— Но я не имею права проносить оружие в самолет безэтого удостоверения, а оружие я должна сдать в Квонтико.

— Еще и оружие у нее, Господи боже мой. Сдайтеудостоверение немедленно, как только вернетесь в Квонтико.

Сенатор Мартин, Госсэдж, техник и несколько полицейскихсобрались у экрана компьютера с модемом, присоединенным к телефону. Отделидентификации личности по прямой связи передавал отчет о результатах обработкиинформации, представленной доктором Лектером и введенной в компьютерную системув Вашингтоне. Шли сообщения из Национального центра здравоохранения в Атланте:anthracosis eburnea вызывается вдыханием костяной пыли при обработке слоновойкости, обычно африканской, для декоративных ручек. В Соединенных Штатах этойболезнью страдают ножовщики.

При слове «ножовщики» сенатор Мартин закрыла воспаленныеглаза. Слез не было. Рука нервно комкала салфетку.

Молодой полицейский, впустивший Старлинг в дом, принессенатору Мартин чашку кофе. Шляпу он так и не снял.

Старлинг ни за что не хотела уйти по-тихому. Онаостановилась перед Рут Мартин и сказала:

— Удачи вам, сенатор. Надеюсь, с Кэтрин все в порядке.

Сенатор Мартин кивнула не глядя. Крендлер теснил Старлинг квыходу.

Когда она выходила, молодой полицейский сказал:

— А я и не знал, что ей сюда нельзя было… Крендлервышел на крыльцо вместе с ней.

— Я очень уважаю Джека Крофорда, — сказалон. — Пожалуйста, скажите ему, что мы все глубоко сожалеем о… болезниБеллы, ну и все прочее, хорошо? А теперь давайте-ка возвращайтесь в Академию иберитесь за работу.

— Всего хорошего, мистер Крендлер.

И вот она одна на стоянке, и голову кружит чувство, что онасовсем ничего не понимает в этом мире.

Она смотрела на голубя, который расхаживал под лодками иавтоприцепами. Он подобрал арахисовую скорлупку и снова положил ее на асфальт.Влажный ветер ерошил ему перья.

Как жаль, что нельзя сейчас поговорить с Крофордом. Глупостьи равнодушие бьют сильнее всего — так он сказал. Используйте это время столком, и оно закалит вас. Самое трудное испытание: не дать гневу и отчаяниюпарализовать ваши мысли. В этом суть, от этого зависит, сможете вы руководитьлюдьми или нет.

Да наплевать ей на то, сможет она кем-то там руководить илинет. Она обнаружила вдруг, что ей не просто наплевать. Да в гробу она видела этуработу, если ради этого нужно играть в такие игры.

Она подумала о бедной толстой, такой несчастной мертвойдевушке в похоронном бюро Поттера в Западной Вирджинии. Ногти красила лаком сблестками, они светились, как эти чертовы лодки.

Как ее звали? Кимберли?

Черта с два, не удастся этим ослиным задницам увидеть моислезы.

Господи, да всех и каждого тогда звали Кимберли, только в ееклассе было четыре Кимберли. Троих парней звали одинаково — Шон. Кимберли с еесмешным именем, взятым из киномелодрамы, старалась следить за собой, как-тосебя приукрасить. Прокалывала уши — все эти дырки, боже мой! Хотела выглядетьпокрасивее. И Буффало Билл поглядел на ее несчастную плоскую грудь и прижалдуло прямо к коже и выстрелил, так что у нее меж грудями выросла морская звезда.

Кимберли, бедная толстая сестра моя, удалявшая волосы наногах воском. И неудивительно, судя по твоему лицу, рукам и ногам — нежная кожабыла твоим главным достоинством. Кимберли, ты сердишься где-то там? И никакиесенаторы не пытались тебя защитить. Никакие самолеты не перевозили психов изодного города в другой ради тебя. Психи. Ей не полагалось употреблять этослово. Ей много чего не полагалось делать. Психи.

Старлинг взглянула на часы. До самолета еще оставалосьвремя, и она успевала сделать еще одно дельце. Ей хотелось взглянуть в лицодоктору Лектеру, когда он произнесет имя Билли Рубин. Если только она выдержитвзгляд этих красновато-коричневых глаз достаточно долго, если сможет заглянутьв ту темную глубину, что втягивает в себя красноватые искры, она навернякаузнает что-то очень важное. Она полагала что, по крайней мере, радость иторжество различить сможет.

Слава Богу, у меня все еще есть удостоверение.

Трогаясь со стоянки, она оставила на асфальте значительнуючасть колесной резины.

Клэрис Старлинг стремительно вела машину, петляя по забитымтранспортом улицам Мемфиса. Слезы ярости горели на ее щеках. В то же время оначувствовала себя на удивление свободной. Восприятие резко обострилось, и этоподсказало ей, что сейчас она способна ввязаться в любую драку и нужно держатьсебя в руках.

По пути из аэропорта она уже проезжала мимо старого зданиясуда, так что теперь ей не составило труда его найти.

Власти штата Теннесси прокрутили все возможные случайности,которые могли произойти с Ганнибалом Лектером. Они решили содержать его поднадежной охраной, но в то же время оберегать от опасностей, грозящих ему вгородской тюрьме.

Больше всего для этого подходило старое здание суда скамерами предварительного заключения — огромное сооружение в псевдоготическомстиле с толстыми стенами из тесаного черного камня, построенное в те времена,когда труд ничего не стоил. Теперь здесь размещалось множество контор; зданиебыло отреставрировано и перестроено, причем те, кто этим занимался, явнопринадлежали к поборникам охраны памятников старины и несколько перестарались.

Сейчас здание суда, окруженное со всех сторон полицией,выглядело как огромный средневековый замок.

На стоянке было припарковано множество служебных машин самыхразных ведомств охраны правопорядка патрульные автомобили дорожной полиции,машины шерифа округа Шелби, отделения ФБР штата Теннесси, Управленияисправительных заведений штата — кого здесь только не было. Перед въездомстояли полицейские и проверяли у всех документы. Даже для того, чтобыприпарковаться, Старлинг пришлось предъявлять документы.

Охрана доктора Лектера оказалась довольно серьезнойпроблемой. После утренних сообщений местного телевидения о его прибытии вполиции все время раздавались телефонные звонки с угрозами: у жертв докторабыло много друзей и родственников, которые теперь жаждали его смерти.

Старлинг надеялась, что не встретит здесь начальникаместного отделения ФБР Копли. Ей не хотелось навлекать на него неприятности.

В толпе репортеров перед входом она успела разглядетьдоктора Чилтона. Тут же крутились двое операторов с телекамерами, и Старлингпожалела, что ей нечем прикрыть лицо. Она отвернулась от них и направиласьпрямо к входу.

Полицейский, стоявший в дверях, внимательно изучил ееудостоверение и пропустил внутрь. Вестибюль выглядел сейчас как настоящаякордегардия.[65] Полиция охраняла единственный лифт и вход налестницу. У окна расположились наряды дорожной полиции, готовые сменить своихколлег, охранявших все подходы к зданию. Пока что они отдыхали и развлекались чтениемгазет, укрывшись от взоров публики.