– Я видел много сражений, – уклончиво ответил Ремигий. – Выйду подышу, пока совсем не стемнело…

Северин выскочил из дома вслед за дядюшкой, где они столкнулись с тремя десятками полностью вооруженных данов. Епископ молча указал Хрокмунду на вход.

– Что вы задумали, преподобный? – быстро спросил Северин. – Зачем это все? Что вам сказала Вальхтеов? Вы же не надеетесь убить Гренделя?

– Слишком много вопросов и все как один глупые, – сказал Ремигий, глядя на золотую полоску отгорающего над морем заката. – Отвечу на третий, чтобы еще больше тебя заинтриговать: Вальхтеов раскрыла мне тайну появления Гренделя. Тайну, свято оберегаемую и позорную.

– П-позорную? – заикнулся Северин.

– Да. Скажу больше – гнусную. Наше счастье, что здесь никто не говорит на латыни, в доме все слышно… Потом, потом! Я тебе что сказал, бестолочь? Марш к Алатею с Гундамиром, на крышу! Сидите там и смотрите в шесть глаз, от вас многое зависит! Где твой кинжал? Не выпускай его из рук! Алатею скажи, что если придется совсем плохо, пусть бьет стрелами Гренделю в глаза! Только в глаза! Что застыл, будто статуя Меркурия? Бегом!

Северин ворвался в мужской дом, на пороге споткнулся и не упал только благодаря одному из дружинных, успевшему схватить епископского племянника за плечо. Быстро забрался по резному столбу на поперечную балку, ухватился за протянутую руку Гундамира и пролез в круглую отдушину, перемазавшись в саже и копоти.

Покатая крыша мужского дома, как это заведено на севере, была покрыта слоем почвы и травой для пущего тепла. Сидишь, будто на высоком холме. Едва Северин утвердился на седалище рядом с вандалом, как Гундамир непринужденно дернул ученого картулярия реймсской диоцезии за перепачканный рукав рубахи и вытянул руку в сторону востока.

– Ух ты, как красиво… И опасно. Это горячит кровь, Скильд!

– Скорее замораживает, – процедил ант и быстро перебрал пальцами стрелы в туле. Мимолетно погладил ладонью роговые пластины составного гуннского лука, незнамо как оказавшегося в оружейне Хеорота. – Скоро ничего рассмотреть не сможем…

Возвышенность, на которой стоял Хеорот, теперь казалась островом, который захлестывался неудержимой волной бело-голубого туманного прибоя. Потоки подсвеченной лучами восходящей луны плотной мглы обтекали сопки и гигантские валуны, затопили подножие холма, укрыв общинные дома, пальцы тумана касались конюшен и хозяйственных пристроек, моментально укрывая их от человеческого взгляда.

Северин всего лишь однажды в жизни видел, как туман с невероятной быстротой – пожалуй, ничуть не медленнее всадника, пустившего лошадь размашистой рысью! – замещает чистый и прозрачный ночной воздух. Это было совсем недавно, на побережье, когда ладья Нибелунгов пристала к берегам Даннмёрка – но тогда марево пришло со стороны океана. В этом зрелище, особенно наблюдаемом с высоты почти полного десятка локтей, было нечто магическое – в природе ничего подобного не бывает! Далеко-далеко чернеют верхушки скал и курганов, кое-где видны кроны вековых сосен, слева искрится в лунных лучах Германское море…

Настоящая сказка, страшноватая, но завораживающая.

Одномоментно, будто по неслышному сигналу, вершины отдаленных сопок полыхнули зеленоватым пламенем. Над бескрайней равниной, затянутой туманом, загорелись призрачные огни.

Алатей охнул и шепотом выругался на своем наречии. Вандал замер в восхищении – племя Гундамира спокон веку ценило все красивое и необычное, а опасно оно или нет, дело десятое.

– Не верю, – тихонько пробормотал Северин. Зажмурился, снова открыл глаза, встряхнул головой, будто желая отогнать наваждение. – Просто не верю, и все тут. Это какой-то другой мир, иной Универсум, ничего похожего на сотворенной Тверди нет и быть не может…

– Может, – прошептал Алатей. – Помни, что ночью открываются прорехи, ведущие… Ведущие туда, где нет места людям.

Северину остро захотелось спрятаться – куда угодно, в любую норку, в любой темный и теплый закуток. Ему было страшно как никогда в жизни – даже приключение с ubilsaiwalas в Стэнэ не шло ни в какое сравнение с этой жуткой ночью!

Мглистый прилив поднялся по склонам холма, осторожно лизнул стены мужского дома, белые ручейки потекли дальше, к Оленьему залу. Внизу, сколько хватало глаз, расстилался океан тумана с пылающими блеклым изумрудным огнем островками.

В небе сверкал Звездный мост и плыл невозмутимый лик луны, в отдалении рокотал морской прибой. Странный ночной мир уже не принадлежал человеку.

– Тс-с… – Гундамир прижал палец к губам. – Слышите?

Северин замер.

Точно, слышен звук осыпающихся камешков. Размеренная, тяжкая поступь, где-то ниже, на откосе. Хриплое прерывистое дыхание.

Грендель! Он снова пришел в Хеорот.

Вокруг был лишь густой туман и серебристо-синее, не согревающее зарево ночных светил…

Весна 496 года по Р. X.

Даннмёрк, Хеорот

Грендель словно дразнил засевших в мужском доме людей – было слышно, как он бродит снаружи, то приближаясь, то отходя подальше. Раздался треск ломаемого дерева – Хродульф шепнул епископу, что чудовище наверняка решило заглянуть в Олений зал и снесло притвор за большим крыльцом.

– …Хродгара тролль не убьет, он никогда не покушался на жизнь конунга. Тварь убивает только его ближних, словно желая, чтобы Хродгар видел, как погибает род Скёльдунгов…

– Тихо! – поднял руку Ремигий. Шагнул к очагу, взглянул наверх, окликнул Гундамира: – Где он? Вы его видите?

– Нет, – донеслось из отдушины. – Туман, будь он проклят!

У Северина, оседлавшего гребень крыши, зуб на зуб не попадал. В ясные ночи всегда холодно, обе рубахи стали влажными, ледяные капли стекают по волосам за ворот, а где-то совсем рядом…

Разглядеть Гренделя никак не удавалось, хотя он несколько раз прошел совсем рядом с домом. Во мгле различались очертания темной человекоподобной фигуры, огромная неясная тень с длиннющими, почти до земли, руками и округлой головой, выраставшей из бугристых плеч. Дважды в тумане взблеснули неприятные синие огоньки – наверное, глаза.

Стало ясно, что Грендель превосходил обычного человека ростом в полтора или два раза и был гораздо шире – гигантский тролль вполне смог бы без лишних усилий убить крупное животное наподобие вола или взрослого заматерелого медведя. Двигался он медленно, но с необычной для существа такого размера плавностью, а как рассказывал Унферт, во время предыдущих нападений на Хеорот Грендель проявлял неслыханную прыть, действуя с быстротой молнии. Опасный противник, очень опасный!

Алатей был внешне спокоен и сосредоточен, лишний раз за лук не хватался – лишь однажды выхватил стрелу и натянул тетиву: чудище прошагало вдоль стены мужского дома и коснулось лапищей конька крыши со стороны оружейни. Северин зажал рот ладонью – его коснулось дыхание Гренделя, зловонное и горячее. Картулярия немедленно затошнило, но больше от ужаса, чем от невыносимого смрада. Несколько мгновений спустя тварь исчезла в мареве и тотчас послышался глухой удар: Грендель ломился в Олений зал.