Рот Норта непроизвольно округлился, став похожим на букву «о».

— Не мели ерунды… — презрительно кривя рот, начал он, но Василиса перебила:

— Ярис зачасован! Я сама видела, как Астрагор убил его. От Духа отделилась фиолетовая тень и накрыла Яриса с головой… И осталась белая, каменная статуя.

Василиса отвернулась к окну, чтобы скрыть набежавшие слезы. За ее спиной Норт издал потрясенный вздох.

— И что же делать? — вдруг беспомощно пролепетал он.

Василиса испытала нечто похожее на злорадство: да, подумай, Норт, что же делать, когда папочки, казавшегося таким всесильным, нет рядом.

Но брат не стал ничего предпринимать. Он сел возле спящей Дейлы и, подтянув колени к подбородку, обхватил голову руками.

К Василисе сон не шел. Как только она закрывала глаза, то видела перед собой молочно-белую статую Яриса. Голубую тень и тревожный, шепчущий голос: «Я не хотел зачасовывать Диану…»

* * *

Наступило утро. Пытаясь пробиться через зарешеченное окно, снаружи ярко светило солнце. Шло время, а за детьми Нортона Огнева никто не шел — очевидно, что про них предпочли позабыть на время или Елена смогла убедить всех, что они находятся в Черноводе в полной безопасности.

Чтобы не думать о голоде, Василиса снова повозилась с часолистом, попробовала вызвать крылья, — и ничего. Наверное, эту башню действительно использовали как тюрьму для часовщиков — во всяком случае, сейчас в этих стенах часодейство вообще не работало.

Как-то некстати вспомнился другой вечер в Одинокой башне — с друзьями, когда они все вместе рассматривали сверток с ржавым обломком. Когда Фэш пел песню про Луну и они бы с ним поцеловались, если бы не преждевременное появление Захарры. Правда, тогда окно было открыто…

А ведь сегодня ее день рождения — Василисе исполнилось целых четырнадцать лет. Да, совершенно не так она себе представляла его празднование… Девочка оглянулась на спящих брата и сестру — вот уж от кого вряд ли дождешься не то что подарка — поздравления!

В ее душе вновь вспыхнула злость, и в первую очередь на отца — спасибо, папа, за праздник! Ну почему понадобилось делать ловушку именно из дня рождения Василисы?! Хоть бы раз отец отпраздновал именины дочери как полагается…

Ее душевные терзания неожиданно прервались: послышался скрежет открываемого замка, скрип шестеренок и лязг поворачиваемого в скважине ключа. Тяжелая дверь медленно приоткрылась.

Увы, чуда не произошло — отец не явился спасти своих детей, да и Миракл с Черной Королевой не пришли на помощь. На пороге стояла Елена в элегантном сером дорожном костюме. За ней маячила огромная фигура то ли слуги, то ли охранника.

Госпожа Мортинова кинула Василисе плащ:

— Надевай, и поживее. Поедешь со мной в Лазорь, будешь свидетельствовать о том, что произошло в Чернолюте прошлой ночью. Ваш папочка пропал без вести.

Норт тут же вскочил.

— А что будет с нами?! — вскричал он. — Мы тоже поедем в Лазорь, я здесь не останусь!

— Госпожа Елена, пожалуйста, мы очень хотим знать, что случилось с папой, — заискивающе пропищала проснувшаяся Дейла.

Но их никто не слушал.

Василису грубо схватил за плечо слуга Елены — огромный верзила с каменным лицом — и грубо поволок к выходу, в коридор.

Дверь захлопнулась, заглушая крики Норта и всхлипывания Дейлы.

— Девчонку — в карету, — коротко приказала Елена.

Василиса попыталась сопротивляться, но напрасно: слуга просто закинул ее на плечо, молча прошагал весь путь до кареты, после чего зашвырнул ее вовнутрь, словно котенка, и захлопнул дверцу.

Пока Василиса, сидя в закрытой карете, с тоской рассуждала над своей дальнейшей судьбой, Елена свернула в боковой коридор на первом этаже и вошла в тронный зал — в тот самый, где стояли три серебряных трона.

На среднем троне восседал бронзовый клокер. Его механическая рука поднялась, подзывая Елену ближе.

— Сегодня, — проскрипел клокер. — Это произойдет сегодня.

Неуловимо поменявшись в лице, Елена медленно кивнула.

— А пока займись РадоСветом, — продолжил Астрагор. — Делай так, как было договорено, и добьешься желанной цели.

— Не сомневайтесь, господин…

Елена склонилась в глубоком поклоне, попятилась на три коротких шага и, круто развернувшись, стремительно вышла из зала.

Малевалы мчались по небу с огромной скоростью, то замедляясь на крутых поворотах, то вновь ускоряясь, — из-за этого карету часто заносило, а путников резко кидало из стороны в сторону. Вскоре башни Черновода остались далеко позади.

Василиса мрачно переглядывалась с Мааром, сидевшим напротив, возле Елены. У мальчика была неестественная осанка, словно он проглотил линейку. Рядом с Василисой развалился Марк, то и дело толкая ее при резкой встряске — и от столь близкого соседства настроение девочки все более ухудшалось.

Они направлялись в Лазорь, где Елена собиралась подробно рассказать РадоСвету, что произошло в Чернолюте прошлой ночью. Весть о том, что погиб Ярис, один из ключников, разлетелась по Астрограду со скоростью света, и в совете ждали подробностей.

Маар, которого по поручению Елены привез Марк, успел рассказать Василисе некоторые новости. Нортон-старший действительно пропал — во время нападения Непростых никто его не видел, поэтому неизвестно, что с ним случилось. Зодчий возглавил поиски друга, и даже послал шпионов в Змиулан — вероятнее всего, отца Василисы все-таки взяли в плен. Черная Королева осталась в замке, чтобы заняться восстановлением разрушений после нападения — сгорело четыре башни, некоторые гости были ранены, но, к счастью, неопасно. Миракл просил повелительницу лютов приехать в Лазорь, но та решительно отказалась, по ее словам «не желая отчитываться перед сборищем часовщиков». Но Маара отпустила — он тоже будет свидетельствовать обо всем, что произошло, а заодно заберет Василису в Чернолют. Одно не нравилось Черной Королеве — то, что их делегацию возглавляет госпожа Мортинова. Поэтому она послала сообщение Константину Лазареву: тот лично должен был встретить ребят и проследить, чтобы с ними ничего плохого не случилось. Такие новости успокоили Василису, решившую все рассказать отцу Ника — о встрече с Астрагором и зачасовании Яриса. Ну а позже — о возмутительном поведении госпожи Мортиновой — никто не просил ее запирать детей Огнева под замок.

Между тем Василиса подметила, что Елена была как-то странно напряжена. Девочка даже удивилась, что часовщица не кидает на нее своих обычных надменно-презрительных взглядов. Наверное, все-таки переживает за отца… Василиса невольно посочувствовала ей, но тут же отогнала прочь эти мысли. Неизвестно, о чем сейчас думает Елена, да и нельзя забывать, что часовщица всегда мечтала убить ее. Кроме того, Василису сильно беспокоили слова Мортиновой по поводу того, что она больше не собирается защищать отца с его богатствами и вообще, желала бы сама стать хозяйкой Черновода. Вот поэтому очень интересно, что и как Елена собирается рассказывать РадоСвету? И не была ли она той самой женщиной, с которой беседовал Астрагор?