— Все не так! — я впервые видела Ромку таким злым. Слышимость, при такой-то музыке, была нулевая. Но я все равно слышала, как это аспид на меня шипит! Да так, что Олег препочел в разговор не вмешиваться, а тактично опрокинуть свой коктейль… где-нибудь чуть-чуть подальше! — Что ты вытворяешь?

— А как же «на кого ты похожа»? — пьяно хихикнула я, чувствуя, как малость сносит крышу. Всегда мечтала себя почувствовать участником театра абсурда!

Газпром, ты где, ау… Посреди лета в тайного Деда Мороза играешь?

— На пьянь, вот, на кого ты похожа! — рыкнул Ромашка, рывком снимая меня с жутко неудобного стула. Сама такого не ожидала, но честно — прямо ждала, когда повод слезть появиться! — Мы уходим!

— В смысле уходим? — искренне возмутилась, но мой вопрос потонул Титаником в очередном визге океанской толпы, напоровшись на айсберг, не терпящий возражений, и уверенно утягивающий меня в сторону выхода.

Как вы думаете, силы были равны? Пф-ф-ф. Как у горы и Магомета, примерно! Правда те, кажется, к друг другу в гости бегали, боровшись со своей принципиальностью… Но что ж моему-то белобрысому Эвересту вдруг в голову взбрело?

Отвечать, кстати, он не собирался от слова совсем. Просто тащил меня и тащил, изредка что-то бурча себе под нос, пока я на быстром ходу и свежем воздухе стремительно трезвела. И когда мы, к моей вящей неожиданности вдруг оказались в родном отеле, я была в состоянии чуть мутноватого, но все-таки стеклышка.

И могла уже мыслить относительно рационально. По крайней мере, настолько, чтобы не закатить скандал прямо в холле отеля, а терпеливо дождаться, пока этот воспитатель, тиран и деспот несчастный, притащит меня в номер. Свой. Расположенный аккурат напротив моего-тире-шефского!

И даже оказавшись там, я сразу сцену закатывать не стала. А только встала напротив, дожидаясь, пока он запрет дверь. И вопросила, складывая руки на груди, еще до того, как он озаботится включением хоть какого-то света:

— И что все это значит?

А на кой он? Свет, в смысле, не вопрос. У нас, знаете ли, тут все как в стандартом клише: пьяную, относительно невинную девушку наставляют на путь истинный, не дают погулять в местах злачных, поприставать к мужчинам незнакомым… а за окном, тем временем, висит отвратительно-полная, словно картинная луна!

Жуткого ливня для нагнетания обстановки только не хватает, ага.

— Я издеваюсь? — естественно тут же взорвался друг. Надо же, какой нервный… как отправлять меня невесть с кем и невесть куда — так пожалуйста! Изменять до неузнаваемости — так без зазрения совести! А тут ему, видите ли, мой моральный облик не угодил…

А логика сегодня погулять выйдет?

— Нет, блин, я! — ой, чет меня тоже понесло на паровозе. — Какого черта, Андреев? Сначала твердишь, что мне нужно меняться, уговариваешь, буквально силой отправляешь… Потом пропадаешь, не сказав ни слова, молчишь… А тут на тебе, явился! Еще и результатом недоволен!

— Я делать из тебя бл*ть не просил!

— Кого?! — я аж поперхнулось воздухом от возмущения. — Как ты меня назвал?! Андреев, ты офигел?

— Я офигел? — резко дернулся Ромка, но видимым усилием воли заставил себя остаться на месте и не долбануть кулаком по ближайшему дверному косяку. — Это ты обалдела, на первых встречных мужиков вешаться!

— Да кто вешался? Он мне работу предложил, что б ты знал!

— Работу… — вдруг ехидно пропел Ромашка, прислоняясь плечом к стене. — Я примерно даже догадываюсь, какую!

