Война 1877–1878 гг. была вызвана подъемом национально-освободительного движения на Балканах. Ее начало ускорило восстание сербского населения Боснии и Герцеговины против владычества турок в 1875 г. На следующий год восстание перекинулось в Болгарию. Перед Россией встал вопрос: как помочь братским народам? Общественное мнение было настроено воинственно. Как вспоминал, по его собственным словам, «одержимый бесом братушколюбия» князь В.П. Мещерский, «я был готов в эти минуты объявить врагом всякого, кто не хотел, как я, и войны, и освобождения всех славян, и заодно взятия Константинополя».

Воздействие этой воинственной атмосферы ощущали на себе и власти, тем более что среди министров было немало сторонников войны. С августа 1876 г. в царском дворце в Ливадии начались совещания по балканскому вопросу с участием Александра II, военного министра Д.А. Милютина, канцлера А.М. Горчакова, наследника престола великого князя Александра Александровича.

11 октября 1876 г. в Ливадию был вызван и Николай Николаевич. Александр II объявил ему о решении приступить, наконец, к окончательному решению Восточного вопроса: вытеснить Оттоманскую Порту, подстрекаемую Англией, из Европы и освободить от тысячелетнего турецкого ига братские славянские народы Балканского полуострова. По мнению царя, высказанному им великому князю, «в политическом отношении представляется для нас выгодным начать военные действия как можно скорее», учитывая нейтралитет Германии и Австро-Венгрии.

Был отдан приказ начать мобилизацию войск Киевского, Харьковского и Одесского военных округов и сформировать на этой основе действующую (Дунайскую) армию. Во главе ее император поставил Николая Николаевича.

Задача была непростая. Несмотря на энергичные реформы в армии, выставленные Россией силы численно уступали туркам: около 160 тысяч человек против 180. «Хромала» и оснащенность оружием. Пехота, исключая гвардию, имела на вооружении винтовки старой системы. Артиллерия, особенно осадная, по своим боевым возможностям также уступала противнику. И тем не менее Санкт-Петербург решился на войну.

План русского командования, разработанный ближайшим сподвижником военного министра Милютина генералом Н.Н. Обручевым, предполагал достижение двух целей: политическую — освобождение Болгарии и стратегическую — взятие Константинополя. Образно говоря, стремились к водружению святого креста на Ай-Софию — главную мечеть турецкой столицы.

Основные силы русских под началом самого главнокомандующего наступали на Тырново — древнюю столицу Болгарии, в их авангарде для занятия Тырнова и Балканских проходов шел отряд генерала И.В. Гурко, будущего генерал-фельдмаршала. Задача по взятию крепостей Плевна, Никополь и Видин была поставлена перед отрядом генерала Н.П. Криденера, а Рущука — перед отрядом наследника цесаревича будущего императора Александра III.

В ночь на 15 июня 1877 г. русская армия успешно форсировала Дунай. Обрадованный этим обстоятельством Александр II тут же пожаловал августейшему брату орден Св. Георгия 2-й степени.

Через 11 дней Николай Николаевич получил донесение о взятии кавалерией генерала Гурко города Тырнова. Этот быстрый успех воодушевил главнокомандующего, и он решился на более смелый, чем тот, что вынашивался ранее, план. Прикрывшись с левого фланга 12-м и 13-м корпусами, выдвинутыми в сторону Рущука, а с правого — 9-м корпусом (со стороны Плевны и Ловчи), великий князь двинулся во главе 8-го и 11-го корпусов на Тырново и далее за Балканы, имея в авангарде все тот же отряд Гурко. Таким образом русские намеревались принудить главные силы турок оставить оборонительную линию Рущук — Шумла — Варна и отступить за Балканы для защиты своей столицы.

Вначале успех сопутствовал русским. За две недели отряд Гурко захватил несколько перевалов через Балканский хребет и взял Хаинкиой, Шипку и Казанлык, а отряд генерала Криденера — Никополь. Однако 8 июля положение резко изменилось: один из наиболее даровитых турецких полководцев Осман-паша нанес поражение генералу Ю.И. Шильдеру-Шульднеру под Плевной. Эта крепость на долгие месяцы стала преградой на пути русской армии за Балканы.

Правда, Николай Николаевич попытался сразу же открыть этот «замок»: уже 18 июля был предпринят новый штурм Плевны, но опять неудачно. От немедленной третьей атаки предостерегло запрещение императора, приказавшего ждать подкреплений из России.

Между тем воодушевленные турки сами перешли в наступление на ранее захваченные русскими перевалы, прежде всего Шипкинский. 9 августа Сулейман-паша во главе 27-тысячной армии при 48 орудиях атаковал обосновавшийся там отряд генерала Н.Г. Столетова, насчитывавший менее 7 тысяч человек (в том числе 2 тысячи болгар) при 28 орудиях. Бои, шедшие почти беспрерывно в течение шести дней, были горячими, кровопролитными. И все же Шипку удалось удержать. Охватив оборонявшихся полукольцом, турки осаждали русские позиции с августа до декабря.

«Русский солдат вынес все, — справедливо писал историк Л.Г. Бескровный, — и преступную нераспорядительность органов интендантства, и плохую организацию обороны». Войска жестоко страдали от непогоды, голодали. С огромной выразительностью показал это средствами живописи художник В.В. Верещагин, разделивший с воинами их тяготы. На картине «На Шипке все спокойно!», замерзая, солдат охраняет перевал в пургу и мороз…

Неудачи под Плевной, необходимость уйти в глухую оборону на Шипке вызвали в адрес главнокомандующего Дунайской армией острую критику. Очевидно, Николай Николаевич не мог не понимать справедливости многих замечаний в свой адрес, но виду старался не подавать. Как вспоминал его адъютант Д.А. Скалон, «надо удивляться, как великий князь равнодушно слушает нападки на себя и не принимает их близко к сердцу, а только смеется и удивляется… Что им движет — это любовь к своему призванию, к солдатам и к своему оружию — коннице»[106].

В советской исторической литературе нередко указывали на полное отсутствие у Николая Николаевича полководческих способностей. Бои под Плевной свидетельствуют, что такого таланта ему и впрямь недоставало. Следует, однако, иметь в виду, что на театре военных действий находились в это время сам император, военный министр Милютин, неизбежно отодвигавшие главкома в тень.

Н.Д. Дмитриев-Оренбургский. Сдача Плевны ее комендантом Османом-пашой. 1887. Фрагмент

Так или иначе, но даже общими усилиями Плевну не удалось взять и при третьем штурме, предпринятом 30 августа. Русско-румынские войска численностью в 84,1 тысячи человек при 424 орудиях вступили в противоборство с 32,4 тысячами осажденных турок, располагавшими 70 орудиями (см. очерк о Кароле I). Предпринятый накануне четырехдневный артиллерийский обстрел не принес желаемых результатов: умело созданная под руководством Осман-паши система инженерных укреплений устояла. И, тем не менее, штурм начался. На правом фланге и в центре атаки союзных войск были отбиты. Успешнее действовал на левом фланге отряд очень популярного в России «белого генерала» М.Д. Скобелева. В кровопролитном бою ему удалось взять штурмом два редута, располагавшихся на юго-западной окраине Плевны. Казалось, дальнейший путь открыт. Но турецкие войска сумели быстро перегруппироваться и перейти в контратаку. Несмотря на отчаянную храбрость и мужество, русским пришлось отойти. Причем с очень большими жертвами: 43 тысячи русских и 3 тысячи румын против всего 3 тысяч турок.