Я всегда говорила себе, что Балтазар — всего лишь друг. Ипонимала, что не люблю его так, как люблю Лукаса. Не знаю, смогу ли якогда-нибудь снова полюбить так беззаветно.

Но за этот год я привыкла во всем полагаться на Балтазара.Доверять ему. Теперь он был, пожалуй, моим самым близким другом. И я никогда неделала вид, что не считаю его привлекательным — это просто невозможно.

Мне вспомнилось, как Лукас поцеловал меня в обсерватории,под звездами, и тоска по нему сделалась такой острой, что стало больно.Воспоминание накрыло меня в тот момент, когда я потянулась в шкафчик застаканом, и отвлекшись, я его выронила. Стекло, зазвенев, разбилось, я сталасобирать осколки и порезалась.

— Ой-ой! — заскулила я, глядя на окровавленный палец.

Балтазар в мгновение ока оказался рядом со мной.

— Ох ты. Но вроде бы ничего страшного. — Он быстро собралосколки и выбросил их в урну.

— Нет, мне просто нужен бинт. — И тут я подумала...

Мы стояли близко друг к другу, настолько близко, что теланаши почти соприкасались. Вместо того чтобы открыть кран и подставить палец подструю воды, я нерешительно подняла руку, и она оказалась рядом с губамиБалтазара.

Я застала его врасплох; ему потребовалось не меньше секунды,чтобы понять, к чему я клоню. Потом он сомкнул пальцы у меня на запястье и взялмой палец в рот, пробуя мою кровь. Он закрыл глаза. От прикосновения его языкак моей коже что-то внутри меня перевернулось, дыхание перехватило.

Буквально через секунду Балтазар отодвинул мою руку от своихгуб. От пореза осталась только розовая полоска.

— Все в порядке? — спросил он.

— Да. — Я чувствовала невыносимую незащищенность.

Кровь дала Балтазару возможность заглянуть в мои мысли; онтолько что пережил те же эмоции, что испытывала я. Интересно, показались ли ониему такими же противоречивыми, как и мне?

— Что ты видел?

Балтазар все еще удерживал мою руку в своих, его крупныепальцы полностью обхватывали мое запястье.

— Просто любопытство, и все. Мне досталось слишком малокрови, чтобы по-настоящему понять тебя. — Голос его звучал на удивление жестко.— Когда ты в конце концов разделишь с кем-нибудь кровь, ты поймешь, в чемразница.

Я вспомнила, как уловила намек на чувства Балтазара, когда вночь Осеннего бала лизнула его палец. За этим кроется большее, куда большее, очем я даже не догадываюсь, — истинные тайны вампира.

Вот что значит быть вампиром.

Когда-то я спрашивала, должна ли я обязательно статьвампиром, хотя вроде бы и сама этого хотела. Но теперь, потеряв Лукаса, я нежелала даже задумываться над этими вопросами. Меня уже тошнило от того, что мненеизвестно, что я такое, как себя вести, что думать. Если я сумею понять, чтозначит быть вампиром, может быть, все эти вопросы отпадут сами собой. Япосмотрела на Балтазара и прошептала:

— Выпей моей крови.

Он не шелохнулся, но я почувствовала в нем перемену — своегорода напряжение, которое словно наэлектризовало воздух между нами.

— Ты имеешь в виду — прямо сейчас?

— Сегодня вечером сюда никто не придет. Мы одни и можемделать все, что захотим.

— Я не об этом. — Его глаза вспыхнули, и я почувствовалаприятную слабость и страх, как в мгновение перед тем, когда твоя машинка наамериканских горках обрушится вниз. Он провел двумя пальцами по моей щеке. —Бьянка, ты уверена?

— Я уже сказала. Да. — И тут смелость покинула меня, потомучто я понятия не имела, как это происходит. — Мы просто... ты...

Что нужно сделать — может, просто отвернуть воротник блузкии позволить ему укусить меня? Или он укусит меня в руку? Я не знала ичувствовала себя полной дурой.

— Тебе лучше лечь. Иногда от этого кружится голова. —Балтазар сжал мою ладонь. — На диван?

— Хорошо, — ответила я, тряхнув головой, как будто ничегоособенного в этом нет.

Глупо, конечно, потому что на самом деле это было оченьсерьезно, и мы с Балтазаром оба это понимали. Но я просто ничего не могла ссобой поделать.

Пока мы, держась за руки, шли к дивану, ноги мои дрожали.Балтазар порылся в одном из шкафов и вытащил парочку темных полотенец.Компьютер перешел в режим ожидания, монитор погас, и в кабинете сделалосьтемно, но я не стала зажигать свет. Будет проще, думала я, если все произойдетв полумраке.

— Тебе, наверное, лучше... Я не хочу испортить твою блузку,— произнес Балтазар сдавленным голосом.

Он уже расстегивал манжеты на своей рубашке.

— Ну да. — К счастью, под кружевной блузкой на мне былтопик.

Я отвернулась от Балтазара, расстегнула блузку и положила еена стул. Хотя топик и юбка выглядели куда более скромно, чем то, что я надевалана пляж, мне казалось, что я полностью раздета.

Повернувшись, я увидела, что Балтазар уже снял рубашку. Яникогда раньше не видела его обнаженного тела. От одного взгляда на широкуюгрудь, скульптурно вылепленные плечи, мускулистую талию мне захотелось к немуприкоснуться. Мне показалось, что он чуть не в два раза шире меня и закроетменя целиком.

Я к нему не прикоснулась; я вообще ничего не сделала.Балтазар расстелил полотенца на диване.

— Ну вот. Ложись.

Послушавшись, я пристроила шею так, чтобы кровь моглаполностью впитаться в полотенца, но мне все время казалось, что я двигаюсь, какв замедленной съемке. Балтазар лег рядом со мной. Сердце мое колотилось так,что мне казалось — оно сейчас просто разорвется.

Балтазар провел рукой по моим волосам, ласково улыбнулся испросил уже более спокойно:

— Волнуешься?

— Вроде того, — призналась я.

— Не надо. Обещаю, я буду хорошо о тебе заботиться.

— Чем дольше мы ждем, тем сильнее я нервничаю.

— Ш-ш. — Балтазар поцеловал меня в лоб и начал поцелуямипрокладывать дорожку к изгибу шеи.

Первое же прикосновение его губ к моей коже заставило менянапрячься. Он погладил меня по руке и замер. Я поняла — он ждет, чтобы ярасслабилась и привыкла к его близости.

Никогда я к этому не привыкну! Казалось, что потолокопустился ниже, словно все вокруг меня сжимается. Я понимала, что это непревратит меня в вампира — только человеческая кровь, которую пьешь до тех пор,пока человек не умрет, способна это сделать, но все равно чувствовала, чтопересекаю черту.

Я заставила себя расслабиться. Балтазар резко вдохнул иукусил.

Ой, ой, как больно! Я вцепилась в его плечи, пытаясьоттолкнуть, но тут сделалось уже не так больно, и я почувствовала, как что-тосильно-сильно тянет. Это моя кровь переливается в него. И хотя тело мое нешевелилось, мне казалось, что я раскачиваюсь взад и вперед, взад и вперед,голова кружится, меня убаюкивает, и хочется еще.