— Ромашка, ты совсем охренел? — вконец опешила я. И это я еще пока не знала, то ли обидеться на него окончательно, то ли от всей души треснуть! — Ты о чем сейчас подумал? Я что, в твоих глазах совсем так низко пала? Или ты настолько плохо меня знаешь?

— Я хорошо знаю сестру Макса! — рыкнул разозленный Ромка. — Как и то, что она могла вбить в твою пустую голову! Если бы я знал, что тут будет она, ни на шаг бы тебе не отпустил!

— Может быть еще и наручниками приковал? — не выдержав, почти заорала я, прилично повысив голос. Каюсь, не сдержалась. Но согласитесь, за сегодняшний день подобные упреки — это было уже слишком! — Да не понравилась мне Милана, с самого первого дня и маникюра! Меня Гаспар в порядок приводил, известный стилист во Франции! Он в России собирается свою сеть салонов открывать, Олег — его переводчик, они-то меня на работу и позвали. Позвали, как второго переводчика! Или что, я, по-твоему, кроме как продавать себя первому встречному, больше ни на что не способна?

— Ты… черт, Аська, я не то хотел сказать! — запнувшись на секунду, Ромашка попытался подойти ко мне, как-то сразу осознав свою ошибку. Вот только…

Было уже поздно.

И, треснув его по роже, я отскочила подальше. Вот так, не задумываясь, со всего замаха, больно отбив ладошку, вспыхнувшую огнем обиды и боли. А в глазах, против воли, застыли злые, злые слезы…

— Хорошего же ты обо мне мнения… друг!

— Ась… — привычно взлохматив волосы на макушке, Ромыч, остывший будто под жидким азотом, попытался подойти ближе. — Я не хотел, правда. Я не думал, что все так обернется. Да, был дурак, прости. Не нужно было заставлять тебя меняться. Ты выглядишь потрясно, правда. Я не сразу тебя узнал. Но… ты мне нравишься в любом виде. Я не хочу, чтобы ты становилась другой. Это была моя ошибка. Я слишком поздно это понял.

— Ах, я тебе нравлюсь… Знаешь что? Да пошел ты нахрен, Андреев! То изменись, то не меняйся… То езжай на Кудыкину Гору, то не смей там делать, что хочешь… Тебе-то какое до этого дело, а? Ты мне друг? Друг. Замечательно! Совет дал, порадовался, что я ему вняла, порадовался результату — и всё. Убирайся к черту! Платон мне друг, как говорят, но истина дороже. Так что теперь я задам только один вопрос, очень интересующий меня. Меня, ни кого-то другого! Истинный. Тебе-то, как другу, какое дело до меня, моих изменений, моего поведения и моих мужиков, а?!

— Ася…

— Что, Ася?! — Остапа в моем лице, кажись, окончательно понесло. Да настолько, что я, не видя почти ничего перед глазами, подошла и крепко треснула кулачками по его железобетонной груди. — Что?! Что тебе от меня надо? Надоел… все вы — надоели! Делаете одно, хотите — другого, скрываете третье… а страдает кто? Я! Что я вам сделала? Что я тебе сделала? Я думала, хоть ты — мой настоящий друг!

— Друг? — вдруг как-то зло отозвался Ромашка… а потом, неожиданно и резко развернул меня за плечи и впечатал в дверь, прижимаясь всем телом! — Черта с два, а не друг!

— То есть? — весь мой гнев, всю мою спесь, горечь, обиду и негодование в момент как ветром сдуло. Я удивленно моргнула, невольно понижая голос. Просто… атмосфера вокруг нас как-то неуловимо изменилась. — Если ты мне не друг… То кто?

— Кто угодно, — хрипло отозвался Ромка, прижимая мои запястья к двери, склоняясь ближе к моему лицу. — Кто угодно, но только не друг. Я не могу так больше, Ася. Просто не могу. Не могу тебя видеть с кем-то другим, не могу держаться на расстоянии, не могу доверять тебя другим, не могу позволить хоть кому-то поселиться в твоей жизни. Не могу. И не хочу!