– Команданте. – с предельным уважением робко пробасил бычара. – Я… я не из ваших. Просто за компанию приседал и отжимался.

– Ты не из наших. – не оборачиваясь, бросил я, и по моему голосу минос понял, что я об этом знал с самого начала. – Ответишь на все вопросы.

– Конечно! А потом к себе… в лабиринт и…

На этот раз я обернулся. И на этот раз в моей широкой усмешке не было ничего доброго. Я медленно покачал головой, удерживая тарелку с рагу на весу:

– Нет, рогатый. Потом ты под навес ко всем. Твоего храма… больше нет. В жопу рогатых хранителей, что не делают ничего, но при этом получают огромный паек. Хочешь трахать жриц – трахай. Хочешь изображать собой могучего мычащего быка – вперед. Но отсидеться в тенечке я тебе не дам, минос. Будешь пахать на огороде, растаскивать обломки, валить деревья – наравне со всеми! Понял меня?!

– Да… Я понял. – перед тем как ответить минос тоже глянул на лежащие у стеночки трупы. – Я все понял… команданте.

– Это всех касается! – выставленной ложкой я обвел столы и заполненные здешними туземцами лавки. – Больше никаких привилегий за просто так! Это и сраных жриц касается! Сняли с себя белые одежды – и вперед, на грядки! Фрукты миносу носить и ляжки перед ним раздвигать – ни хера не работа! В коридорах храма пыль подметать и цветочки у системного глаза поливать – ни хера не работа! Вы теперь как все остальные! И задания у вас будут как у всех! И ведь мне даже не придется подгонять вас – за меня это сделают те, кто и до этого пахал как вол!

На этот раз за столами, где недавно царило молчаливое напряжение, появились улыбки – откровенные и не сулящие ничего хорошего тем, кто прежде жрал от пуза, но ни хрена не делал. Да. Эти работяги со вздутыми локтями и коленями, с жилистыми руками, черные от загара и усилий, не позволят сраным белоручкам избежать работы.

Убедившись, что ни одна из ленивых тварей не посмела ничего возразить, я развернулся и снова потопал к дальней стороне стола, где и уселся рядом с мужиком, что успел съежиться и нахлобучить на макушку соломенную шляпу, постаравшись превратиться в гриб-поганку.

– Шляпу снял. – велел я.

– За столом некультурно. – тихо произнес тот, стягивая шляпу и убирая ее на лавку. – Доброго дня, команданте Оди.

– Как я и думал. – усмехнулся я. – Мало говоришь, никем не замечаем, зато очень многое подмечаешь и запоминаешь.

– Я… я просто пеон, сеньор. Я просто копаю землю. Делаю то, что говорит Матушка.

– Ага. – кивнул я, медленно скользя взглядом по его почти черному лицу с белеющими уродливыми рубцами. – Твое лицо испахали когтями. А голова…

– Медведь. – спокойно ответил доходяга. – Черный небольшой медведь. Дивинус, что сошел с ума. Сначала он содрал мне волосы, а затем попробовал натянуть лицо на макушку.

– Медведи часто стараются добраться до лица и глаз. – кивнул я. – Дивинусы же умнее – наверняка понимают, что первым делом таких, как мы, надо лишить зрения.

– Да… Этот понимал… но не спешил… ему… ему нравилось терзать меня. Нравилось издеваться надо мной…

– Медведю нравилось издеваться над жертвой? – задумчиво повторил я. – Хм…

– Нет зверя хуже дивинуса – ведь он совсем как человек…

– Ты спасся?

– Да. Меня спасли.

– Кто?

– Второй дивинус. Пантера. Сперва я почувствовал толчок, потом боль, затем меня отшвырнуло, и сквозь кровь, сквозь красноту, лежа у дерева, я увидел, как яростно схлестнулось два огромных зверя…

– Пантера победила. – уверенно предположил я.

– И очень быстро. Она перегрызла медведю шею и прокусила затылок. Что-то вырвала прямо из затылка. А затем… затем подошла ко мне, схватила клыками за рюкзак, что оставался за плечами и потащила меня. Я потерял сознание. Очнулся же уже у друидов, сеньор.

– Как складно ты рассказываешь. – заметил я.

– Таким людям, как вы, лучше отвечать. И отвечать быстро и без утайки.

– Что потом?

– Меня подлечили. А затем… затем Мать – Старая Мать – что и отправила меня в джунгли на сбор образцов растений для друидов – прочитала мне короткую лекцию. И знаете, команданте Оди, что она мне сказала?

– Удиви меня.

– Лекцию о том, что природа великолепна, чарующая и находится на первом месте по важности. Как-то так… Ни слова о том, что меня ни за что изуродовал спятивший медведь. Ни слова о том, что я ни в чем не виноват! Ни единого слова соболезнования… и друиды – тоже не особо церемонились. Едва я чуть пришел в себя – вытолкали меня на тропу, ведущую к Комерцио, дали с собой флягу с сиропом, снимающим боль… и все.

– Пантеры и друиды. – задумчиво произнес я. – Друиды, что служат системе. И им плевать на раненых дивинусами пеонов…

– Вот и вся моя история. Я просто ушел. Понял, что для меня больше нет места там. И ушел сюда, где Новая Мать куда добрее.

– Ага… и твое имя?

– Нечор.

– Нечор… и ты, раз тебе поручали такие задания, прекрасно ориентируешься в джунглях, разбираешься в растениях и немало знаешь о друидах. – заключил я.

– Что вы, сеньор. Я…

– Чего никогда не стоит делать, так это врать мне. – предупредил я, возвращаясь к поеданию остывающего рагу.

– Я понял, сеньор.

– О друидах позже, Нечор. Давай о Педро – чем тебе не угодил тот ушлепок, и почему ты так рад тому, что он сдох?

– Он бил меня. Не избивал, а… проходя мимо, не забывал отвесить пинка, мог дать оплеуху, мог перевернуть корзину с собранными овощами или плюнуть мне в затылок. Это… это очень неприятно, сеньор, стирать ладонью с затылка чужой теплый плевок. Понимаете?

– Я бы убил. – просто ответил я. – Не сразу, так позже. И убил бы мучительно. А ты почему не убил?

– Я хочу мира. Хочу спокойной тихой жизни, сеньор.

– Почему системе не пожаловался?

– Новая Мать… я не хотел тревожить ее.

– Или ты больше не веришь машинным божествам, Нечор?

Урод промолчал, провел по исполосованному лицу, тронул шишку там, где раньше было ухо. Пожал плечом.

– Ладно. Тогда почему держишься от остальных подальше?

– Я здесь недавно. И… пока не знаю… не знаю, как пояснить, сеньор…

– Еще не разобрался, где люди, а где дерьмо? – понял я его.

– Грубо… но… и я не хочу никого обидеть.

– Ну да. Руку где потерял?

– Отрезали еще тогда, сеньор. Медведь только порвал ее, но началось заражение, потом запястье почернело, пошел запах и…

– И друиды отрубили тебе руку.

– Да. А потом… ну я уже говорил.

– Дали флягу с экологическим чистым обезболом и выпнули на тропу.