Тем временем советская авиация не оставляла попыток разбомбить немецкие аэродромы, с которых выполнялись налеты на города Поволжья. 18 июня в перекрестьях бомбовых прицелов снова оказалась Сещинская.

При этом, по немецким данным, в результате налета прямым попаданием бомбы на стоянке был уничтожен Не-111Н W.Nr.7344 из 5-й эскадрильи KG4 «Генерал Вефер». Это был первый серьезный успех Авиации дальнего действия!

20 июня 187 самолетов атаковали аэродром в районе Брянска, где воздушная разведка зафиксировала «большое скопление фашистских бомбардировщиков». Затем 22 июня 152 Ил-4, ТБ-3 и Ли-2 бомбили один из аэродромов в районе Орла. В ту же ночь налетам подверглись Олсуфьево и Карачев. На обратном пути один Ли-2 был атакован немецким ночным истребителем, но, несмотря на полученные повреждения, все же смог вернуться обратно. В то же время бортстрелки бомбардировщиков заявили о двух сбитых «Мессершмиттах» (Bf-109 и Bf-110).

На следующую ночь 109 самолетов снова бомбили Олсуфьево, сбросив на район цели бомбы ФАБ-500. В ночь на 26 июня бомбардировщики АДД в очередной раз совершили налет на аэродром Олсуфьево. При этом во время бомбежки и при возвращении на базы они вновь подверглись атакам немецких ночных истребителей Bf-109. В частности, уже в 50 километрах от линии фронта над своей территорией был сбит самолет гвардии капитана Матвея Маркова. Весь экипаж – пилот, штурман гвардии младший лейтенант Иващенко, второй пилот гвардии младший лейтенант Белоусов, борттехник гвардии техник-лейтенант Афанасьев и воздушный стрелок гвардии сержант Халявинский – погиб.

В целом массированные налеты на немецкие аэродромы на Орловском выступе, проводившиеся с 5 по 26 июня, не принесли практически никаких результатов. В то же время штурмовые, бомбардировочные и истребительные полки, а также соединения АДД понесли большие потери.

К концу июня география авиаударов люфтваффе по объектам глубокого тыла продолжала расширяться. Командованию советской противовоздушной обороны оставалось лишь гадать, где и когда противник нанесет следующий удар. Ну а в люфтваффе, войдя во вкус, продолжали подбирать для бомбардировщиков новые и новые цели.

В ночь на 25 июня был совершен массированный налет на железнодорожный узел Балашов. Основными объектами бомбометания стали станция и аэродром, на которые были сброшены 239 фугасных и осколочных, а также 35 тяжелых зажигательных бомб. В результате возникших пожаров сгорели 92 вагона с воинскими грузами, а также были выведены из строя 30 секций железнодорожного пути. Кроме того, в прилегающих поселках были разрушены девять жилых домов. В ликвидации последствий налета принимали участие 150 человек из объектовых и участковых формирований, 80 человек пожарных команд с семью автонасосами, один пожарный поезд, а также железнодорожники. Работы велись всю ночь, а затем еще трое суток. Пожары были ликвидированы через два часа, а движение поездов частично восстановлено через шесть-семь часов.

В следующую ночь немецкие самолеты появились уже над военно-морской базой Туапсе на Черном море и разбомбили там крупное водохранилище. Эту операцию выполнила III./KG4 «Генерал Вефер», незадолго до этого снова перебазировавшаяся на крупный аэродром Саки в Крыму[201].

В ночь 27 июня была очередь Астрахани. «Хейнкели» из I./KG100 «Викинг» совершили налет на Трусовский район города, нанося удары по судоремонтным заводам имени III Интернационала и имени 10-летия Октябрьской революции.

Одновременно небольшими силами был проведен последний налет на Саратов. На сей раз атаке подверглись различные промышленные объекты, а также жилые кварталы. Различные повреждения получили завод силикатного кирпича, лесокомбинат и Саратовская ТЭЦ. При отражении этого последнего удара частями ПВО был наконец-то произведен обильный дымопуск по Волге и в южной части города. Дымовой завесой прикрывались железнодорожный мост, южная оконечность острова и приток реки в районе нефтеперегонного завода. В эту же ночь германские бомбардировщики еще раз сбросили на парашютах донные мины в Волгу. Операция по минированию водной артерии, таким образом, продолжалась уже без малого два месяца.

Поздним летним вечером 28 июня жители Куйбышева были внезапно разбужены непривычным для них шумом – на улицах протяжно завыли гудки, и голос из репродукторов тревожно объявил: «Граждане! Воздушная тревога! Воздушная тревога!» Многие тут же в панике бросились к укрытиям. «Вот и наш черед пришел, вот и до нас добрались» – такие мысли в тот момент витали в головах многих куйбышевцев, спешащих со своими семьями в подвалы и щели. Вскоре на подступах к Куйбышеву послышался грохот зенитных орудий, и где-то в темном небе вспыхнули разрывы снарядов. Однако бомбежки так и не было.

Фактически немцы в эту ночь и не собирались бомбить город, небольшая группа самолетов нанесла удар по Сызранскому железнодорожному мосту через Волгу, находящемуся в 70 километрах к западу от Куйбышева. Сам мост получил повреждения, но ни один пролет не обрушился. В то же время посты воздушного наблюдения сообщили, что в непосредственной близости от него в Волгу были сброшены мины. Это заставило командование Волжской военной флотилии срочно создать 9-й участок 2-го боевого района, удлинить операционную зону более чем на 300 километров (до Батраков) и объявить опасным для плавания участок Саратов – Батраки. Корабли-тральщики начали прочесывание фарватера.

Немецкие самолеты-разведчики также ежедневно летали над Волгой, снимая результаты налетов. Днем 27 июня над Саратовом в очередной раз появился Ju-88D-1 4N+NE унтер-офицера Йобстфинке из 2-й эскадрильи Aufkl.Gr.22. По тревоге в воздух были подняты несколько истребителей, которым на сей раз сопутствовал успех. В ходе завязавшегося воздушного боя командир эскадрильи 405-го иап ПВО майор В. Шапочка совершил таран, выведя из строя и свой и вражеский самолеты[202]. «Юнкерс» совершил вынужденную посадку, и два члена его экипажа попали в плен.

На следующий день вылет в район Саратова был поручен штурману унтер-офицеру Вастлому из 2-й эскадрильи Aufkl.Gr.100, базировавшейся в Запорожье. Первоначально «Юнкерс» должен был вылететь в 15.23 29 июня. Однако вскоре после взлета штурман «почувствовал себя плохо», точнее, резко захотел в туалет по-большому, и в 17.30 Ju-88D вернулся обратно. Однако уже в 18.00 состоялся повторный взлет. Но и на сей раз разведчику не удалось долететь до цели, так как при подъеме на большую высоту вышел из строя кислородный блок.

В итоге вылет начался только в 08.35 30 июня. Бортрадист фельдфебель Макс Лагода вспоминал: «Маршрут проходил далеко в направлении Саратова, а затем обратно над железнодорожной линией. При пересечении линии фронта нас пытались перехватить. Но мы имели достаточную высоту и уже летели в сторону дома. Несколько очередей от Отто из спаренного MG заставили наших русских истребителей удалиться. Выше Вастлом и я тоже припали к своим MG, но нам не пришлось ничего делать. Мы были безумно рады и думали: «Слава богу», нас хотели сбить, а мы до сих пор летим. Когда до посадки оставалось около часа, непосредственной угрозы больше не было. На высоте 3000 метров мы сняли кислородные маски, а затем стали курить сигареты. Потом ели шоколад или печенье»[203].