Бес кивнул и принялся вычесывать шерсть на пузе. Джемме почему-то подумалось, что он прихорашивается. Армо осенил лицо знаком круга, и бес покосился на него с заметным презрением на широкоротой морде.

— Ага. Вот как тебе объяснить, он вроде сосуда, который вмещает эту мразь.

Джемма кивнула. Значит, если изгнать Вороньего короля, то с Дэвином все будет в порядке. Он не мертв. На мгновение ей стало легко и спокойно.

— Ты можешь мне помочь? — спросила она.

Бес вытащил из шерсти что-то, похожее на мокрицу, отправил в рот и с аппетитом захрустел. Армо издал брезгливый возглас.

— Смотря что надо, деточка, — ответил бес. — Но постараюсь.

— Здесь в доме находится стеклянная рамка с аметистами и скелетом саламандры, — сказала Джемма и показала руками, какого примерно размера она была. — Можешь отыскать ее?

Бес выплюнул то, что не смог прожевать и проглотить, и ответил:

— Сейчас сделаем, деточка. Кажется, я ее видел.

С этими словами он юркнул в сторону и исчез среди камней. Некоторое время все молчали, а затем Армо кашлянул и шепотом спросил:

— Ваша светлость, а вам зачем?

— Саламандра — это неугасимый огонь, — ответила Джемма и с надеждой посмотрела на бывшего помощника полицмейстера. — Вам надо будет отнести рамку на развалины сторожевой башни и достать там саламандру. Огонь запустит старую цепь башен, и это загонит Вороньего короля обратно…

Она осеклась, вдруг ощутив, что Дэвин может этого и не пережить. Уходя, Вороний король уничтожит его просто из бессильной ярости и злобы.

В голове сделалось пусто и звонко, горло сжала невидимая рука. Если бы не болотный бес, который выскользнул из-за развалин со знакомой рамкой в лапах, Джемма бы обязательно расплакалась. Бес протянул ей рамку, и в сумраке сверкнули белые косточки саламандры.

— Вот, держи, деточка, — сказал он. — Целехонькая! Как заказывала!

Джемме показалось, что от рамки веет теплом. Разбить стекло, убрать камни — на кости нарастет плоть и вспыхнет неугасимым пламенем, которое озарит север. Она обернулась к Армо и протянула ему рамку.

— Ты же знаешь, где развалины сторожевой башни?

На мгновение Джеммой снова овладел непереносимый стыд. Она отправляла бедного доброго парня туда, где его могут ждать слуги Вороньего короля. Вряд ли он оставил бы развалины без охраны. Но чутье подсказывало, что она поступает правильно. Вороний король сейчас бросит все свои силы к ней и Тернеру, потому что ему нужен багряный всадник и та, что была обещана до своего рождения.

У Армо был шанс.

— Знаю, — кивнул он и взял рамку со скелетом. Джемме показалось, что саламандра дрогнула и под стеклом проплыла крошечная искра, словно плененное существо чувствовало, что скоро его освободят. — Что я должен сделать?

— Забраться на развалины, разбить стекло и убрать аметисты, — сказала Джемма и добавила: — Я могу только предполагать. В дневнике моего отца было об этом.

Ей казалось, что прошла целая вечность с того момента, как они с Тернером разбирали бумаги Эдвина Эвилета в сумрачной библиотеке, а за окнами летели хлопья серого снега, и мир казался умирающим, у которого отобрали последнюю надежду.

Болотный бес закивал.

— Точно, точно, паренек, — ответил он и махнул рукой в сторону поселка. — Есть тут тайная дорожка, проведу за вашу доброту. Здесь много кто шныряет, но нас не заметят.

Армо поднес руку к губам, словно пытался что-то сказать, но потом передумал. Болотный бес проворно спрыгнул с развалин и побежал среди яблоневых стволов.

— Удачи, — прошептала Джемма, и Армо бросился за бесом, стараясь держаться возле деревьев, чтобы его не заметили. Тернер посмотрел ему вслед и покачал головой.

— Думал ли я, что буду надеяться на помощь болотных тварей? — усмехнулся он, и Джемма ответила:

— Вороний король не по нутру даже болотным тварям. Хотя я полагала, что будет наоборот.

В это время сумрак дрогнул, и Джемма увидела, как воздух наполнили растрепанные черные нити — живые, извивающиеся, полные отвратительной злобы. Тернер взял ее за руку, встал так, чтобы закрыть Джемму собой, и над садом пронесся то ли визг, то ли стон.

Из-за деревьев выскользнул человек, и Джемма испытала моментальное и острое облегчение из-за того, что Армо с саламандрой и бесом отправился в другую сторону. Сейчас Матиас Штрубе был лишь бледной мертвой тенью того знаменитого живописца, который совсем недавно приехал в особняк Дэвина вместе с Элинор.

«В нем уже тогда жило безумие, — подумала Джемма, глядя, как движется художник: нервно, изломанно, словно в нем не осталось ни единой целой кости. — Он уже успел убить двух девушек ради вечного вдохновения».

Во что бы Вороний король превратил ее отца, если бы Эдвин Эвилет прожил бы еще несколько лет? Кем бы он стал тогда?

В левой руке Штрубе держал тонкий нож для очинки карандашей, и Джемма увидела, что запястья художника небрежно замотаны какими-то грязными лоскутами. Ее накрыло липким страхом и давящей тоской: Штрубе умел обращаться с этим ножом и вполне мог пустить его в ход.

Потом художник сделал еще несколько шагов к ним, и Джемма смогла увидеть его глаза — на миг, но этого мига было достаточно. За ледяной тошнотой безумия еще был человек: живой, разумный, который невыносимо страдал и раскаивался.

— Вудвилл… идет из Хавтаваары сюда, — услышала она хрип. — Уходите в лес.

Тернер, который по-прежнему закрывал собой Джемму, вздрогнул, и она увидела, как разжался его правый кулак.

— Матиас, — позвала Джемма, словно могла дозваться до его души, и лицо художника дрогнуло, озарившись тем живым вдохновением, которое наполняло его в то утро, когда он рисовал Джемму в саду.

— Мне… очень жаль, — прошептал он, и в его глазах блеснули слезы. — Если сумеете выжить, помяните. Я… я каюсь.

Джемме казалось, что сейчас она оглохнет от грохота крови в ушах. Штрубе посмотрел на нее в последний раз и поднял руку с ножом.

— Идите в лес, — повторил он и быстрым отточенным движением левой руки провел по своему горлу — так, как сделал это уже восемь раз, принося в жертву Вороньему королю семерых дев и одну блудницу.

Джемма не удержалась: вскрикнула и зажала рот ладонями, пытаясь сдержать рвущийся вопль. Штрубе рухнул на землю, и почти сразу же Джемма услышала знакомые шаги. Артур шел в их сторону и не торопился: неспешно брел по дорожке так, словно эта прогулка доставляла ему невероятное удовольствие.

Тернер отработанным движением бесшумно извлек из внутреннего кармана пистолет, прищурился, его ноздри дрогнули, и он выстрелил. Джемма ахнула, и из дымного марева донеслись сдавленный стон и ругань. Тернер выстрелил снова, и Джемма услышала, как кто-то упал.

Над садом снова воцарилась глухая тоскливая тишь. Артур не шевелился.