— Я не думаю, сэр. Теперь я твердо знаю. — Толстяк отодвинул миску. — Кажется, вы предлагали иные способы решения проблемы питания, сэр Платон?

— И даже двумя способами. — Рассольников хладнокровно дожевал свою миску. — Первое — поискать растительные плоды. В большинстве случаев они куда более питательны и вкусны, нежели растения. Второе — поохотиться. Мясо — самая питательная и полезная еда, существующая в природе. Вы не собираетесь обедать, сэр?

— Я потерплю, — решительно сообщил Вайт. — Подожду более съедобных продуктов.

Атлантида с трудом сдержал улыбку. Ему стало ясно, что с такой гастрономической щепетильностью толстяк не то что нескольких лет — недели на планете не выдержит.

— Кстати, сэр, — припомнил миллионер, — а наше «ведро» на съедобность мы так и не проверили. Может, его в салат можно постругать?

— Так пойдемте, проверим, — пожал плечами Платон. — Лично я уже сыт.

На этот раз появление мужчин на песчаной косе спугнуло добрый десяток каких-то мелких живчиков, шустро попрыгавших в воду.

— Так, жизнь вступает в свои права, — отметил археолог. — Нужно быть настороже. В лесу тоже наверняка появилась всякая живность.

— Ерунда, — отмахнулся толстяк. — Крупных хищников мы увидим заранее, а мелкие пусть сами нас боятся. В конце концов, на Земле они нам в конкурентной борьбе проиграли.

В словах Теплера Вайта имелась изрядная доля истины, а потому Атлантида спорить не стал. Просто он не поленился остановиться, зачерпнуть горсть песка с крупной галькой и метнуть в заросли, как раз туда, куда направлялся миллионер. Вроде тихо… Никто испуганно не шарахнулся в сторону, никто угрожающе не зарычал, никто не шелохнулся, прячась от хлестких ударов.

— О, смотрите! — указал Вайт вперед. — Как раз «ведро» висит.

Знакомый плод, напоминающий земной сладкий перец, мерно покачивался в метре над землей, и археолог удивился, что не заметил его в прошлый раз — когда собирал зелень на «дегустацию».

— Сейчас я его срублю! — Толстяк выхватил нож и решительно двинулся вперед.

— Подождите меня, сэр! — кинулся следом Рассольников.

— Иди сюда, пухленький мой, — ласково замурлыкал Вайт, шумно раздвигая листву.

«Перец» качнулся еще пару раз и внезапно открыл большие миндалевидные глаза. Миллионер растерянно остановился. Зеленый «овощ» распахнул длинную зубастую пасть и резко метнулся вперед.

— А-а! — первым успел отреагировать Атлантида и, взмахнув тростью, всадил лезвие альпенштока хищнику между глаз. Зверь дернул головой вверх, и тут Вайт показал, что он, как истинный бизнесмен, всегда готов разорвать горло зазевавшемуся конкуренту: толстяк упал на одно колено и резким взмахом тесака снизу вверх почти полностью отделил голову ящера от шеи. Послышался сиплый предсмертный хрип — от ближнего хвоща отделилась часть ствола, у которой совершенно неожиданно обнаружились две ноги и короткий хвост. Ноги сделали несколько неуверенных шагов и уронили зеленое, с узкими черными полосками тело точно между напарниками.

— Поздравляю вас с удачной охотой, сэр Теплер, — тяжело перевел дух Платон. — Вам здорово повезло, что у этого цыпленка мозги находятся в голове, а не где-нибудь на брюхе. А то бы мы так просто не отделались.

— А что, бывает и там?

— Бывает во многих местах, сэр. На Земле у наших любимых динозавров за глазами находилась только небольшая часть мозга, а основные запасы нейронов скапливались в районе крестца. Можно сказать, динозавры думали задницей, в прямом смысле этого слова. У Homo Sapiens… Слыхали про такого зверя? Так вот у него часть мозга, этакая нейронная прослойка, имеется на животе. Поэтому некоторые люди думают брюхом. Это если головой плохо получается. У шивад основные мыслительные процессы происходят в спинном мозге, головой они в основном едят и смотрят. А у терориусов, это с планеты Викара, мозги равномерно размазаны по спине, под костяным панцирем. И имеют они по три хватательных зубастых хобота. Причем в случае отрубания хоботы отрастают снова.

— Хорошо, что мы сели не на Викару, сэр. — Вайт присел и вытер тесак о траву.

— Хорошо, — согласился Атлантида. — Будьте любезны, сэр, вырежьте из ляжки этого несчастного кусок мяса для анализа.

— Вы хотите сказать, мы будем есть это… существо?

— А кого вы предлагаете?

— Как-то не знаю… Мы только что сражались… И вдруг так, вульгарно — в суп?

— Можно в духовку, сэр, — пожал плечами археолог. — Но вначале необходим анализ.

— То есть вот так взять и вырезать? Из существа, которое только что дышало, бегало, дралось, было живым?

— Послушайте, сэр Теплер, — покачал головой Атлантида, — вы что, никогда не ели бифштексов? Или это не вы так любите «Красных ласточек»? Может быть, вы считаете, что мясо для них вырастает на яблонях? Или думаете, что, не участвуя в забое скота лично, вы стали вегетарианцем? Короче: хотите есть, отрежьте мясо.

— Ладно, сэр. — Миллионер снова взялся за только что тщательно протертый тесак. — Сейчас принесу.

«Не ядовит».

«Содержание усвояемых аминокислот — 92 %».

«Минералогический состав от нормы — 47 %».

«Регенерации подлежит», — решил анализатор камбуза.

— Отлично, сэр! — искренне обрадовался Атлантида. — Эту ящерицу можно преспокойно жарить и есть! Ну, сейчас мы соорудим роскошную отбивную.

Напарники выпрыгнули из катера, бодрым шагом направились в зарослям и… обнаружили вместо только что добытой дичи чистенько обглоданный скелет.

— Пожалуй, — пробормотал Рассольников, крепко сжимая трость и опасливо косясь направо и налево, — пожалуй, мне здесь нравится все больше и больше.

Над зарослями начали ощутимо сгущаться сумерки, и путешественники предпочли отступить на корабль.

— Сунгари, какова длительность суток на планете? — поинтересовался Атлантида, задраивая входной люк.

— Двадцать один час пятьдесят три минуты.

— Плохо, — покачал головой археолог. — К увеличению суток привыкнуть легче. Как на Ершбике, например. Ну что, сэр Теплер, будем укладываться спать?

— Спасибо, сэр, — покачал головой Вайт. — Мне нужно составить заявку на основание колонии.

Похоже, миллионер не собирался отступать — он имел твердое намерение измором выдавить из Рассольникова необходимые на оплату спасения двести тысяч кредитов. Впрочем, Атлантида тоже не испытывал желания платить за все из своего кармана. Он приготовился терпеть до самого последнего упора.

— Может, вам помочь, сэр? — дружелюбно предложил Платон. — Мне ночью все равно делать нечего.

— Да нет ничего сложного в этой заявке, — усмехнулся в ответ толстяк. — Насколько я помню, колонией признается любое поселение на планете, приобретшее черты организованного общества. То есть если бы мы просто потерпели крушение, будь нас хоть миллион, давились подножной травой и кочевали из края в край, чтобы от тоски не вцепиться друг другу в горло, то колонией нас никто бы не признал. А поскольку мы организовались в простую и понятную конституционную монархию, стало быть, общество достигло в своем развитии необходимого уровня и может считаться равноправной колонией землян. Я сейчас просто сверюсь по Кодексу, набросаю заявку и тут же ее отошлю.