— Да ну? Ты кем играешь?

— Сейчас в защите, но хочу быть нападающим.

— Слушай, защита — это серьезно. Важное дело.

— Но не такое веселое. — Мальчик вроде бы опять пожал плечами. Потом оба долго молчали, думая, о чем бы поговорить. О чем можно говорить. Яцек сдался первым.

— Ну, я пошел.

— Эй, погоди минуту, — сказал Бася, постаравшись, чтобы голос не изменился из-за кома в горле. Пытаясь говорить легко и весело. — Не убегай, я хочу тебя кое о чем попросить.

— У нас игра, — сказал Яцек. — Уже скоро, ребята будут злиться.

— Мама… — сказал Бася и высморкался в рукав.

— Что мама?

— Если ты за ней не приглядишь, она станет слишком много работать. Она все время трудится по ночам. По своей медицине. И не высыпается. Я прошу, позаботься, чтобы она спала.

— Хорошо.

— Это серьезно, малыш. Ты должен о ней позаботиться. Твоя сестра улетела, и это хорошо, но теперь помогать матери остался только ты. Поможешь?

— Хорошо, — сказал Яцек. Бася не понял, грустит его мальчик или сердится. Или думает о чем-то другом.

— До скорого, сын, — сказал он.

— До скорого, пап.

— Люблю тебя, — сказал Бася, но сигнал уже прервался.

Бася вытер глаза рукавом рубашки. Он плавал в ремнях, глубоко дышал, целую минуту восстанавливал рваное дыхание, потом отстегнулся и толкнулся к трапу. Двинулся он в сторону кормы. Палубный люк открылся перед ним и захлопнулся за спиной, звук эхом разнесся по пустому кораблю.

В каюте Бася переодел рубашку и несколько минут протирал лицо влажными салфетками. На корабле была большая душевая кабина — Бася не помнил, когда в последний раз принимал настоящий душ, — но работала она, только когда корабль шел под тягой.

Убедившись, что больше не выглядит плаксой, Бася проплыл к кабине пилота. Пока он размышлял, стоит ли постучать, электронный глаз у люка засек его и открыл створку.

Алекс был пристегнут к пилотскому креслу, а на большом дисплее перед ним прокручивались сводки о состоянии корабля и снимки Илоса. Большой континент испещрили красные и желтые точки. Единственная зеленая обозначала Первую Посадку. Пилот напряженно щурился на экран, словно усилием воли что-то приказывал вселенной. Заставлял ее вернуть команду на борт.

Бася собирался уйти, когда грохнул закрывшийся люк и Алекс поднял голову.

— Привет, — сказал он, отстучав что-то на пульте.

— Здравствуй, — сказал Бася.

— Поговорил? Все нормально?

— Да. Спасибо, что позволил воспользоваться рацией.

— Не проблема, напарник, — усмехнулся Алекс, — у нас оплата не повременная.

Затянулось неловкое молчание. Алекс делал вид, что ще замечает паузы, нажимая кнопки на пульте.

— Мне разрешено здесь бывать? — спросил наконец Бася.

— Я не против. Только ничего не хватай.

Бася подтянулся к креслу за спиной у Алекса и пристегнулся. Подлокотники кресла оканчивались сложными на вид джойстиками. Бася постарался их не задеть.

— Это пост канонира, — заметил Алекс, вместе с креслом развернувшись лицом к Басе.

— Мне нельзя?..

— Да ничего, оно же не подключено. Нажимай любые кнопки. О, хочешь, покажу крутую штуку?

Бася кивнул и опустил руки на джойстики. Они были усеяны кнопками. Место канонира. Эти кнопки управляют смертоносным оружием «Росинанта». Видел бы его здесь, за рычагами, Яцек!

Отвернувшись, Алекс нажал что-то на своем пульте, и экран перед Басей ожил, показав такой же вид, как у Алекса. Бася всматривался в яркий лимб планеты, отыскивая Первую Посадку. Днем без точки-указателя это было невозможно. Ночью он увидел бы искорку света.

Алекс еще что-то сделал, и изображение планеты сменилось тускло-красной грудой лавы.

— Это луна плавится. Не самая большая, но все равно задумываешься, что бы могло расплавить такую уйму камня.

— А ответ мы знаем?

— Ни фига. Я бы сказал — работа чертовой протомолекулы.

Больше Бася ничего спросить не успел, потому что запищала рация.

— Алекс, — отозвался пилот.

— Малыш ушел, проверка связи, — произнес голос Амоса.

— Как там капитан? — спросил Алекс.

— Не слишком. И опять не дал мне сделать того, что следовало.

— Пристрелить в упор шефа РЧЭ?

— Ух, — проворчал Амос, — как приятно, когда тебя понимают.

— Она у них, дружище, — ласково, но твердо сказал Алекс. — Давай не будем усугублять положения.

— Да-да…

— Ты там за капитаном присмотри, — продолжал Алекс, — а я позабочусь о нашем старпоме.

— А если ее… обидят?

— Тогда обломки РЧЭ год будут сыпаться на Илос.

— Это уже не поможет, — вздохнул Амос.

— Верно, — согласился Алекс, — не поможет. Но так будет.

— Ладно, пойду искать капитана. Амос, конец связи.

Алекс поиграл кнопками, и камера снова отвернулась от планеты. Сначала экран был пуст, потом загорелась крошечная точка, не больше одного пикселя. Зум превратил ее в тяжелый корабль, раскрашенный в цвета РЧЭ. Алекс еще раз нажал приближение, и корабль заполнил весь экран, в центре которого мерцал маленький красный крестик.

— Я с вас глаз не свожу, — выдохнул Алекс.

— Что там? — Бася указал на крестик.

— Расположение реактора. «Роси» держит его под прицелом. Я могу пробить им сердце гауссовым снарядом в любой момент — у них и тревоги поднять не успеют.

— А это будет… ну, ты понимаешь?.. — Бася руками изобразил взрыв.

— Нет, просто продырявит. Может, убьет какое-то количество техников.

— Они знают, что они под прицелом?

— Пока нет, я как раз собираюсь сообщить. Чтобы моего старпома не придушили.

— Хорошо, что у тебя есть такое средство, — сказал Бася и хотел на этом остановиться, но слова сами просочились сквозь зубы: — У меня дочь на «Барбапикколе» и сын внизу, на Илосе. И я не могу ни помочь им, ни защитить.

Он ждал пустого сочувствия.

— Да уж, — протянул Алекс, — напортачил ты, а?

Он отстучал что-то на экране, и поверх картинки с «Эдвардом Изралем» вспыхнули на секунду красные слова: «Рельсовая пушка готова».

— Сейчас буду их вызывать, — сказал Алекс.

— Предупредишь?

— Скорее пригрожу, — ответил Алекс. — Хуже подарка человеку, которого любишь, не придумать, но ничего другого у нас не осталось. — Он приподнялся, повернул что-то на переборке, и из вентилятора ударила струя прохладного воздуха, взъерошила редкие волосы пилота и высушила пот. Алекс прикрыл глаза и вздохнул.