– Ничего странного я не замечаю, – сказал Логинов. – Все естественно, как и должно быть. Понаблюдайте за ними, и вам станет ясно, что Корицкого и вашу секретаршу связывают не дружеские, а скорее любовные отношения.

Конечно, заместитель был прав. Мариночка смотрела на своего кумира взглядом преданной собачонки, и если бы у нее был хвост, она бы сейчас виляла им, демонстрируя немое обожание. Борис Рудольфович, как человек респектабельный и известный, снисходительно принимал расположение молодой девушки, не отталкивал ее, а даже поощрял. Конечно, он вел себя достойно, как и полагалось человеку его уровня. Он улыбался, листая меню, а нога в дорогом ботинке касалась тем временем женской ножки, обтянутой тонким чулком.

– Так они любовники! – запоздало удивилась Настя. – Ну, а нам-то до этого какое дело?

Логинов вздохнул, удивляясь, должно быть, непроходимой тупости своей начальницы.

– Мариночка без памяти влюблена в своего босса, – начал терпеливо растолковывать он. – Их отношения взаимны и удобны для обоих. Но вдруг, в результате хитрых происков Дворецкой, их налаженный мирок рушится. Корицкого выставляют вон. Что, по-вашему, должна чувствовать Мариночка?

– Что? – повторила Настя.

– Господи, ну как вы недогадливы! – удивился Логинов. – Конечно же, она видит в вас подлую захватчицу, самозванку. Она желает отомстить вам. Но поскольку возможности секретарши весьма ограниченны, она тешит свою страдающую душу только мелкими пакостями: подсыпает кнопки в туфли, шлет оскорбления по электронной почте, подкидывает резиновую куклу. Теперь понятно?

– Так это все она?! – воскликнула Настя и даже приподнялась на стуле.

Логинов схватил ее за руку и вернул на место:

– Куда это вас понесло?

– Я не хочу откладывать дело в долгий ящик. Сейчас же я сообщу ей о том, что она уволена, и получу от этого двойное удовольствие. Ведь мне придется проделать это в присутствии Корицкого!

– Валяйте, если хотите прослыть полной дурой.

– Почему это я – дура? Ведь вы сами только что сказали, что…

– Мало ли что я сказал? Это все догадки, пусть основанные на некоторых фактах и наблюдениях, но все же пока это только наши домыслы.

– Так вы предлагаете терпеть? – возмутилась Настя. – Или ждать от бедной девочки явки с повинной?

– Я предлагаю взять ее на месте преступления, – сказал Логинов.

– Но как?

– Расскажу, но не здесь. Вы не возражаете, если мы переместимся в пиццерию. Нам не следует раньше времени раскрывать наши подозрения. Ну, так как насчет пиццы?

– Обожаю пиццу. Только условие: не доводить меня до голодного обморока. Я есть хочу.

– Господи, да у вас аппетит бегемота!

– Вы опять?

– Молчу, молчу…

Во второй половине дня Настя работала с бумагами, делала необходимые звонки. В половине шестого она, захватив сумочку и папку, вышла в приемную. Марина работала на компьютере.

– Мне нужно забежать в один салон, – сказала Анастасия секретарю. – Олег Валентинович, как всегда, задержится. Будь добра, передай ему, что бумаги, которые он готовит, понадобятся мне с утра. Пусть оставит их у тебя на столе.

– Конечно, Анастасия Евгеньевна. Обязательно передам. А вы собирались обновить прическу? Вы что-то говорили про салон?

– Ах нет, Мариночка. Какая прическа? Я бегу туда по делу. Сегодня на работу не вернусь. До свидания!

– До свидания, Анастасия Евгеньевна, – пропела секретарша. Но как только за начальницей захлопнулась дверь, она высунула язык. – Мариночка! Мариночка! Тьфу, стерва проклятая!

За портьерой было душно и пыльно.

– Хорошо же у нас делают уборку! – пожаловалась Настя Логинову. – Завтра же нужно задать взбучку техничке.

Они выбрали наблюдательный пункт за шторами, у самого окна, а теперь дожидались появления хищника. Олег Валентинович уверял, что капкан поставлен грамотно.

– Смотрите, отсюда просматривается весь кабинет и даже дверь в комнату отдыха. Мы гарантированно увидим все, не рискуя выдать себя раньше времени, – говорил он. – Надо только немного потерпеть, а в нужный момент слиться со стеной и постараться не чихать и не кашлять.

– Да, но если она сегодня не придет? – задала резонный вопрос Анастасия.

– Нет ничего проще. Мы устроим засаду еще раз, – ответил Олег Валентинович. – Не знаю, как вы, но мне это начинает нравиться. Я чувствую себя ребенком.

Насте не хотелось признаваться себе в том, что грядущее приключение будоражило и ее тоже. Самое удивительное было в том, что общество Логинова ее больше не раздражало. Он находился с ней совсем рядом, невольно касался ее локтем. За портьерой было так мало места. Она чувствовала запах его одеколона, мягкий, ненавязчивый. Она видела вблизи его лицо, слышала голос, как всегда, с немного насмешливыми интонациями. Но теперь его шутки казались ей не обидными, а забавными. Она давно не чувствовала себя такой беззаботной. Должно быть, образ строгой начальницы, лелеемый ею в течение двух месяцев, потерял свою притягательность и немного потускнел. Ведь она была так молода.

– А как мы ее разоблачим? – спросила она Логинова, безропотно отдавая ему право принимать на себя решения.

– Это зависит от того, есть ли у вас нашатырь, – ответил он.

– Нет. А зачем мне нашатырь?

– Боюсь, секретарше понадобится скорая помощь, когда мы с громкими воплями выпрыгнем из-за шторы. Впрочем, если вы противница реанимации на рабочем месте, мы можем поступить хитрее. Например, как только Мариночка направится в комнату отдыха мерить ваше белье, мы можем тихонько выскользнуть из засады и закрыть ее на ключ.

– Забавное предложение. Так как мы все-таки поступим?

– Будем действовать по ситуации. Идет?

– Идет!

Насте хотелось смеяться. Ведь она уже забыла, как звучит ее собственный смех. Кстати, она не возражала, если бы коварная Марина перенесла свой визит на следующий раз. Засаду с Логиновым можно было бы и повторить…

Мариночка появилась тогда, когда Логинов и Анастасия уже потеряли надежду ее увидеть. Осторожно цокая каблучками, она вошла в кабинет и, окинув его взглядом, негромко произнесла:

– Анастасия Евгеньевна, ау! Где моя любимая начальница?

Настя прикрыла рот, чтобы не ответить: «Я здесь!» Представив, как вытянется хорошенькое личико секретарши при ее неожиданном появлении из-за шторы, девушка с трудом подавила смех.

Мариночка, виляя бедрами, подошла к столу, уселась в кресло начальницы. Водрузив ноги в туфлях прямо на стол, она возвела глаза к потолку и скорчила гримасу.

– Мариночка! Кто заходил в кабинет в мое отсутствие? – проговорила она противным голосом, изображая, должно быть, Дроздову.