С первого подхода я вырубаюсь. Покровского выносит за грань. Когда прихожу в себя, то вижу над собой перепуганного целителя и раскиданных по углам аристократов. Олег исцеляет ушибы, выгоняет всех лишних в другую комнату.

Во второй, третий и четвертый раз ничего не происходит. Богдан только разводит руками, извиняясь, а целитель применят дар уже к нему, избавляя от нервозности.

Это помогает и на пятой попытке я начинаю чувствовать, как источник наполняется. Слишком медленно и словно нехотя. Сила Покровского больше не походит на снежную лавину, она умеренная и спокойная.

Прошу его чуть прибавить и ору. Понятие «чуть» в искаженной магии Богдана срабатывает как «чуть не сдох». Приходится останавливаться, отрубаться и пробовать снова.

Олег, с запавшими от напряжения щеками, наставляет нас, преимущественно ругательствами.

— Да не при ты, как раненный в жопу лось! — слетает с него вся воспитанность, когда Богдана в очередной раз срывает с катушек.

— Демонов тебе в зад, Игорь! Вот от этого ты точно лопнешь! Хватит терпеть, не жди снова, пока вырубишься! — недоволен он моим стремлением побыстрее закончить.

У меня же ощущение, что сижу на электрическом стуле. Но электрик был отчаянно пьян и не справился подключить провода так, чтобы прибило сразу. Силу Покровского бросает и меня вместе с ней.

То прошибает так, что тело выгибается, то успокаивает ее мерным потоком. Но я чувствую, что источник пополняется. Недовольно и слегка, удивленно, что ли. Сам в шоке, но что делать.

Возимся мы долго, за окном уже темнеет, когда я отрубаюсь в очередной раз. И, очнувшись от рук целителя, понимаю, что сила вернулась.

Олег еле дышит, да и осунувшийся Богдан больше не румянится. Целитель так и вовсе срывается из кухни, слышится хлопанье двери и звуки, сообщающие как его от нас тошнит.

Я призываю силу и равномерное ее сияние выбивает из меня скупую мужскую слезу. Боги, как же это прекрасно!

— Спасибо! Это было невероятно. Повторим? — радуюсь я и Покровский тоже уносится по коридору.

Хорошо, когда дома раздельный санузел, нда. Из-за угла выглядывает хитрая рыжая мордашка.

— Ты правда рисковал собой ради моего спасения? — Илена смотрит на меня, как на святого.

Тьфу, это все, что ей сейчас важно? Умилился бы такому восхищенному выражению лица, в любой другой раз. Ну не говорить же ей про то, что я думал о ней, как о важном свидетеле? Ну и личного немного зацепило.

— Неправда, — огрызаюсь я незлобно и она счастливо улыбается в ответ.

Ладно, глядя в эти огромные наивные глаза, я понимаю - рванул бы спасать и снова. Не терплю, когда обижают детей. Вот ведь зараза ушастая.

— Ты меня извини, — она подходит и садится рядом. — Я ведь тогда не стала с тобой говорить. Ну, когда ты меня про Покровского спрашивал. Испугалась. А должна была хотя бы выслушать. Ты меня спас. И даже после этого спас... Ну, не меня, но неважно.

— Брось, — я довольно щурюсь, окутывая себя силой. — Я понимаю. Вряд ли и Богдан стал бы меня слушать, не явись я ему в таком виде.

— Я чувствую себя бесполезной! — обиженно заявляет Илена. — Ничем не могу помочь. Только разве что заставить этого козла поцеловаться с обезьяной.

— Нет у нас обезьяны, — серьезно отвечаю я. — Успокойся, мелкая. Ничего и не надо делать. И лучше радуйся этому. Я попаду в храм, Богдан поговорит со старшими и мы прижмем этого урода. А ты останешься целой и невредимой. Твоя задача в этом. Понятно?

— Понятно, — вздыхает рыжая.

— А тебя как из дома то отпустили? — спохватываюсь я.

— Так с братом. На обучение. Сказали, раз все равно сбегаю, то пусть лучше под его присмотром. Ну и Олег рядом. И Володя... — она вдруг краснеет.

Так у них взаимное покраснение конечностей, когда никто не видит? Город робких воздыхателей какой-то.

— Кстати, насчет Володи, — решаю я исправить это в корне.

— Что я? — объявляется сердцеед, по-прежнему бледный и пошатывающийся.

— Лучше не сейчас, — отмахиваюсь, видя его состояние. — Хотел спросить тебя, что ты видишь обо мне. Но тебе и без того плохо.

— Я видел сегодня только то же самое, — он смущается, очки ползут вниз, опасно замирая на краю. — Ну, про дочь императора. Больше ничего. Кроме того, что происходит нечто странное. Мне не хватает опыта разобрать. Было страшно, — вдруг признается он, потом смотрит на Илену и замолкает, отворачиваясь.

Эх, запереть бы вас в застрявшем лифте на пару часиков. Быстро разобрались бы что к чему. Пока пациент зациклен на одной навязчивой мысли, так и будет выдавать влажные фантазии. Но хоть Илена больше не реагирует на упоминание о принцессе.

— Ну что, какой план? — преувеличенно бодро возвращается Богдан, вытирая мокрое лицо.

— Отправлюсь ближе к утру, перед рассветом. И людей лишних не будет, и соглядатаи немного расслабятся. Как только попаду внутрь, сниму сокрытие и сообщу тебе. Даже если они решатся прорываться в храм, то получится не сразу.

— Штурм храма? Это невозможно. Ты вообще представляешь, что будет, если кто угодно посмеет напасть на святилище? Все храмы под защитой ... Мафдет.

— То есть покровительницы рода Панаевского? — мрачно уточняю. — И насколько невозможно вторжение в храм при такой протекции? Я искренне не хочу верить в то, что богиня позволит этому случится. Но, допустим. Просто допустим! — настаиваю я, видя ошарашенные лица. — В худшем случае я не успею ... получить защиту. Но связаться с тобой успею. И ты действуй сразу.

— Принято, — Покровский окидывает взглядом разгром. — Тогда расходимся по домам. А ты поспи, там в спальне чистое постельное белье и будильник.

— Спасибо, но сначала мне нужно кое-куда отлучиться. В первую очередь - в душ.

— Даже спрашивать не буду куда, — понимающе отзывается здоровяк. — Но тебе надо переодеться.

Горячий душ и свежая одежда - вот оно, настоящее благословение богов. Шмотки Богдана мне немного велики, но пусть лучше болтаются, зато целые и чистые. На смену моей маскировке мне выдают похожую - балахон с капюшоном.

Прошу подкинуть меня до студгородка. Заверяю в том, что добраться обратно смогу. В квартире остается Володя, ему, судя по бледной физиономии, не очень хорошо. То ли снова мучают неуправляемые потоки видений, то ли перестарался, разбираясь с моими.

По пути прошу Покровского об еще одной услуге. Не хочу оставлять долгов, на случай, если утром все пойдет не так. Говорю ему, что тогда нужно будет найти одного седоголового мужика и просто рассказать ему, что случилось.

И за мной остается еще один должок. Его отдать приятнее, но тяжелее. Что я могу предложить в обмен на дар богини? Только честность.

На пустыре позади храма никого. Обхожу все темные углы. Игнат покинул свой воздыхательный пост, отлично. Не хватает мне опять вразумлять поклонников жрицы.