Мир подо мной словно провалился. Это напоминало обморок,только не пугающий, а чудесный. Единственное, за что я могла цепляться,единственное, что у меня оставалось, — это тело Балтазара рядом со мной.

Его язык двигался по моей шее, Балтазар сосал кровь, и этобыло щекотно — и тут он отодвинулся.

— Пей, — прошептал он. — Бьянка, выпей моей крови.

Я притянула его к себе, прижалась лицом к плечу ипочувствовала знакомую боль в челюсти — это росли клыки. От Балтазара вкуснопахло, кожа его была гладкой, и за какую-то долю секунды я перескочила отнеуверенности, хочу ли я его укусить, до понимания, что должна. И вонзила внего зубы.

Кровь, обжигая, хлынула мне в рот, и меня мгновеннозаполнило все то, что Балтазар чувствовал и видел. Вкус тоски, одиночества ибесконечное желание утешения. Все то внутри меня, что понимало одиночество,потянулось к нему, связывая нас. В сознании возник мой образ — нет, не мой, нокого-то так похожего на меня, что даже я могла перепутать. У нее были темныеволосы, она носила длинные платья с широкими юбками и бежала по осеннему лесу,хохоча и кружась среди опадающих листьев.

Он любил ее и хотел быть с ней. Я хотела быть ею. Я хотелабыть кем угодно, только не собой.

И еще я попробовала на вкус его желание — неукротимое,сильное физическое желание. В сознании вспыхивали окутанные тайной картинки,ощущения, понимание секса, которое было у него и которого не было у меня —точнее, не было до этой минуты. Мое тело откликалось на все это, и тут япочувствовала, что его клыки все глубже впиваются мне в шею в ответ на моевозбуждение. От этого я захотела его еще сильнее, а он сильнее захотел меня, инаше желание усиливалось снова и снова, и вот я уже не могу больше ждать нисекунды дольше...

Балтазар поднял голову, и мой укус тоже прервался. Онпоцеловал меня — не один, а полдюжины раз, каждый его поцелуй был неистов исладок от крови. Я целовала его в ответ, хватая ртом воздух, когда губы наширазъединялись.

— Бьянка, скажи «да», — выдыхал он между поцелуями, — скажи«да», пожалуйста, скажи «да».

Я хотела сказать «да». И уже собиралась.

Но, подняв на него взгляд, я прерывисто выдохнула... ипоняла, что вижу свое дыхание. Холодный воздух обжег нас одновременно, и глазаБалтазара расширились, потому что до него дошло то, что уже дошло до меня.

Иней полз по окнам и потолку, а голубовато-зеленое свечениезалило комнату так ярко, что я ничего не могла разглядеть, только слышала, кактрещит лед. Но все это не могло сравниться с тем, что я чувствовала.

Оно меня ненавидит, сказала тогда Ракель. Оно меня ненавидити хочет сделать мне больно. Я не понимала, что она имеет в виду, до этой самойминуты.

Призрак разгневался и пришел за мной.

— Бьянка, скорее!

Балтазар, крепко вцепившись в мое предплечье, сдернул меня сдивана. Спотыкаясь, я потащилась за ним, то и дело оглядываясь. В комнатепроисходили поразительные вещи — уже вся она была покрыта плотным белым инеем ильдом, в ней стало ужасно холодно, даже холоднее, чем на Осеннем балу. Ногиразъезжались, каждый шаг давался с трудом. Балтазар поскользнулся и с размахувпечатался в стену, испачкав ее кровью из ранки на месте моего укуса. Он поморщился,но останавливаться было нельзя — с каждой секундой ситуация становилась всеболее странной. И более опасной.

Мы добрались до двери, и Балтазар потянул ее на себя,пытаясь открыть, но она даже не шелохнулась. Замок примерз насмерть. Балтазардернул сильнее, выругался и ударил в дверь плечом. Дерево затрещало. Вдвоем мыбились в дверь, пытаясь ее сломать, щепки вонзались мне в руки и ноги, а вкомнате стало еще холоднее. Воздух вокруг нас замерзал, превращаясь в ледяныекристаллы, и мы с трудом могли дышать.

И я все еще ощущала его — тот глубокий, неумолимый гнев, он,как в водовороте, вращался вокруг нас и был таким же реальным, как мороз.

Наконец Балтазар проломил дверь. На его обнаженной грудиблестели льдинки.

— Позовите миссис Бетани! — прокричал он в коридор, хватаяменя за руку, чтобы вытащить в пролом. — Кто-нибудь, помогите!

Я наполовину протиснулась в дверь — и примерзла.

Я имею в виду — буквально. Ноги примерзли к полу, я пыталасьих оторвать, но лед становился все толще и уже полностью скрыл туфли. Янаклонилась, стараясь вытянуть ноги руками, но внезапно поняла, что не могушевельнуться.

— Кто-нибудь, помогите! — отчаянно кричал Балтазар.

Он тянул меня за руку с такой силой, что едва не вывернулмне плечо, но не мог сдвинуть с места. Я даже не качнулась. Я была совершеннонеподвижна — надежно поймана в капкан. Мысленно я пронзительно кричала, новслух не могла издать ни звука.

Казалось, что в классе современных технологий больше несуществовало законов гравитации. Мои волосы плавали вокруг меня, как под водой,парты и учебники медленно перемещались, словно пойманные невидимым течением. Ивсе вокруг было окрашено тем же самым ярким оттенком аквамарина. Я понимала,что здесь холодно, но и сама стала такой же холодной, и мороз меня больше не обжигал.Крики Балтазара доносились до меня как будто издалека.

Сверкающие снежинки, заполнившие комнату, начали срастаться,принимать какую-то форму, и я потрясенно узнала лицо девушки, появившейсякогда-то в моей спальне. Она была не существом из плоти и крови, но всего лишьобразом, созданным из снега.

Ты должна остаться. — Это был мой собственный голос, онзвучал в моей голове, но говорил не мои слова. Должно быть, именно так и сходятс ума, но я знала, что не разговариваю сама с собой — это она, призрак,каким-то образом разговаривает со мной. — Тебе угрожает опасность.

«От тебя! — Во всяком случае, я еще могла думатьсамостоятельно. — Отпусти меня!»

Ее неземные аквамариновые глаза широко распахнулись.

Ты скоро замерзнешь насмерть. Это единственный способ спаститебя.

Они собираются убить меня, чтобы спасти? Привидения что,рехнулись? Значит, вот что все это время было у них на уме? Я не могла с нимиторговаться, не могла им ничего объяснить. Я была поймана в западню с призракомв собственном сознании.

Вокруг нас закружился снег, превратившись вголубовато-зеленые руки, прикоснувшиеся к моим щекам. Тело девушки сгустилось исделалось вполне материальным, а ее ноготь легонько царапнул мне кожу. Я дажепоморщиться не смогла. И снова ее мысли пронзили мое сознание: Это то, что былообещано.

Обещано? Что за обещание?

Внезапно комната изменилась, наполнившись скрежетомломающегося льда, таким же ужасным, как если бы пополам разрывали лист железа.Девушка завизжала, и этот высокий серебристый звук словно пронзил воздух. Цветаменялись, аквамарин потемнел до индиго, а девушка схватилась за живот, изкоторого торчала металлическая пика. Ее метнули, как охотничий нож. В мгновениеока девушка растаяла, превратившись в мокрый снег, и исчезла. Пика со звономпокатилась по полу.