— Добрый день, Игнат Мефодьевич. Рад познакомиться с вами лично.

Гостиная для такого особняка была слишком маленькой, поэтому я заключил, что меня проводили в место, которое считается второсортным и используется для приема таких незначительных персон, как я.

— А уж как я рад, — заулыбался Мальцев радушно. — Садитесь, Ярослав Кириллович. Или?

— Можно просто Ярослав, — правильно понял я его. — Не испытываю радости от выслушивания своего отчества.

— Но за помощью вы все равно обратились к Лазаревым, Ярослав, — сказал он столь укоризненно, словно ожидал, что я с накопителями должен был прибежать к нему.

— Не за помощью, а за взаимовыгодным сотрудничеством, — поправил я. — Нас с кланом Лазаревых связывает только договор. На пять лет.

— Только на пять?

— Без автопролонгации, если вы об этом.

Кресло, в котором я устроился, было удобным, но это были все плюсы моего положения. Пока мне не предложили самой завалящей закуски, зато пытались вытянуть информацию.

— У вас такая интересная разрушенная башня, — заметил я, уводя разговор в сторону от Лазаревых.

— Оставили в назидание потомкам и как память о выдающемся клане Вишневских, которые имели глупость с нами конфликтовать.

— Вы разрушили башню в знак уважения к исчезнувшему клану? — позволил я себе удивление. — Достойных кланов куда больше башен.

— Нет, это Вишневские разрушили башню, но это единственный урон, который они смогли нам нанести. А ведь какой был клан… Приближенный к императору. Огромные владения. Огромные счета в банках. И теперь все, что о нем напоминает, — наша разрушенная башня.

Мальцев говорил с каким-то нездоровым маньячным блеском в глазах. Показывая целые желтоватые зубы. Эх, не обогатиться нам на их выращивании…

— Я бы на вашем месте и эту башню восстановил. Во-первых, чтобы от враждебного рода не осталось вообще никакой памяти, а во-вторых, разрушенная башня портит вид здания и уменьшает доступную площадь.

— Вы еще слишком молоды, Ярослав, чтобы понимать то удовольствие, которое получаешь от смерти злейшего врага. У вас, наверное, и врагов таких нет.

— Ну почему же, — ответил я, невольно вспомнив Дамиана. — Есть один человек, смерти которого я бы с удовольствием поспособствовал и даже поплясал бы на его могиле.

— За чем же дело встало? — спросил Мальцев, жадно подавшись ко мне. Разговоры о смерти его возбуждали явно покруче вина и женщин.

— К сожалению, я его обещал пока не убивать.

Мальцев закхекал, отдавая должное шутке. Только я не шутил. Не дай я опрометчивую клятву — и из другого мира придумал бы как добраться. Возможно, проклятие бы долетело совсем слабым, но при нужной подпитке оно бы долетело.

— Забавный у тебя перстенек, Ярослав, — сказал Мальцев, отсмеявшись. — Не жаль ману на такую ерунду тратить?

— Защитный артефакт — это ерунда, Игнат Мефодьевич?

Поначалу я удивился, а потом понял, что Мальцев просто не понял, что это артефакт. В его представлении защитный артефакт должен быть большим и солидным. И тяжелым.

— Это — защитный артефакт? — скептически спросил он. — И от чего он защищает?

— Практически от всего. Вы же сталкивались с работой моего защитного артефакта, когда ваши люди покушались на Ермолину.

Он нахмурился, из чего я сделал вывод, что ему про артефакт не доложили. Или тоже не поняли, что артефакт сработал. Второе вероятнее.

— Так-таки от всего? — с изрядным скепсисом спросил он. — И если сейчас я в тебя отправлю файербол…

— Отправляйте, — предложил я, чуть поправляя контур артефакта. — Даю вам свое разрешение.

Уговаривать Мальцева не пришлось, шандарахнул он меня изо всех своих немаленьких магических сил и в случае удачи испепелил бы вместе с креслом. Но удача обошла его сегодня стороной, а меня — напротив, и так нужная мана впиталась в накопитель, отчего он засиял еще ярче.

— Это я, из уважения к вашему возрасту, убрал отражение удара — пояснил я. — А то вы могли бы не пережить удара своей магии. Ваш защитный артефакт наверняка не столь искусен, как мой. Если вы сегодня его вообще брали.

Жадный взгляд Мальцева теперь прикипел к моей печатке.

— А не сходить ли нам на полигон? — предложил он. — До обеда есть еще немного времени. Меня очень заинтересовал ваш защитный артефакт. Хотелось бы узнать, что он может еще.

Громким словом полигон Мальцев называл подвальное помещение не таких уж больших размеров, экранированное по периметру солидными артефактами, выглядящими добротно, но на самом деле очень легко отключавшимися посторонними. При желании я бы их легко вывел из строя, и тогда Мальцев раскатал бы по камушку собственный дом. Но желания такого у меня не было, как и указывать на несовершенство защиты хозяину, поэтому я обронил пару вежливых слов восхищения, для интереса стукнул созданным файерболом по самой дальней мишени и замолчал, ожидая следующих действий противника. То, что это был противник, не подлежало сомнению — он меня пытался убить, рассчитывая замаскировать убийство под проверку защитного артефакта. Убить он, конечно, не смог бы, но сам факт был налицо. А как же гарантированная неприкосновенность? Видно, крепко Мальцева зацепила необходимость оставить Аню в покое, если готов пойти на нарушение правил.

Внезапно пришла в голову мысль, что рано или поздно придется его валить. Потому что он не успокоится, пока не раскатает наш клан, пока от клана Елисеевых не останется ничего, даже памяти. И сколько бы Мальцев ни притворялся добреньким дедушкой, волчье нутро гнилой овечьей шкурой не прикрыть. И валить придется без всякой жалости и снисхождения к возрасту. Он-то не пожалеет ни меня, ни Аню, ни даже непричастных маму и Полину. Банду Глаза тоже изведет, хотя их уже не так жалко, они всегда находились в зоне риска в силу выбранного способа получения доходов.

— А берет твой защитный артефакт температурные колебания, — отвлек меня от размышлений Мальцев, наверняка подразумевая за невинными формулировками жару вулканической лавы и холод открытого космоса.

— Берет, — подтвердил я. — Только, Игнат Мефодьевич, должен вас предупредить, с момента наполнения накопителя артефакт автоматически включает режим ответки. То есть если переусердствуете, превратите себя в ледяную статую или головешку. Поэтому я хочу сразу узнать, есть ли тут камеры, чтобы мне не отвечать за вашу смерть.

Камер, как я сразу проверил, тут не было, в отличие от гостиной, где наш разговор наверняка записывался, отчего Мальцев и позволил себе нападение.

— Ты так уверен в своем артефакте? — скептически спросил Мальцев.

— Как в самом себе, — я широко улыбнулся. — Но в вас я не уверен, и в ваших артефактах — тоже. Регулировать силу отдачи я не могу, поэтому мне бы не хотелось, чтобы у клана Мальцевых опять появились претензии к клану Елисеевых.