– Тогда сядь удобнее, мой будущий хозяин, – безо всякой связи с предыдущим предложил гобирец. – Ты устал, и тебе нужно расслабиться. Откинься назад.

В последних словах его Теконг-Бессар услышал недвусмысленное распоряжение и подчинился не задумываясь. Баяндай в тот же миг развернулся на каблуках, и выброшенная вперед правая его рука, украшенная плотным кожаным браслетом, описала в воздухе широкий полукруг. Раздался негромкий свист, глухой звук от удара и протяжные хрипы. Трое телохранителей, до сих пор стоявших в простенках, путаясь в шелковых портьерах, упали навзничь. В горле каждого из них торчал короткий стальной шип. Четвертый выскочил из своего укрытия с обнаженным клинком в руках. Тяжелая сабля металась в воздухе пойманной бабочкой, и Теконг-Бессар уже хотел было приказать охраннику остановиться – ведь у Баяндая не было никакого оружия. Однако он передумал: ему представлялся прекрасный случай увидеть своих солдат в действии. Гобирец наверняка не стал убивать противника, чтобы показать товар лицом.

Надо признать, что ему это удалось.

Он несколько раз легко уклонился от смертоносных, казалось бы, выпадов воина, нырнул под его руку и всего лишь одним легким прикосновением к шее телохранителя заставил того замереть в неудобной позе.

– Колдовство? – почему-то шепотом спросил Теконг-Бессар.

– Нет, шеид. Медицина. Здесь проходят важнейшие артерии. Он парализован, но это временно. А вот так, – и Баяндай надавил ладонью на затылок несчастного, – вот так – мертв.

– Великолепно! – воскликнул шеид. – Сколько человек в армии, которую ты мне предлагаешь?

– Столько, сколько ты купишь, шеид.

– И все они умеют делать то же самое?

– Конечно.

– Я приглашаю тебя отобедать со мной. А потом мы вернемся в кабинет и обсудим все детали, а главное – цифры.

Теконг-Бессар шагнул вперед, выказывая таким образом свое полное доверие гобирцу. Темнокожий, изящный шеид казался похожим на подростка на фоне мощного Баяндая, но это сравнение его почему-то не смущало. Скорее напротив, нравилось. Проходя мимо гонга, он ударил в него золотым молоточком и, когда слуги появились на пороге, небрежно приказал:

– Приберите там...

* * *

В Лунных горах было неспокойно. Обитавшие там гномы не раз замечали каких-то странных существ, не принадлежащих к известным им расам. Очевидно, что существа эти не являлись животными, ибо на окраинах гномьих поселений, глубоко в недрах гор, в старых, заброшенных шахтах или на берегах подземных озер, находили следы их явно разумной деятельности: кострища, черепки глиняной посуды, украшенной неизвестным орнаментом, обрывки выделанной кожи. Существа были осторожны, знакомства со своими соседями сводить не хотели, и их бы оставили в покое, потому что Древние народы умеют считаться с желаниями остальных, однако были все причины предполагать незнакомцев виновниками трагедий, что в последнее время часто случались в гномьем царстве.

Король Грэнджер находился в некотором замешательстве. С одной стороны, он прекрасно понимал, что все эти события являются звеньями одной цепи, а цепь имеет конкретное название. И название это – война с Мелькартом. С другой стороны, знание его было чисто академическим, а подданные обращались к нему за конкретной помощью: пропадали без следа их дети, гибли одинокие путники. Даже работать малыми командами, без охраны, стало опасным.

Нордгард гудел. Королю докучали непрошеные советники, а тот главный, кто должен был советовать, молчал. Наместник Грэнджера, гном Раурал, думал. Думать он любил и процесс этот обычно обставлял со вкусом. Он запирался в своем жилище, курил трубку, пил огромное количество горячительных напитков из любимой глиняной кружки, в которой, по слухам, умещалось полведра. И молчал. На стук в дверь не откликался, а если посланцы короля или непрошеные гости слишком уж раздражали его, демонстрируя решимость добром или силой ворваться в его апартаменты, выливал на них с балкона таз ледяной воды.

Меры были простейшие, но обычно помогали.

Но не на сей раз.

Четверо дюжих стражников вытащили Раурала из его добровольного заточения, невзирая на протесты и угрозы казнить на месте без суда и следствия, подхватили под руки и отволокли прямиком к трону короля Грэнджера. Там и оставили вплоть до дальнейших распоряжений.

– Ну-ну, – сказал Раурал, поднимаясь.

У гномов королевская власть сильна, а вот с выражениями почтения не клеится. Гномы – все сплошь существа независимые, мудрые; почти все – маги или мастера. Шапку ломать перед кем бы то ни было у них выходит плохо. И короли Нордгарда к этому уже давно привыкли.

– Не нунукай! – прикрикнул Грэнджер с высоты своего резного трона.

Трон сей был настоящим произведением искусства и вызывал жуткую зависть у всех земных и неземных властителей. Морские эльфы как-то раз предлагали за него несметные сокровища, включая и Зеркало Предвидения, но гномы отказались.

– Тебя бы потаскали по всему Нордгарду вверх ногами! – возопил Раурал, задирая голову. Борода его торчала разлапистым веником.

Нужно заметить, что в качестве наместника Грэнджера и его главного советника почтенный гном занимал жилище, располагавшееся в пятидесяти гномьих шагах от королевского дворца.

– Переживешь! – заключил Грэнджер, словно поставил жирную точку. – А теперь излагай. Я томлюсь, а это опасно. Могу стать беспощадным и свирепым и учинить жестокие расправы.

– Это над кем же?

– Над глупыми советниками, которые даром пьют свой эль.

– Тогда меня это не касается, – заявил Раурал.

Грэнджер спустился с трона, на который забрался только для пущей важности, и устроился на лавке за накрытым столом.

– Везде и всюду дела решаются во время обеда, – рассудительно заметил он. – А почему, спрашивается? А потому, что отобедавшее существо не в пример более сговорчиво, с одной стороны, понятливо – с другой, и симпатично собеседнику, откуда ни глянь.

– Справедливо, – согласился Раурал. – Знаешь, Грэнджер, королю, как никому другому, необходимо быть симпатичным в глазах окружающих. Таких же симпатичных, что само собой разумеется.

– Садись, – буркнул король. – И говори, что это за напасть нас одолела. Только про Мелькарта чтобы я не слышал ни слова. Про Ишбаала тоже! Мне эта компания надоела. Мне гномов защищать надо, а не рассказывать им историю от праотца.

– Извини, но тогда мне придется молчать, – пожал плечами советник. И принялся уписывать за обе щеки. Ему всегда нравилось, как готовит королевский повар, – нравилось еще в те времена, когда повар этот был его собственным. Это уж после он отдал его Грэнджеру, кажется уступил в день рождения короля.

– Что, все-таки они? – понурился тот. – И никуда от них не денешься. Что на этот раз?

– Знаешь, Грэнджер, нутром чую, что творится вокруг доселе невозможное. И даже могу объяснить почему.