Она вновь посмотрела на тела. Ее лицо ничего не выразило, и она перевела взгляд на бриганта.

– В нем нет ничего от меня, – сказала она. – Он отродье Утера и умрет вместе с ним.

* * *

Они нашли Кулейна на вершине холма. Он сидел, поджав ноги, спиной к узкой дамбе, которая вела на Остров, ясно видимый теперь, когда дымка рассеялась. Он встал и обнял Прасамаккуса.

– Как ты оказался тут?

– Доставил тело Кормака.

– Где он?

– Рядом с королем.

– Христос сладчайший! – прошептал Кулейн. – Он живой?

– Уже почти нет. Как и Утер. Только ослабевающий Камень еще заставляет его сердце биться.

Прасамаккус познакомил его с Олегом, и тот вновь описал трагические события, которые привели к смерти Андуины. Кулейн устало опустился на землю и устремил взгляд на восток. Бригант положил ладонь ему на плечо.

– Ты тут ни при чем. Владыка Ланса. Вина не твоя.

– Я знаю. Но ведь я же мог их спасти!

– Не все доступно даже твоим великим силам. И ведь Утер и его сын еще живы.

– Надолго ли?

Прасамаккус ничего не ответил.

– Но есть другое, что прямо касается нас, – негромко сказал Олег, указывая на восток, откуда большой отряд вооруженных всадников быстро устремлялся к холму.

– Готы! – сказал Прасамаккус. – Что им тут понадобилось?

– Им велено убить короля, – ответил Кулейн, вставая, и взял свой серебряный посох. Разъяв его на середине, он схватил в обе руки по короткому мечу, стремительно повернулся и побежал к дамбе. На полпути он крикнул Прасамаккусу через плечо:

– Спрячься. Тут не место для увечных.

– Он прав, – сказал Олег. – Хотя мог бы сказать это помягче. Вон там густые кусты.

– А ты?

– Я в долгу у Кормака за мою жизнь. Если они хотят убить короля, так, конечно, зарежут и мальчика.

И он кинулся с холма к покрытой илом дамбе. Шириной она была шага в три и очень скользкой. Олег, глядя под ноги, прошел двадцать шагов до того места, где стоял Кулейн.

– Добро пожаловать, – сказал Кулейн. – Я восхищен твоей доблестью, хотя и не мудростью.

– Этот мост нам не удержать, – сказал Олег. – Их столько, что они будут теснить нас и теснить, а как только мы окажемся на берегу, верх останется за ними.

– Сейчас, пожалуй, самое подходящее время, чтобы придумать иную тактику, – заметил Владыка Ланса, когда готы придержали коней у начала дамбы.

– Я так, для разговора, – ответил Олег. – Не возражаешь, если я встану справа?

Кулейн улыбнулся и покачал головой. Олег осторожно перешел направо. Готы спешились, и несколько уже шли по дамбе.

– Вроде бы между ними нет ни одного лучника, – сказал Олег.

В воздух взвилась стрела, и меч Кулейна отбил ее от самой груди Олега.

За первой последовала вторая и третья. От второй Кулейн уклонился, третью отбил.

– Ты очень искусен, – заметил Олег. – Может, как-нибудь на днях научишь меня этой штуке.

Прежде чем Кулейн успел ответить, готы ринулись вперед. Однако двигаться они могли лишь по двое. Кулейн шагнул вперед, отбил рубящий удар и распорол живот первого. Олег поднырнул под бешено занесенный меч, ударил врага в подбородок, и второй воин, свалившись в воду, сразу пошел на дно под тяжестью своих доспехов.

Мечи Кулейна казались двумя арками мерцающего серебра – с такой быстротой он оплетал теснящихся воинов страшной сетью смерти. Рядом с ним Олег Хаммерханд сражался со всем доступным ему искусством, но тем не менее их неумолимо оттесняли к Острову.

На мгновение готы остановились, и Кулейн перевел дух. Кровь сочилась из царапины на его виске и текла из более глубокой раны в плече. Олег был ранен в бедро и в бок. Но они твердо держались на ногах.

Прасамаккус на склоне холма мог только следить со скорбным восхищением, как эти двое бросали вызов невозможному. За их спиной солнце закатывалось в золото и багрянец, и вода под сумеречной дымкой была алой.

Вновь готы рванулись вперед и были встречены холодным железом и доблестью.

Кулейн поскользнулся, и в бок ему вонзился меч, но его меч ударил снизу в пах врага, и тот с воплем откинулся на спину. Кулейн выпрямился, отбил новый удар и вторым мечом рассек горло нападавшему. Олег Хаммерханд умирал. Ему пронзили легкое, и кровь, пенясь, стекала по его бороде, в животе у него торчал меч, чей владелец пал от ответного чисто инстинктивного удара.

С бешеным ревом гнева и бессилия Олег врезался в ряды готов, тяжестью тела сбивая их с ног. Со всех сторон в него вонзались мечи, но в самый момент смерти его кулак опустился на шею ближайшего из врагов и сломал ее. Когда он упал, Кулейн бросился в гущу свалки, рубя и коля обоими мечами. Готы в растерянности снова отступили.

Прасамаккус закрыл глаза. По его щекам струились слезы. Ему невыносимо было смотреть на гибель Владыки Ланса, но не хватало духа отвернуться. Вдруг справа от себя он услышал топот марширующих ног. Прасамаккус выхватил охотничий нож и захромал навстречу, готовый умереть. Первым, кого он увидел, был Гвалчмай, который шел рядом с Северином Альбином. За ними шагали последние легионеры Девятого легиона Утера – седые ветераны, давно пережившие пору расцвета своих сил, но сохранившие гордую осанку. Гвалчмай бросился к нему:

– Что тут происходит, мой друг?

– Кулейн пытается удержать дамбу. Готы ищут тело короля.

– Девятый, ко мне! – крикнул Северин, и его гладий выскользнул из бронзовых ножен. С громовым криком восемьдесят легионеров выстроились рядом с ним, словно годы покоя были лишь сном в летнюю ночь.

– Клин! – скомандовал Альбин, и легионеры на обоих флангах попятились, образуя легендарный «наконечник копья». – Боевой шаг! Вперед!

Клин выдвинулся на луг, где большая толпа готов все еще ждала своей очереди двинуться по скользкой дамбе. Они увидели приближающий отряд и уставились на него, не веря глазам. Некоторые даже захохотали при виде седых волос новых врагов, но смех быстро замер, когда железные мечи врубились в их ряды и клин пробился к дамбе.

Гот гигантского роста кинулся на Альбина, но его бешеный удар был отбит, и гладий впился в его шею.

– Рога! – крикнул Альбин, и ветераны мгновенно перестроились в грозный строй «бычьи рога», зажав растерявшихся готов в полукольцо. Они начали беспорядочно отступать, думая построиться на склоне.

– На них! – взревел Альбин, и легионеры в центре устремились вперед.

Готы не выдержали и бросились бежать врассыпную. На дамбе Кулейн, истекая кровью, струящейся из десятка ран, увидел, как воины перед ним попрыгали в воду, лишь бы избежать встречи с ветеранами Девятого.