Томас Саутвуд узнал о свадьбе дея и порадовался, что у Индии нашлось достаточно здравого смысла не противиться своей участи. Он не питал ни малейших сомнений, что родственница ухватится за любую возможность вернуться в Англию, и собирался захватить ее с собой, если удастся бежать. Разве он не обещал ей этого с самого начала? И потом, чем он оправдается перед семьей девушки? Многие женщины их рода попадали в восточные гаремы, но все вернулись и никто не находил в этом ничего особенного. Кроме того, богатое приданое затмит все недостатки невесты в глазах будущего мужа, особенно какого-нибудь горца, слыхом не слыхавшего об Эль-Синуте. И разумеется, бабушка и мать Индии знают способ полностью восстановить то, что, казалось, навеки было уничтожено при первом соитии. У мужа Индии не будет повода заподозрить жену в утрате девственности.

Том Саутвуд был бесконечно терпелив, понимая, что, если желает добиться успеха, необходимо выиграть время. Сколько бедняг пытались сбросить оковы рабства и расстались при этом с жизнью?

Он посоветовался с бывшими членами своей команды, из тех, кто оставался рядом. С ними обращались неплохо, не били, только держали под арестом.

— Когда-нибудь станете рассказывать внукам в Девоне о своих невероятных приключениях, — уверял он. — Узнайте все, что можете, об этом месте. Наслаждайтесь женщинами, едой и Солнцем. Я верну вас в Англию!

И, поддерживая их дух, он тщательно обдумывал план побега. Следует все хорошенько рассчитать. И учесть каждую мелочь. Прежде всего следует обезвредить смотрителей маяка, чтобы те не подняли тревогу. Толстую цепь между обоими маяками, необходимо опустить, а потом снова поднять. Почти все считали, что цепь поднимается только в случае угрозы безопасности Эль-Синута, и только немногие знали, что это делают каждую ночь, опасаясь внезапного нападения. Недаром было объявлено, что судам запрещено входить в гавань после захода солнца и до рассвета.

Однако труднее всего пробраться во дворец и вывести оттуда Индию и служанку. Том Саутвуд проведал, что евнух купил для Индии девушку-шотландку, дочь капитана корабля, убитого, в схватке с пиратами. В том бою уцелели всего несколько, человек, но трое попали в Эль-Синут и у одного хватило ума принять ислам. Его и включили в команду Османа. Он рассказал Саутвуду о судьбе Мегги. Значит, и ее необходимо спасти, а это совсем нелегко.

А виконт Туайфорд? Вот и еще одна беда. Взять его с собой немыслимо: он прикован к веслу вместе с четырьмя галерными рабами. Его собратья по несчастью, несомненно, захотят последовать за ним, а вместе с ними и остальные невольники на галере Аруджа-аги. Многие из них — настоящие преступники, грязная шваль и совершенно неуправляемы. Наверняка начнут грабить, насиловать и разорять Эль-Синут, прежде чем окончательно уйти. Невозможно! Дай Бог, чтобы Индия не расстроилась и правильно его поняла. Они, разумеется, уведомят семью молодого Ли о его судьбе, и те, если захотят, попытаются выкупить наследника.

Колеса, хоть и очень медленно, все же завертелись. Люди Томаса были готовы к действиям. Следовало лишь выбрать подходящий момент, ибо им дан единственный шанс. Если они проиграют, всех безжалостно казнят и смерть их будет отнюдь не легкой и быстрой. Том видел, что бывает с пленниками берберов, пытавшимися обрести свободу. Он вовсе не желает подвергать опасности ни себя, ни своих людей, ни кузину. Остается выжидать, чтобы потом нанести молниеносный удар. В случае успеха уже через год он будет в Англии.

— Скоро, — пообещал он своим людям. — Уже скоро. Нюхом чую, настанет наше время. Каждый из вас знает, что делать, когда придет час. Ошибок я не потерплю.

И тут Томасу Саутвуду повезло. Возможность представилась куда раньше, чем он думал.

Обнаженная Индия, нежно улыбаясь, лежала в объятиях мужа.

— Я вполне понимаю твою любовь к охоте. Хорошо провести несколько дней в горах вместе с Аруджем-агой! У меня пять братьев, множество дядей и кузенов, и все разделяют твою страсть. Охота — мужское занятие.

Дей продолжал ласкать ее совершенные груди, с восторгом наблюдая, как напрягаются острые соски.

— А ты когда-нибудь охотилась? Я слышал, что женщины твоей страны любят выслеживать дичь наравне с мужчинами.

— Да, некоторые. Мама и младшая сестра обожали вместе с отцом и братьями скитаться по холмам в поисках добычи, но я предпочитала оставаться дома. — Изогнувшись, она лизнула его живот и обласкала мужа зазывным взглядом. — Вот это занятие мне куда больше нравится.

— Ты ненасытна, — шутливо упрекнул он, накрыв губами маковку груди. У нее самое прелестное в мире тело, очертания которого еще не успела изменить беременность. Живот по-прежнему плоский, груди не набухли, только чуть округлились и соски стали более чувствительными. Он притянул ее к себе, так, что она оседлала его бедра, и, наклонившись вперед, взял ладонью мягкое полушарие и втянул сосок в рот.

У Индии закружилась голова. Сосок мгновенно превратился в крохотную твердую бусинку, но неутомимый язык снова и снова обводил его. И когда Индии показалось, что больше она не вынесет, Кейнан слегка сжал зубы и проник пальцем во влажную пещерку, где легко отыскал жаждущую ласк горошинку. Индии казалось, что она теряет рассудок, но Кейнан был неумолим. Палец чуть нажал на заветное местечко, и она беспомощно застонала, ощущая, как вихрь нарастающего наслаждения уносит ее, а тело сотрясается в сладостных судорогах.

— Дьявол! — пробормотала она, отдаваясь истомному приливу. — Тебе нравится терзать меня? Перестань! Немедленно прекрати, иначе я лишусь сознания!

Но Кейнан, смеясь, толкнул ее на спину, накрыл своим телом и принялся дразнить губами.

— Это правда. Я просто обожаю мучить тебя, неземное создание. — Он потерся об нее, показывая, как велико его желание. — И сегодня не позволю тебе взять верх, сокровище мое. Слишком большое удовольствие доставляют мне твои крики наслаждения.

Его жадный поцелуй застал Индию врасплох, а налитая плоть скользнула в ее трепещущие глубины. Он заполнил ее до отказа!

— Как тебе такая пытка, любимая? — прошептал он, снова целуя ее.

Потаенные мышцы узкой женской бездны тугим кольцом сжали мужскую плоть.

— А как тебе такая, повелитель? — в свою очередь, поинтересовалась она, обвивая ногами его торс и стискивая с такой же силой снаружи, как и внутри. Дей почувствовал, что тонет в сверкающей влаге ее женственности.

— А-а-ах, ты хочешь убить меня?

— Думай обо мне в походном лагере среди диких гор, повелитель, — поддразнила она. — Пусть во тьме ночи тебя согревает мое тепло.

Кейнан приподнялся и стал двигаться, свирепо вторгаясь в нее снова и снова.

— А ты, лежа в одинокой постели, не забудь мою страсть, бесценная, — прорычал он, впиваясь в ее рот.

Индия забыла обо всем. На какой-то момент его губы заслонили весь мир, и больше ей ничего не нужно! Лихорадочное напряжение копилось в ней, нарастало и нарастало, пока не взорвалось в безумном шквале упоения.