– Ха! – воскликнула леди Истофф. – Не такая уж она и большая. Так почему же тяжелая?

Небольшой сундучок поставили на круглом столе, на котором мои родители обычно размещали цветы, а на сундучке лежало письмо. Я протянула руку, чтобы взять его.

– Ох!.. – тут же выдохнула я, и мои руки мгновенно задрожали.

– Что такое?

– Печать. Королевская печать. – Я судорожно сглотнула. – Это от короля Джеймсона.

– Хочешь, я прочитаю? – предложила леди Истофф.

– Нет… – Я колебалась. – Нет, я сама…

Сломав печать, я развернула письмо и увидела знакомый почерк. Сколько раз я получала записки, написанные этой самой рукой!

Моя дорогая Холлис!

Хотя Вы можете думать, что это невозможно после всего того, что произошло между нами, я был чрезвычайно расстроен вестью о гибели Вашего жениха и родителей. Все, что причиняет горе Вам, причиняет горе и мне, и я пишу, чтобы выразить Вам мое глубочайшее сочувствие.

Поскольку теперь Вы принадлежите к мелкопоместному дворянству, то, конечно же, имеете право на ежегодную ренту. Опираясь на надежду и предположение, что Вы проживете еще не меньше пятидесяти лет, я решил выплатить Вам всю сумму сразу, как знак моего прощения за любые прошлые разногласия и моей нынешней печали.

– Ох, великие боги!

Я придвинула к себе сундучок и открыла его, и мы с леди Истофф одновременно задохнулись при виде горы денег.

– Что это такое?

– Король предлагает мне компенсацию, которая по обычаю выплачивается вдове сквайра.

– Несмотря на то что вы были женаты всего несколько часов? – недоверчиво спросила леди Истофф.

– Я ведь говорила вам, в отношении брака у нас множество разных законов. Думаю, именно поэтому люди по большей части их не знают. Но я вдова… пусть даже Джеймсон называет Сайласа всего лишь моим женихом.

– Даже высказать не могу, насколько это необычно… Но если вспомнить о бесконечном списке обычаев Изолта, то что тут сказать? – Она взяла горсть золотых монет. – Боже, да ты по-настоящему богата, Холлис!

Я вернулась к письму.

Надеюсь, это поможет Вам сохранить привычный образ жизни, которого Вы и заслуживаете как высокорожденная леди и одна из самых прелестных женщин Короа.

Есть еще кое-что, что, надеюсь, принесет Вам немножко радости. Я весьма сблизился с нашей подругой Делией Грейс. Она будет официально сопровождать меня в день солнцестояния, который уже недалеко. Возможно, эти празднества немного отвлекут Вас от грусти. Приезжайте в Керескен и позвольте нам позаботиться о Вас. Из-за потери родителей Вам, должно быть, в особенности одиноко в деревне, а здесь будет очень уютно и удобно.

Холлис, Вы всегда будете занимать в моем сердце особенное место. Умоляю, позвольте мне взглянуть на Вас собственными глазами, увидеть, что Вы снова счастливы. Это бы меня весьма порадовало. Надеюсь на скорую встречу.

Ваш преданный слуга Джеймсон

– Он еще и приглашает меня ко двору. Прямо сейчас, – сказала я, передавая письмо леди Истофф. – И похоже на то, что он наконец оценил Делию Грейс.

– А! Что ж, это хорошая новость, ведь так?

– Да! – ответила я, хотя и не была уверена, что мой голос прозвучал убедительно, но я не завидовала положению подруги, однако мне трудно было переварить тот способ, каким она все устроила. По крайней мере одна из нас могла получить то, чего мы хотели. – Наверное, хорошо было бы снова с ней повидаться. И полезно во всем разобраться окончательно.

– Тогда, мне кажется, ты должна поехать. Тебе надо отвлечься, к чему-то стремиться, а мы уже скоро уедем. Этот дом прекрасен, но ужасно велик для одного человека.

Я плюхнулась в кресло с таким видом, что моя матушка, скорее всего, сказала бы, что я веду себя дерзко. Но в это мгновение мне бы хотелось, чтобы она оказалась здесь и выбранила меня. Сколько я готова была бы заплатить, чтобы она могла отругать меня еще разок? Я отогнала эту мысль и посмотрела на леди Истофф.

– Наверное, вы правы. Вы всегда правы. – (Она усмехнулась и заглянула в письмо короля.) – Если позволите, мне нужно кое о чем позаботиться.

– Тебе незачем меня спрашивать, – сказала она, бросив на меня взгляд. – Ты хозяйка в этом доме.

Ох! А ведь и правда. Я вздернула подбородок:

– В таком случае мне нужно кое-что сделать, и я пойду, что бы вы ни сказали.

– Вот это уже похоже на дело.

Я вышла из дому и направилась к конюшням, где конюх занимался лошадьми.

– Добрый день, мистрис, – сказал конюх. – Простите, я не знал, что вы придете.

– Тебе не за что извиняться, – возразила я, касаясь его плеча. – Мне нужна Мадж, хочу немного прогуляться.

Он окинул меня взглядом:

– Но, миледи, ваша одежда не годится для верховой езды. Может, лучше запрячь карету?

– Нет. Меня не волнует моя одежда. Я просто… Мне нужно подумать.

В его глазах мелькнуло понимание, и он вывел мою прекрасную темную лошадку.

– Если кто спросит, ты меня не видел.

Он подмигнул мне, а я подобрала поводья, как только Мадж пустилась галопом. Мы мчались быстро, но я не боялась, что она может заупрямиться или понести. Она, как и я, была очень сосредоточенна.

Как и во все последние дни, я повернула Мадж в лес, направляясь на запад. Она отлично знала местность и ловко маневрировала, избегая деревьев и корней, когда мы двигались от Варингер-Холла к Абикресту.

Холмики под большой ивой выглядели очень яркими, коричневыми и пока возвышались на несколько дюймов над окружающей почвой, но годы, конечно, сровняют их.

Не знаю, был то обычай или просто проявление доброты Истоффов, но слуг похоронили рядом с хозяевами. Почти две дюжины могил выстроились аккуратным рядом на окраине имения. Но здесь не было посторонних. Мои родители покоились в мавзолее около большого храма, а невезучие соседи – на своих кладбищах.

Мне было тяжело, и я чувствовала себя виноватой. Ведь тогда все зависело от времени. Если бы мы вернулись в дом на несколько минут раньше, я бы тоже погибла. Если бы леди Истофф решила позвать сына и вместе с ним передать мне кольцо с сапфиром, он был бы по-прежнему жив. Если, если, если… На эти вопросы ответа не существовало.

Я привязала Мадж к нижней ветке, почесала ее за ухом и подошла к тому месту, где временный камень отмечал место упокоения того немногого, что осталось от Сайласа.

– Я старалась отговорить ее от возвращения. Я раз двадцать пыталась, придумывала самые разные предлоги… Но вряд ли это поможет.

В ветках зашумел ветер.

– И… ну, я не хотела чего-то нового, только от меня это не зависит. Я теперь считаюсь хозяйкой Варингер-Холла. И она мне постоянно напоминает о моем месте. Но дело в том, что… – Я проглотила слезы. – Я-то хотела одного – стать хозяйкой твоего дома. А тебя теперь нет, и дом почти разрушен, и у меня так много всего, но мне кажется, что ничего нет.