Риеннские острова ждали исхода будущей войны, дабы пасть к ногам победителей.

Положение было безвыходным.

В ярости Теконг-Бессар сломал какую-то хрупкую костяную статуэтку из тех, что во множестве украшали его покои. Давая выход накопившейся злости, рванул тяжелый шелковый занавес. Тот рухнул на инкрустированный пол вместе с золоченым карнизом. Раздался грохот, на который моментально сбежались слуги. И шеид не без удовольствия пнул одного или двух ногой. Но делу это помочь не могло, и он постарался взять себя в руки.

Тиладуматти нужен был союзник. Сильный, заинтересованный, по возможности честный. Такого Теконг-Бессар не знал. И чтобы немного развеять досаду, злость, чтобы прийти в себя, дабы со свежими силами приняться за решение проблем, правитель стал придумывать себе развлечение. Человек, заявляющий, что прибыл с Гобира, внезапно всплыл у него в памяти. Золотой шеид нетерпеливо стукнул золотым молоточком по подвешенному гонгу, и в зал, кланяясь, вбежала толпа разряженных слуг.

– Путешественника ко мне, – обронил шеид. – Вина, сладостей, музыку...

Пока придворные и слуги суетились, исполняя приказ, Теконг-Бессар подошел к карте Арнемвенда, висевшей на стене. Карта с невероятным искусством была нарисована красками на огромном полотне голубого шелка. Ее выкупил у библиотеки Риенна еще отец нынешнего шеида. Она стоила целое состояние пятьдесят лет тому, но и сейчас редко где можно было встретить что-то подобное.

– Гобир, Гобир, – задумчиво пробормотал он. – Явное вранье, но любопытно послушать.

Небольшой по сравнению с Бардом или Иманой, Гобир находился к западу от последней, отделенный полосой бурных вод океана Торгай. Несколько раз на этот континент отправлялись экспедиции Хадрамаута, Аллаэллы и – независимо от них – Эль-Хассасина, Хартума, Кортеганы и Доганджи. Все корабли добирались до разных мест на побережье Гобира, и сведения соответственно были различными. Большинство экспедиций просто не смогли проникнуть в глубь континента, не сумев пристать к скалистым отвесным берегам, возле которых волны кипели и бурлили, словно в котле. Несколько флотилий были почти полностью уничтожены – корабли попадали в водовороты, разбивались в щепы о подводные скалы, были затянуты стремительным течением и выброшены на камни. Некоторые – просто растаяли в тумане без следа.

Приставшим в другой части побережья повезло несколько больше. Они оказались на раскаленной, безводной поверхности, где ничто живое не могло продержаться более нескольких часов. Корабли, запас пресной воды на которых был ограничен, не могли долгое время стоять у этих берегов в надежде на то, что команда найдет где-нибудь источник или колодец. Несколько отчаянных попыток такого рода, закончившихся мучительной гибелью десятков людей, навсегда разохотили остальных.

О Гобире ходили всякие небылицы и слухи, но доподлинно известно было только одно – этот континент недосягаем и для жизни непригоден. А потому все молчаливо согласились считать его как бы несуществующим. Соответственно, и боги утратили к нему всякий интерес, ибо бессмертным нужны верующие, а не пустые, дикие пространства.

– Посланец с Гобира! – возвестил один из слуг, мягко стучась лбом о толстый ковер.

Теконг-Бессар махнул пухлой белой рукой, унизанной перстнями.

Двери распахнулись, и в зал вошел тот, кто назвал себя посланцем с Гобира.

– Долгих лет счастливого правления и спокойного и радостного перехода в следующую жизнь, – произнес он тяжелым басом. Затем поклонился, но выражение его лица свидетельствовало, что делает он это безо всякого на то желания, скорее против собственных убеждений.

Золотому шеиду, который привык к коленопреклоненным фигурам своих подданных, вообще не показалось, что ему кланяются. Однако он не стал придираться к этикету. Дело в том, что человек потряс его воображение. И Теконг-Бессар милостиво указал ему на низенький диванчик, перед которым уже выставляли, торопясь, на отдельный столик бесчисленные блюда, кувшины и кубки. Топтавшихся у двери музыкантов Золотой шеид отослал назад одним коротким движением, посчитав, что посторонние звуки могут ему помешать.

От его гостя исходило странное обаяние, обаяние сильной и волевой личности – мудреца, художника или поэта. Только необыкновенные люди моментально так организуют пространство вокруг себя, что в нем становится спокойно, свободно и... интересно. Именно три давно забытых ощущения посетили Теконг-Бессара: покой, свобода и искренний интерес к собеседнику.

– Я рад видеть человека из столь отдаленных мест, – сказал он после паузы. – Я рад, что люди Гобира слышали о нашем государстве и были настолько дружелюбны, что прислали посланца. Назови себя, странник, и давай выпьем за твое честное имя.

– Меня зовут Баяндай, шеид. И я с удовольствием выпью с тобой.

Теконг-Бессар чуть было не подавился своим же вином, но сумел сохранить на лице приветливое выражение. Этот Баяндай интересовал его все больше и больше.

– Ты прибыл как путешественник или как официальное лицо?

– Как посол, Теконг-Бессар. У тебя есть то, что нужно нам, у нас есть то, что нужно тебе. Давай поменяемся и будем рады.

– Однако, – пробормотал правитель Тиладуматти, не привыкший к лобовым атакам, – я не стану спрашивать тебя, Баяндай, что же так нужно тебе. Не из безразличия, а потому, что хочу ближе узнать тебя. Не считай меня невежливым, но знаешь ли ты, что весь цивилизованный мир уверен в том, что Гобир пустынен и безлюден? Я не могу просто так, на слово, поверить тебе. Хотя... хотя мне этого очень хочется. И именно потому, что мне этого хочется, я столь терпеливо слушаю тебя. Пей, Баяндай. Вино у меня хорошее.

– Хорошее, – согласился человек. – Ну что ж. Ты правильно обрисовал нашу с тобой проблему, и, значит, ты не настолько туп и недальновиден, как тебя описывают.

На сей раз Теконг-Бессар все же подавился и закашлялся. Баяндай поднялся со своего диванчика и хлопнул шеида по спине громадной ладонью. Тот моментально перестал кашлять и удивленно воззрился на своего гостя.

– Тебя волнует, отчего я не прибыл с пышной свитой, если я действительно посол. Ты переживаешь, не обману ли я тебя, и ты уже склонен считать меня лжецом, чтобы обеспечить себе отступление, чтобы – если я окажусь безумцем или авантюристом – мог сказать, что ты все прекрасно знал, но просто развлекался...

Золотой шеид удобно развалился в кресле и стал внимательно слушать. Гость был прав.

– Ты столь спокойно впустил меня в свои апартаменты не потому, что доверился мне, а потому, что там, там и там, – гость небрежно указал открытой ладонью в разных направлениях, – засели в засаде твои охранники. И ты чувствуешь себя в полной безопасности. И происходит это потому, что ты не сталкивался с настоящими убийцами.

– Ты пришел убить меня? – серьезно спросил Теконг-Бессар. Страха он не испытывал – какое-то странное волнение, чуть ли не азарт.

– Нет, конечно, – ответил Баяндай немного удивленно. – Иначе ты был бы мертв, шеид.