– Эй! – возмутилась я.

Лицо незнакомки вдруг прояснилось, теперь оно выражало… любопытство? Значит, по-английски она все-таки понимала.

– Я принесу их тебе, – пообещал Финн. – А книжки тебе не нужны? Или музыка? Любишь слушать музыку?

Незнакомка, во все глаза смотревшая на Финна, кивнула.

На губах Финна заиграла та самая улыбка, после которой девушки бросались ему на шею. Незнакомка по-прежнему жалась в углу, но выглядела не столь напуганной и замкнутой, как раньше.

– Ясненько. Еда, музыка и что-нибудь почитать. – Финн встал. – Я мигом.

С этими словами он вышел из камеры. Я смущенно взглянула на незнакомку, которая по-прежнему не сказала ни слова – однако моему напарнику каким-то образом удалось с ней пообщаться. Поразительно. Я даже не подозревала, что у Финна такая тонко чувствующая натура.

Узница сидела неподвижно и не сводила глаз с двери. Я подавила вздох. Конечно, у меня есть средства и способы заставить незнакомку говорить, но, прибегнув к ним, я уподоблюсь Амелии, напавшей на нее. Наставница многому меня научила, но я… не такая, как она. Амелия использовала меня – я не могла поступить так же с другими. Поэтому я вышла из камеры, не обернувшись.

Стоявшая на страже охотница, чье имя я не знала, закрыла за мной дверь.

– Не переживай. Внутрь никто не проникнет, – заверила она. – Может, на первый взгляд это незаметно, но наш штаб круглосуточно охраняется. И здесь внизу всегда кто-нибудь дежурит. Она в безопасности.

– Спасибо, – искренне ответила я и добавила, увидев вышедшего из-за угла напарника, который держал в руках тарелку с эклерами, маленькую колонку и телефон, а под мышкой зажал какую-то книгу: – Пожалуй, оставлю общение с девушкой Финну.

Мы с охотницей наблюдали, как в камере Финн отдал незнакомке принесенные гостинцы – она с жадностью набросилась на пирожные – и сел рядом на каменный пол. Уголки губ у меня дрогнули. Как бы я ни ругалась на Финна, но всегда знала, что он очень хороший человек. И то, что он нашел подход к узнице, – очередное тому доказательство.

– Кажется, у нее появился друг.

Надеюсь, мягкая настойчивость поможет Финну разговорить незнакомку. От этого зависит не только ее жизнь, но и наша.

Поднявшись из подвала, я вернулась в зал управления. Глаза жгло от усталости, и каждое движение давалось мне с трудом. Сколько вообще времени? Два часа ночи? Три? Да какая разница. Надо узнать, нет ли каких-нибудь новостей. Я подошла к мониторам – но Максвелл отрицательно качнул головой. Он отправил Вестона спать и сам занял его место у компьютера. Себастьян, стоявший у стола с картой, тихо говорил по телефону.

– Рокси, поспи часок-другой, ничего не случится, – посоветовал Максвелл, когда я рухнула на стул рядом с ним.

– Знаю-знаю. – Я потерла лицо руками. – Но Амелия – это моя забота. Я несу ответственность.

– Мы оба прекрасно понимаем, что это неправда, – с горечью сказал Максвелл. – В конце концов, я виноват не меньше тебя, если не больше, потому что сам обучил Амелию.

– Наверное, – неохотно признала я. – Но ты ведь не думал, что она восстанет из мертвых и предаст нас всех.

– Не думал, – согласился Максвелл и понизил голос, чтобы не мешать Себастьяну, который, если я правильно разобрала, беседовал с каким-то охотником: – Но Амелия оказалась в подземном мире, и это многое свидетельствует о ее жизни и поступках. Только злые души после смерти попадают в преисподнюю, – тихо напомнил он.

– Все прочие отправляются в край призраков или остаются в мире живых и всех пугают, – сказала я. – Я в курсе.

– Хорошо, – отечески улыбнулся Максвелл. – Амелия сотворила немало зла, если заслужила подземный мир. И ты здесь ни при чем, Рокси. Это мне следовало лучше следить за Амелией после того, как она покинула лондонский штаб. Но она не только искусна в магии, но и очень умна. Я и подумать не мог, что она оступилась.

– Однако Амелия вернулась в мир живых из-за меня. Я освободила ее и другие души. И теперь мне нужно все исправить.

– Всегда помни одну важную вещь, Рокси, – задумчиво погладил бороду Максвелл. – Ты не одинока. Прости, я был неправ, что не рассказал тебе о возвращении Амелии. Я не хотел, чтобы тебе было больно. Пытался разобраться со всем сам – и в этом моя ошибка. У нас с тобой есть соратники, готовые подставить плечо. У нас есть друзья. – Он кивком указал на Себастьяна.

– Все правильно, – со вздохом согласилась я. – Отправляясь на охоту за Амелией, ты хотел как лучше. Я тебя понимаю.

Максвелл кивнул. В это мгновение он выглядел старше, чем обычно. Будто все годы охоты и управления штабом легли на его плечи непосильным грузом. Будто Максвелл… устал.

– Иди спать, – подбадривающе улыбнулся он. – В таком состоянии от тебя нет пользы. То же самое я сказал Шоу. Чувствую себя попугаем или заезженной пластинкой.

– Что-что? – переспросила я.

Максвелл прищурился, но в уголках его губ играла улыбка.

– Марш в свою комнату, юная леди!

Усмехнувшись, я встала со стула. Странно, однако после нашего разговора мне стало чуточку легче, хотя усталость и груз вины никуда не исчезли. Но слова Максвелла и его извинения помогли мне почувствовать себя лучше.

Немного помедлив, я все-таки решила последовать совету Максвелла. К сожалению, он не только старше меня, но и умнее. Да, я хотела приступить к работе, но прежде надо хорошенько отдохнуть и расслабиться, иначе ничего путного не выйдет. Чего доброго, ошибусь, а для охотницы даже одна ошибка может оказаться фатальной.

Подумав об этом, я снова обернулась к Максвеллу:

– Из Лондона нет новостей? Дина и Рипли не вернулись?

По лицу Максвелла пробежала тень. Он поджал губы:

– Увы, но нет. Поисковый отряд их не нашел.

До сих пор я не осознавала, что в душе у меня тлела робкая надежда. Я почувствовала ее только сейчас, когда она погасла.

– Ясно… Доброй ночи.

Я с трудом поднялась по лестнице. Если что-нибудь обнаружится, всплывет какая-то подсказка, меня разбудят. В этом я не сомневалась.

Взяв в спальне пижаму и большое полотенце, я побрела в ванную, чтобы принять душ. Теплая вода стекала по коже, смывая дневные тяготы и дорожную пыль. Только мысли безостановочно крутились в голове, не ведая покоя.

Проведя в душе, наверное, целую вечность, я все-таки заставила себя выключить воду. Вылезла из кабинки, вытерлась. Протерла рукой запотевшее зеркало над раковиной – и испугалась собственного отражения. Под глазами темные круги. Кожа болезненно бледная. Я вздохнула. Неудивительно, что Максвелл отправил меня в постель. Расчесав волосы и заплетя их в косу, я надела пижаму: шорты с ярким цветочным принтом и такую же майку. Больше и не нужно – в Париже ночи гораздо теплее, чем в Лондоне или дома, в Ирландии.