с этим сравнятся, – шепчет он, внимательно смотря в мои горящие глаза, а потом переводит взгляд на грудь, которая часто поднимается и опускается.

– Зачем вы это доказываете мне снова? Думаю, ваш урок той ночью был не менее нагляден, – спрашиваю, тяжело дыша, и вижу его недоумение.

Неужели он не помнит? А может, он болен лунатизмом? О, боги, с кем я связалась?

– Как часто я ночью распускаю руки? – уже серьёзно спрашивает Хан, но на лице появляется насмешливая улыбка.

Что значит, как часто? Так я права, и он действительно не помнит?

– Довольно часто, и один оргазм ты мне уже дарил, ночью! Помнишь? – спросила, чтобы убедиться, что мои догадки верны.

И да, он ничего не помнит! Это я поняла по задумчивому лицу и сжатым рукам.

– Вот ведь кошак драный, а я-то всё думал! – злобно прорычал он, вставая с меня.

А при чём здесь кот? Что-то меня начинает пугать этот мужчина.

– Ты не помнишь, – не вопрос, а утверждение. И я сама стараюсь сесть и прикрыть голую грудь.

– Скорее запамятовал, но вскоре всё вспомню. Прости, Ань, мне надо на время отлучиться по очень важному делу. Но ты иди в столовую, я скоро присоединюсь, – быстро проговорил он, уходя.

А я так и осталась сидеть на диване с двоякими чувствами по отношению к этому мужчине.

Мне нравились наши ночи, но испытать что-то подобное днем было крайне необычно.

А я ведь и сама уже разделила его на двое. Для меня существовал собранный и требовательный Босс днём, и обаятельный соблазнитель ночью. И вот теперь, задавая простой вопрос, я поняла, как же была близка к истине.

Но Хан понял, почему он не помнит ночных моментов, и нисколько не удивился.

И почему мне кажется, что сейчас он стоит перед зеркалом и сам себя отчитывает?!

Встала на ещё дрожащие ноги и быстро поправила платье, пока никто не увидел. Но вот надежда, что меня не услышали домочадцы, была крайне мала. И как теперь людям в глаза смотреть?

Выходя за дверь, сразу столкнулась с Андреем, который лишь доброжелательно кивнул и сказал, что в столовой всё уже накрыто.

Стараясь не краснеть ещё больше, молча прошла туда и увидела сияющего Рика, который махал рукой.

– Аня, присоединяйся, а то я уже заскучал и дико проголодался. Но кормить меня отказываются, пока хозяева не явятся, – пожаловался он, поглядывая на Рому, который лишь хмыкнул, отводя взгляд. Видно, это парочка давно знакома.

– Боюсь, тебя не покормят, даже если я сяду рядом, – улыбаясь, сказала, садясь за стол. Но стоило только взять салфетку, как в кухню вошли трое слуг и начали заполнять стол яствами.

– Я же сказал. Кстати, а где Хан? Я думал, вы вместе, – и с улыбкой поиграл бровями, от чего я смутилась ещё больше. Так они все всё слышали! Кошмар и позор!

– Он отошёл на время. Как я поняла, пошёл отчитывать какого-то кота, который кое-что утаил, – фраза звучала глупо, но как ещё понять его слова, я не знала.

– Какого кота? Охрана оплошала?– серьёзным голосом спросил Рик, вопросительно глядя на Рому. Тот покачал головой, видно, тоже не понимает.

Больше я ничего говорить не стала. Вдруг введу людей в заблуждение своими догадками да непонятными речами. Поэтому начала усердно накладывать в тарелку салат и тушёное мясо. И всё это под пристальным взглядом двух людей.

– Рик, а можно личный вопрос о Хане? – тихо прошептала, лениво ковыряя в тарелке. Ужин подходил к концу, а Райхан так и не явился, поэтому я решила рискнуть.

– Если только личный, – усмехнулся мужчина, откладывая приборы и с предвкушением смотря на меня.

– Скажи, а он не болен? – спросила, нервно теребя вилку.

– Вроде не был, а ты почему так решила? – в его голосе послышалась настороженность и удивление.

– Ну, может, это и не болезнь. Скажи, а лунатизм или раздвоение личности – это нормально? – именно в этот момент Рик решил отпить вина, но после моего вопроса подавился.

– Так! А ну-ка, Аня, выкладывай. Когда это Хан лунатил? – мне кажется, или в его голосе слышна насмешка?

– Ночью, – смущаясь, говорю, отводя глаза, и дополняю. – Он не помнит некоторых моментов, вот я и подумала, что он болен.

После моих слов столовую наполняет дикий хохот Рика, который чуть ли не падает со стула.

– Так вот, какого кота он пошёл отчитывать! – продолжал смеяться мужчина, хитро поглядывая на меня. – Я так понимаю, не помнит он пикантные моменты, – и вот здесь я покраснела ещё сильнее.

Так это правда, у него раздвоение личности, и другие об этом знают и воспринимают это нормально?

– Чего ты так ржешь? Я тебя на втором этаже отлично слышал, – внезапно раздался голос Хана от дверей в кухню.

– Да вот, сочувствую и поливаю горькими слезами. Оказывается, у вас провалы в памяти, – сдал меня это паршивец.

Несмотря на то, что Рик обращался к Райхану на ВЫ, между мужчинами были явно дружеские отношения. И это не первая шутка и колкость в адрес сурового Босса, которую он спускает.

Пожалуй, пора ретироваться, пока мне выговор не сделали. Ведь, как мне кажется, Рик понял, про какого кота я говорила, и это почему-то жутко смешило обоих мужчин.

Райхан усмехнулся на фразу друга, но давать ответ, так же, как и отчитывать, не стал.

Но только я встала и хотела уйти, как прозвучал его голос:

– Посиди с нами, Аня, попей чаю. Мы с тобой ещё не договорили, – он это серьёзно? Хочет продолжения? Здесь, и при Рике?

Огромными глазами смотрю на хозяина, который садится рядом и, хитро смотря на меня, продолжает:

– Мы просто поговорим, без дополнений, – спокойно продолжает он, а мне вот не верится. Но я рада, что пока могу передохнуть.

И только сажусь на своё место, как он заканчивает фразу, и у меня мурашки бегут по телу:

– Пока без дополнений.

Мне приносят чай, но вкуса я не чувствую, так как мои мысли далеко отсюда.

Хан сказал ПОКА, и когда это кончится? Мне можно начать переживать?

– Аня, расскажи, что ты хотела сделать с наследством. Рик, а ты сделай пометки и выполни, – а вот это уже был приказ.

– Конечно, так что там с распоряжениями? – деловито спрашивает мужчина, доставая планшет.

– Я хочу подарить неизвестные квартиры Ирине, мой подруге, – начинаю и жду хоть каких-то вопросов, но мужчины молчат. Хан увлечён едой, но иногда посматривает на меня, а Рик уже быстро печатает в планшете.

– Что ещё?

– Мне бы хотелось не продавать дело отца, а по