперь, когда Натали мне так много рассказала, я с ума не сойду.

Я не поверила Натали. Мне кажется, она специально не говорила мне про сны, чтобы подольше меня держать при себе. Так у нее есть какой-то смысл. А без меня она никому не нужна. Я сказала об этом Натали, она снова погрустнела.

«Давай поговорим об этом потом, – сказала она, – после того как ты в первый раз попадешь в чей-то сон».

«Зачем мне теперь с тобой говорить? Я и сама все узнаю из снов!»

«Это правда… – Натали заплакала. – Но ты все равно со мной поговори, ладно? Я прошу тебя!»

Мне ее стало жалко, и я решила, что, может, и поговорю с ней.

Но сначала мне нужно было найти сон моей мамы. Натали сказала, что тут она мне ничем помочь не может. Я спрашивала у других старших, но все они подтвердили – никто мне не поможет. Я сама должна найти свою маму. Придется скользить из сна в сон, пока я не почувствую ее. По словам старших, это будет похоже на то, как я сидела у мамы внутри.

Мне показали, как искать сны и как в них нырять. Даже проводили туда, где наши миры соприкасались с миром снов. Здесь наших оказалось еще больше! Они шли к границе мира и ныряли в большие мутные пузыри. Я сразу догадалась, что пузыри – это и есть сны людей из большого мира.

Сначала хотела выбрать пузырь побольше, но в последний момент испугалась. В сне могло быть слишком много всего. А вдруг я все-таки сойду с ума? Я нырнула в маленький пузырек.

* * *

Я оказалась во сне маленькой девочки.

И поняла, что правильно меня не пускали в сон без подготовки.

Тут было слишком много всего: света, звуков, запахов. Меня что-то касалось, и я почувствовала еще что-то необычное – наверное, это был вкус.

Я очень быстро выскочила из сна, не успев толком ничего рассмотреть. Натали тут же оказалась со мной рядом и стала утешать. Мы поплакали. Я попросила у Натали прощения за то, что не поверила ей. Она призналась, что могла меня отпустить и раньше, но – я была права! – ей не хотелось терять смысл. Мы снова поплакали.

Теперь я понимала, что плачем мы не на самом деле. Нам только кажется, что мы плачем, но в большом мире все гораздо сложнее и интереснее.

Мне опять захотелось в чей-нибудь сон. Пузырь, из которого я вынырнула, куда-то запропастился. Натали объяснила, что я слишком резко в него зашла, а потом вышла. Девочка во сне испугалась и проснулась. Натали посоветовала в следующий раз нырять потихонечку.

Я выбрала еще один пузырек и осторожно вошла.

Это был сон старенькой бабушки. Цветов не было, да и звуков тоже не особо…

Я постаралась не двигаться, чтобы не сон не лопнул. Бабушке снилось что-то из ее прошлого. Она видела себя молодой и веселой. Шла по дорожке над обрывом, а рядом с ней – кто-то высокий и сильный, но почему-то без лица. Молодая бабушка тихо смеялась и гладила безликого человека по руке. Вот рука была очень хорошо видна. Я видела черные волосинки на обратной стороне ладони и рисунок чем-то синим – кораблик, плывущий по волнам. А еще рука была очень сильная и надежная. Бабушка-девушка постоянно спотыкалась и хваталась за эту руку, а рука ее бережно подхватывала под локоть. Я догадалась, что бабушка специально спотыкается, чтобы снова и снова почувствовать крепкую ладонь на своем локте.