Через полчаса они вышли из трюма. Рон запер люк. Тоска отхлынула, как волна, а Джо остался стоять, обессиленный и дрожащий.

– Ну что, трудная работенка? – улыбнулся Рон. Слезы прочертили дорожки в грязи, покрывавшей его лицо.

Джо молчал, стараясь не разреветься всерьез: хотелось все бросить и вернуться домой – так хотелось, что горло перехватило. «Ты всегда можешь вернуться», – сказала Харона. И он уже было двинулся восвояси, когда из динамика донеслось:

– Красивый юноша, пройдите на занятие по интерлингу.

– Это Сан Северина, – пояснил Рон. – Наша единственная пассажирка. Ллл принадлежат ей.

У Джо внутри смешалось все сразу: гнев, страх, любопытство. Любопытство победило.

– Иди сейчас прямо по коридору, за первым поворотом – ее каюта.

Джо пошел. Как ей хватало духа владеть этими невероятными существами?

– Ну вот, так намного лучше, – сказала Сан Северина, когда он открыл дверь. – Ты не понимаешь, как мне хватает духа владеть этими невероятными существами.

Она сидела в полусфере роскошного подвесного кресла, от шеи до щиколоток облаченная в синюю ткань. Губы, ногти и волосы тоже были синие.

– Да, это непросто, – продолжала она.

Джо вошел. Одну из стен каюты занимали переполненные книжные полки.

– Ты, по крайней мере, подвержен тоске только в их присутствии. Я, как их владелица, ощущаю ее все время. Таково условие купчей.

– И сейчас тоже?

– Да, и сильней, чем ты. Мой диапазон чувствительности много шире твоего.

– Но… зачем?

– Это необходимо. Я должна отстроить заново восемь миров, пятьдесят две цивилизации и тридцать две тысячи триста пятьдесят семь самобытных и полноценных этических систем. Без Ллл это невозможно. Три мира выжжены дотла, там нет ни капли воды. Один наполовину покрыт застывшей лавой, нужно полностью заменить ему почву. Еще один потерял большую часть атмосферы. Остальные три хотя бы пригодны для жизни.

– Почему так? – недоверчиво спросил Джо.

– Война. Война сегодня гораздо страшней, чем тысячу лет назад. Из шестидесяти восьми миллиардов пятисот тысяч двухсот пяти человек выжили всего двадцать семь. Нам оставалось лишь сложить последние крупицы наших состояний и купить партию Ллл. Теперь я везу их обратно, с остановкой на Земле.

– Ллл, – повторил Джо. – Кто они?

– Разве ты не спросил своего недавнего спутника?

– Да, но…

Сан Северина улыбнулась, и он замолчал.

– Что я слышу! Начатки комплексного мышления. Ты получил один ответ и уже ищешь второго. Очень хорошо. Я дам тебе второй ответ. Они – позор и трагедия мультиплексной вселенной. Пока они в рабстве, никто из нас не свободен. Пока их продают и покупают, любой из нас может быть продан, как вещь, – была бы цена хороша… А теперь урок интерлинга. Подай мне, пожалуйста, вон ту книгу.

Послушно, хоть и оторопело Джо принес ей книгу со стола.

– А зачем мне эту лингу учить?

– Чтобы тебя понимали. Тебя ждет долгий путь, в конце которого ты должен будешь передать весть, и передать ее точно и внятно. Если тебя недопоймут, случится трагедия.

– Да я сам не знаю, что это за весть!

– Будешь знать – когда придет пора передать ее. А пока учись.

Джо с опаской посмотрел на книгу:

– А нет у вас такой штуки, чтоб я сразу все усек? Во сне или под гип… под гипнозом? – Он вспомнил свое разочарование с гребнем.

– Сейчас нет, – грустно сказала Сан Северина. – Я думала, тот юноша объяснил тебе. По пути мы столкнемся с довольно примитивными комплексными обществами. Мы не можем везти с собой культурно опасные предметы. Придется тебе учиться по старинке.

– Жуп! Я и так уже домой хочу.

– Прекрасно, но тебе придется подсесть на корабль на Крысонори. Мы уже в двухстах сорока шести тысячах километров от Джинриса.

– Что?

Она встала и подняла жалюзи, закрывавшие одну стену. За стеклом был мрак, звезды и красный обод Тау Кита.

Джо замер с открытым ртом.

– А по дороге мы тебя пообтешем.

Красный обод становился все меньше.

Работа на корабле оказалась уж точно не тяжелей, чем на подземных плиазиловых полях. Ко всему, кроме Ллл, он вскоре привык и работал почти в удовольствие. Острый ум и обаяние Сан Северины делали уроки высшей точкой и без того неплохого дня. Однажды она весьма удивила и Джо, и меня. Он как-то особенно упрямился, снова спрашивал, зачем ему сдался этот интерлинг, и Северина ответила: «Подумай, какой неуклюжей покажется твоя речь читателям».

– Кому? Я, похоже, ослышался…

Джо уже научился, хоть и с трудом, договаривать возвратные глаголы.

– Ты взял на себя важное и большое дело, и я уверена, что со временем кто-то запечатлеет его на бумаге. Если ты не выправишь речь, то лишишься читателей еще раньше тридцатой страницы. Советую тебе не лениться, потому что впереди у тебя много приключений, и жаль будет, если твою книгу бросят на полпути из-за твоей чудовищной грамматики и выговора.

Ее Мультиплексность Сан Северина, конечно, засекла мою скромную персону. На четвертый день пути Элмер сидел и посвистывал, глядя в иллюминатор на созвездие Кита, а Джо внимательно за ним наблюдал. Окончательно убедившись, что капитан не занят ничем таким, что нельзя прервать без угрозы для жизни, Джо спрятал руки за спину и рискнул:

– Элмер?

Тот обернулся:

– Что тебе?

– Элмер, почему тут все больше знают про мое дело, чем я сам?

– Они дольше на корабле проработали.

– Не про работу. Про то, куда я лечу, про весть, про остальное.

– А, ты вот о чем… – Элмер пожал плечами. – Есть симплексные люди, есть комплексные, а есть мультиплексы.

Джо привык, что те же три слова суют ему вместо ответа почти всегда, когда он чего-то не понимает. Но на сей раз он не успокоился:

– Мне нужен другой ответ.

Элмер подался вперед, крепко потер нос и нахмурился:

– Ты сказал, что должен лететь к Звезде и передать весть об Ллл. Поэтому мы…

– Погоди, откуда ты знаешь, что весть – про Ллл?

Элмер удивился:

– А разве нет?

– Я сам не знаю.

– Гм. А я вот уверен. Что там именно – это ты позже поймешь, но дело в Ллл, можешь не сомневаться. Поэтому Рон их тебе сразу показал. Поэтому и Сан Северина так с тобой носится.

– Но как вы можете знать, если я не знаю?