- Дед, встань с колен, - властно приказала Валентина изакурила сигарету. - Томка, мы вовремя. Успели до того, пока Матвей твоегофранцуза в повозку не погрузил и в воду не скинул. Маловероятно, что за негодаже цент получить можно. На счету пусто, да и наличку вряд ли бы кто передал.Видно, там, у себя на родине, его не очень-то жалуют.

Но я не слышала, о чем говорит Валентина. Я вообще ничего неслышала. И плохо соображала, но то, что в этой страшной игре удалось уцелеть имне, и Жану, я знала твердо. И совершенно не хотелось думать о том, что былобы, если бы я случайно не встретила Валентину. Господи, что бы было...

- Дед, где Жан? - глухо спросила я и, подойдя к немувплотную, с трудом сдержала себя от того, чтобы не двинуть ему по физиономии.

- В подвале, - испуганно ответил он.

- Показывай! - скомандовала Валентина и толкнула деда кдвери.

Как только мы вошли в сарай, дед сразу нагнулся, потянул залежащее на полу кольцо и откинул люк.

- Вот где узников держать надо было, - присвистнулаВалентина. - Не у меня, а у тебя. Вот это система. Захочешь, не найдешь.

Увидев лестницу, ведущую вниз, Валентина толкнула дедавперед и пригрозила:

- Пойдешь первый. И смотри мне, без глупостей.

- Валюта, да ты чего? Мы же с тобой столько лет друг другазнаем.

- И не говори! Столько лет друг друга знаем, а все узнать неможем, воришка.

- Валя, да воровать - это одно, а плохого я тебе никогда несделаю.

- После того как ты француза уволок, я уже ничего не знаю. Ато сейчас спустимся вниз, ты крышку люка сверху закроешь и оставишь нас сТомкой здесь помирать. А потом, когда мы тут все сдохнем с голоду, всех троихна свою повозку положишь и повезешь в реку скидывать.

- Валюша, что ж я, ирод какой, что ли? Что ж ты из меняманьяка-то делаешь?! Я просто хотел денег заработать, чтобы Матрена со мнойсошлась.

Я заглянула вниз и ничего, кроме темноты, не увидела. Затемподняла голову и посмотрела на деда вопросительно:

- Там же ничего не видно. Как мы будем спускаться?Разобьемся тут, к чертовой матери.

- У меня фонарик есть.

Дед пошел первым, я посмотрела на Валентину и кивнула ейголовой:

- Иди, что не идешь?

- Боишься второй идти? До сих пор мне не доверяешь, -ухмыльнулась моя соседка.

- Я тебе доверяю, - сказала я и в доказательство своих словна свой страх и риск стала спускаться второй.

- Спасибо за доверие, - удовлетворенно произнесла Валентинаи принялась спускаться за мной.

Как только мы все спустились вниз, дед посветил фонариком, иот увиденного я чуть не упала в обморок. Жан лежал на сыром полу ничком и нешевелился. Неподалеку от него сидела толстая крыса и облизывала усы.

- Мамочки, крыса! - громко крикнула я и завизжала, каксирена.

Крыса моментально среагировала на мой крик и ретировалась.

- Дед, да у тебя здесь крыс полно, - испуганно произнеслаВалентина. - Что ж ты живого человека к крысам-то поселил? Может, они его ужерастерзали, и он мертв?

- Да я был недавно. Он жив был, и крыс никаких не было.

Дед подошел поближе к Жану и направил луч света ему в лицо.

- Эй, француз, ты жив? За тобой пришли! Слышишь, тысвободен.

Жан молчал и не издавал ни единого звука. Я сделала шаг вего сторону и споткнулась об эмалированное ведро.

- Что это?

- Осторожно. Это его горшок, - объяснил мне дед.

- Надо же, какой ты у нас заботливый, - злобно хихикнулаВалентина. - А то что у тебя здесь запах такой, что сознание потерять можно?!Тут случайно никаких человеческих останков нет?

- Валюта, ну о чем ты таком говоришь? Просто это плесень исырость так пахнут.

- Ничего себе запах. Как будто сдох кто-то. Томка, что-томне кажется, что с французом не все в порядке. Может, он того?

- Что значит того? - Я ощутила, как бешено застучало моесердце.

- Я имею в виду, жив ли он?

Подойдя к Жану вплотную, я села на корточки и потрясла егоза плечи:

- Жан, милый, родной, любимый, ты жив?

- Ты его тут голодом уморил, что ли? - пнула старикаВалентина.

- Да ты что, Валюта, я ему и воду носил, и поесть давал.Просто он сам от пищи отказывался.

Громко всхлипнув, я увидела, что Жан слегка приподнял головуи проводит ладонью по моему лицу, пытаясь вытереть слезы.

- Не плачь, - тихо произнес он и сморщился от направленногона него света.

Я тут же повернулась к деду и прокричала:

- Слышишь, ты, старый хрыч, мало того, что ты человекаизуродовал, так еще светишь в лицо. Себе посвети!

- Да я хотел как лучше...

- Как лучше ты уже сделал!

Я вновь посмотрела на Жана и прошептала:

- Жан, я тебя люблю.

- И я тебя тоже...

- Откуда ты здесь?

- Я пришла, чтобы тебя спасти. Тебе плохо?

- Когда я вижу тебя, мне всегда хорошо. После эти слов я неудержалась и, упав Жану на грудь, стала громко рыдать.

- Жан, может, нас кто-то проклял? Но почему все совсем нетак? Все не так, как я хотела! Почему?

- Не плачь. - Он вытирал мои слезы и пытался успокоить.

А я... Я не чувствовала силы в его руках. Они были слабыми,как тоненькие ниточки, которые могли лопнуть в любой момент. Его знобило. Онвздрагивал и стонал.

- Жан, ну почему все так? Жан, почему? Это наказание залюбовь. Ведь я ворую чужую любовь. Я ворую тебя у твоей семьи. Господи, а я иподумать не могла, что за это наказывают...

- Я сейчас сама разревусь, - послышался за моей спинойжалостливый голос Валентины. - Тома, прекрати говорить подобные вещи, а то мысейчас тут все рыдать начнем.

Валя бросилась мне на помощь, и мы вдвоем принялисьподнимать обессилевшего Жана.

- Дед, а ты что стоишь, как истукан?! А ну-ка подставляйсюда свое худое плечо! - скомандовала Валентина. - Довел человека доизнеможения! Странно, как он еще жив остался, а не задохнулся от этой вонищи.