А вообще-то простые, добрые люди Тринидада и Тобаго не очень-то и рвались осуществлять экономические революции. С чего бы? Им ведь и так было неплохо. Кроме большого теплого моря вокруг, кормящего рыбой, плодородной земли и яркого солнца, совместно способствующих произрастанию всяких ценящихся во внешнем мире культур, у них ведь еще по счастливому стечению обстоятельств обнаружилась нефть. Людей, в силу малости островов, жило тут все же не много, элита была вся местная, а потому обирать родственников и знакомых до нитки было ей как-то не совсем удобно, и как следствие, денег от продажи нефти хватало на обеспечение приличного житья-бытья всем окружающим. В силу этого же общественно не обидного устройства здешней жизни, избираемые всенародно правители островов размышляли на досуге у моря не только об увеличении своего личного благосостояния, но и об общем достатке. Исходя из сего, да и для укрепления, пусть не многочисленной, в силу локальной нужности, но все же крепкой валюты, правители даже организовали на острове Тринидад нефтепереработку, дабы не размениваться на сырец. Правда, на меньшем острове — Тобаго — нефтепереработки не велось, но там не обижались, знали, что соседи и соотечественники их все равно не обманут. Тем более, остров Тобаго специализировался еще и на туризме, и не стоило отпугивать гостей из холодной Европы с Канадой всяческими запахами сопутствующими нефтеперегонке. Естественно, и Тобаго щедро делился с согражданами чужими, но законно добытыми долларами, фунтами и франками. И конечно, как у всякой нормальной и преуспевающей страны, у Тринидада с Тобаго имелись свои банки и своя, весьма устойчивая и надежная, банковская система. А так же и сопутствующие институты, к примеру, пенсионный.

Понятно и ежику, хоть они на Тринидаде и не водятся, а есть там для адекватной экспозиции лишь дикобразы, что когда кому-то, особенно маленькому, вдруг почему-то хорошо, то кое у кого свербит в затылочной кости так, словно там воткнулась эта самая дикобразовая игла. А ведь в большом мире, на Уолл-стрит существуют специальные организации, сотворенные когда-то обеспокоенными за международную безопасность людьми — вправду обеспокоенными, ибо они тогда только-только пережили Вторую мировую войну и всерьез обсуждали экономические причины ее возникновения. И организации эти — вы не поверите! — назывались Международный Валютный Фонд и Всемирный Банк. Понятное дело, ветераны Великой войны в основном повымерли, да вообще-то уже и при их жизни, в силу общечеловеческого склероза, за рычаги Уолл-стрита уселись другие, не столь объемно мыслящие, господа. Так вот, именно у данных дикобразо-возбужденных и почесывалось.

Ну, само собой, как и повелось со времен Буратино, вначале кое-кто попробовал увещеваниями. «Послушайте, господа островитяне! А не требуются ли вам займы на развитие? Процент — сущая ерунда!» — «Да, нет, — удивились островитяне, вообще-то в основной массе произошедшие не от местных индейцев, а от жителей Европы. — У нас как бы с деньгами — ничего. Можем даже вам самим занять, если по-честному и хоть с какой-нибудь прибылью для наших соотечественников» — «Ну, вы наивные? — просветили местных банкиров пришлые, прибывшие под видом туристов на Тобаго. — Что вам ваши сограждане босоногие? Вы ж банкиры, или как?» — «Мы-то банкиры, — ответствовали банкиры, — но мы вроде как честные банкиры, и потому законы местные чтим» — «Во, вы даете?! — снова удивились банкиры-инкогнито. — Так вы же не в обман долг у нашего МВФ возьмите, а из-за сложного экономического положения. Тогда ваши землячки согласятся, что дело правильное, и только больше вас зауважают» — «Так ведь у нас все с экономикой в расцвете: нефть-то в мире в цене. К тому же, в нашу стабильную экономику деньги и без вас текут. Вон, сколько серьезных людей со всего мира доллары с фунтами в нашу промышленность, туризм и прочее вкладывают — пояснили непонятливым честные банкиры. — С чего бы нам какой-то дефолт объявлять?» — «Дурни вы бестолковые, — все же еще раз попробовали увещевать неразумных дикобразом исколотые. — Вы представьте, какие деньги польются, если вы объявите приватизацию этого нефтеперерабатывающего госимущества, а!» — «На кой ляд нам приватизация, если у нас и государство вполне с задачей справляется? — засмеялись прямодушные банкиры. — Ведь тут и так все чики-пуки» — «Все чики-пуки кончится как только вы объявите, что нечто в вашей экономике не в порядке, — растолковали приезжие банкиры. — Объявите, и потом увидите, что будет. Если не станете зевать, то на корню что-нибудь правительственное скупите, и вмиг станете миллионщиками» — «Да, зачем же нам эти грехи на душу брать? И на кой ляд нам миллионы, если мы и без них можем за так купаться на том же пляже Тобаго, на который миллионеры приплывают позагорать? — спросили прямолинейно, не по постмодернистки мыслящие банкиры, чем окончательно расстроили пришлых. «Ну, как хотите. Мы вообще-то ратовали по-хорошему», — сказали замаскированные посланцы МВФ и ВБ и уселись в срочно прибывшие личные самолеты.

