Всю жизнь я была сильной. Чертовой сильной Грейс, которая с прилетом в Америку начала ломаться, словно тонкая спичка под давлением мизинца. Мне больше не помогает спорт, не помогает рисование. Любое новое занятие лишь подталкивает уйти в себя и повянуть в мире дерьма.

Упав на кровать в пустой комнате, стены которой будто стали меньше, я вновь предалась горестным слезам.

Может, ты просто преувеличиваешь из-за смены местожительства? – сожалеюще заговорило внутренне «я», – новая страна со своими устоями, к которым ты не привыкла.

Страна тут ни при чём, она просто влюбилась, – исправило его второе «я».

Выплакавшись в подушку, я поднялась с кровати и скинула пальто, которое не удосужилась снять ранее, смыла остатки туши под глазами и расчесала волосы, которые успели спутаться, пока я упиралась лицом в постель, шмыгая носом. В отражении зеркала на меня смотрела вполне обычная девушка, но лишь эта девушка видела дыру в собственном сердце. И лишь эта девушка чувствовала, как она растёт и болит.

Когда в дверь постучали, я моментально выпрямилась и натянула на лицо счастливую улыбку, дабы не показывать внутренних переживаний. С приятным ощущением того, что Сам вернулась, я с воодушевлением проскакала к двери, которую закрыла по приходу на ключ, оставив его в замочной скважине, чтобы услышать её приход и немного поболтать.

Улыбка померкла, когда на пороге глаза обнаружили Диего, на лицо которого падал тусклый свет коридорных ламп. Сегодня он не был таким вальяжным: руки по бокам, но когда я открывала дверь – пятерня гуляла в чёрной копне, которая предстала перед глазами.

– Грейс, – едва слышно прошептал он, заставляя сердце сжаться.

– Ты опять пришёл пьяный, чтобы навесить мне лап… – зашипела я, скрестив руки под грудью, но не успела договорить, потому что его губы накрыли мои, протолкнув в комнату и закрыв капкан в виде двери.

Тело задрожало под напором и близостью Диего, губы которого перешли на мою шею, собрав остатки разума, я со всей силы оттолкнула его, так и оставаясь прибитой к двери с широко распахнутыми глазами.

– Прекрати заваливаться ко мне! Прекрати пользоваться мной! Прекрати, чёрт возьми, вешать мне лапшу на уши и потом делать больно! – зарычала я, – я больше не желаю тебя и того, что ты можешь мне дать. Ты разве не понял?

Лунный свет, освещающий таинственный и сексуальный силуэт Диего в комнате, давал повод усомниться в произнесённых словах, но я настоятельно перегибала палку внутри себя. Его молчание лишь больше сводило с ума. Одновременно мне хотелось двух совершенно разных реакций: чтобы он испарился и остался, прижав к себе.

Я большее не поддамся. Я больше не желаю быть ничтожеством и игрушкой.

– Уходи, Диего. Пожалуйста, просто уходи, – прошептала я, сделав шаг в сторону, освобождая проход.

– Я не могу уйти, Грейс.

– У тебя нет никаких прав тут находиться. В любом случае, мне плевать. Сам вернётся и поможет тебе покинуть комнату. Надеюсь, в это время я буду крепко спать.

Всем видом показав то, что намерения вести дальнейший диалог – больше нет, я скинула одежду и залезла под оделяло. Мне нечего стесняться перед ним, мы дважды плюнули на целомудрие и какие-то ценности. Спустя минуту, край кровати прогнулся под весом мужчины, который, кажется, совершенно не понимает нормального языка. Закрыв глаза, я подоткнула одеяло выше и зажала рот ладонью, чтобы не издавать никаких звуков, говорящих о моей слабости в эти минуты. Вытащив из под подушки телефон, который издал звук входящего сообщения, я разблокировала экран.

Алек «Ты добралась до комнаты или тебя проверить?».

Улыбнувшись сквозь слёзы, я мысленно выругалась, ведь абсолютно позабыла написать ему. Быстро набрав сообщение с ответом, я успела нажать кнопку отправления до того, как мобильник выдернули из моих рук. Сдержав порыв крика, я зажмурилась и скрутилась в калачик. Спустя полминуты, в стену впечатался скорей всего мой бывший телефон, но и тут я сдержала порыв. Наверняка он прочитал сообщения от Алека.

– Давай же, Грейс, закричи на меня, скажи, что я козёл, скотина, придурок, идиот, что-нибудь, только не молчи! Я только что разбил твой телефон, сделай, блять, что-нибудь!

Покрутив головой, я оставила след зубов на кулаке, но не позволила руководить собой. Именно этого он хочет. Именно эти две ошибки дали старт и зелёный свет для его действий.

– Уходи, – выдавила я.

Выдохнув, Диего поднялся с постели, и я разочарованно обрадовалась, потому что он согласился с просьбой: думала я так ровно минуту, потому что постель вновь прогнулась под его весом. На это раз он зашёл дальше и залез под одеяло, просунув руку под подушкой и притянув меня к себе, из-за чего я всхлипнула:

– За что? Почему ты не можешь найти кого-то ещё?

– Потому что я хочу только тебя, Грейс, вот почему.

Коснувшись губами моего плеча, Диего вмиг зажег пожар, на который я уже потратила несколько огнетушителей. Слёзы градом побежали по щекам. Я заранее знаю, что это пустые слова, которые с наступлением утра забудутся их создателем.

Попытка отстраниться осталась безуспешной, взамен вокруг меня лишь крепче сжались руки.

– Давай поговорим, Грейс.

– Зачем ты всё портишь? Я начала новое, но ты облил дерьмом и эту попытку.

– Потому что я не думал, что будет так.

– Как? Я делаю так, как ты хотел: встречаюсь, с кем хочу, сплю, с кем хочу.

Диего вздохнул мне в шею, щекоча кожу горячим дыханием. Плевать, что тело так реагирует на него, я буду сильнее, чем желание оседлать Фуэнтеса.

– Ты не трахалась с ним, – отрезал он, словно во мне жучок и он знает каждый сделанный шаг, – я хочу тебе объяснить, рассказать, но… я не могу. Не сейчас, не сегодня.

Конечно, лучший способ оправдания – это сказать, что сейчас не время. А когда оно у нас будет?

Дёрнув рукой, я кое-как выкрутилась из хватки и повернулась к нему лицом. Я должна видеть эту наглую рожу, когда он снова будет заливать мне в уши грёбаный цемент.

– Если ты не можешь объяснить свое поведение, маниакальный ублюдок, то проваливай, – буквально рычала ему в лицо я.

Но Диего даже не вздрогнул от моей грубости.

– Я не думаю, что…

– Вот и не думай, – с абсолютной резкостью прерываю его, внутренне ликуя. В этот раз ему будет гораздо сложнее. Сукин сын.

– Ты ведёшь себя, как стерва.

– Ты ведёшь себя, как мудак, – в ответку бросила я, подначивая его на продолжение нашей битвы.

– Как же с тобой сложно, – взвыл он. Перевернувшись на спину, он посмотрел в потолок, – за что ты меня так наказываешь. Я ведь думал, что никогда больше…а ты послал мне…проблему.