Потом конечно же началось. Нет, не как на Гренаде. После той и так еле-еле отмылись. Не стоило зазывать к еще двум островкам «Air force» и «US NAVY» в полном составе, или хотя бы силы Атлантического командования. Это все относилось к эпохе модернизма — голая сила давящая повизгивающих клопиков. Пора было опробовать нечто новячее, доселе невиданное. И вовсе не «свиной грипп», кое-что из другой области, из той же Уолл-Стритовской. В конце-концов и банкиры должны были кое-кому доказать, что деньги работают не хуже бомбы «BLU-106», умеющей перед взрывом вкусываться в бетон.

В ежегодном отчете МВФ, который все деловые люди, а уж тем более банкиры всего мира изучают с вниманием и усердием невиданным, было между делом сказано, что с индексами эдакими и такими на славном доселе Тринидаде и Тобаго не все в порядке, и катятся они вниз с необычайной силой. «Что у нас не так?», — по-хорошему и родственному спросили местных банкиров местные же тринидадо-тобагские власти. «Да, фигня какая-то, господа. Ошибочка наверное, — пожали плечами сами донельзя обеспокоенные банковские работники. — Мы уж проверяем, ночи и дни смотрим с лупой приходо-расходные записи». Сами, конечно же, по международной спутниковой линии и письмом в Валютный Фонд. «Господа хорошие, алло и эй! Почему, понимаешь…» Но линия, видимо, неисправна — связи нет, а письмо тоже приплыло не туда — нету ответа никакой почтой, даже бутылочной. А ведь ныне уже наступила пора максимального благодеяния человечеству — Глобализация. Теперь через спутник не только письма, голоса и гудение обратное можно, но еще и денежки. Прямо-таки нуль-переход.

И значит покуда честные тобаго-тринидадские банкиры водят лупой по цифирям и отправляют с нарочным фельдъегерским объяснительные на Уолл-стрит, а первыми посланные фельдъегеря не способны прорваться через швейцаров, всяческие господа-промышленники, верящие МВФ и Всемирному Банку более чем родимой маме, уже подсчитывают свои потери и срочнейшим образом утаскивают из Тобаго с Тринидадом свои кровные: мало ли на свете нефтедобывающих стран, чтобы рисковать с вложениями именно тут. Фьют! — и нет миллиончика. Еще электронная подпись — фьют! — и еще десяти. Потом уже лавина. Причем все делается не сходя с места, и не вставая из-за компьютера. Это уже потоп с обратным знаком.

Где-то на далеких островках возле Венесуэлы, что-то верещат местные, честно плачущие банкиры. Кто в мире смотрит то аквариумное островное телевидение? В чем-то убеждают местные же, всем в округе известные как облупленные правители. Кто на большой планете Земля выписывает те тринидадо-тобагские газетки? Почта во всяческих «Нью-Йорк таймс» и «Лос-Анджелес таймс» рассматривается долго, да и кому охота писать о каких-то куцых кусочках суши. Тут вот Мадонна где-то потеряла трусы, а они…