И вот теперь на свидетельское место взошла Сара Энн Глисон, показания которой должны были стать, по моим расчетам, высшей эмоциональной точкой всего процесса: сестра жертвы обличает убийцу.

Я откинулся на спинку стула, наблюдая за Мэгги. Моя бывшая жена — лучший обвинитель, которого я знал — должна была поставить эффектную точку в этом деле.

Сара приняла присягу и заняла свидетельское место. Из-за ее небольшого роста помощнику судьи пришлось опускать микрофон. Подождав, пока все наладят, Мэгги откашлялась и начала:

— Добрый день, мисс Глисон, как поживаете?

— Спасибо, хорошо.

— Расскажите нам, пожалуйста, немного о себе.

— Мне тридцать семь лет, не замужем, проживаю в Порт-Таунсенде, штат Вашингтон, уже семь лет.

— Где вы работаете?

— Я художник по стеклу.

— Какое отношение вы имеете к Мелиссе Лэнди?

— Она была моей младшей сестрой.

— Насколько она была младше?

— На один год и один месяц.

Мэгги нажала клавишу, и на больших экранах появилась фотография двух смеющихся девочек у рождественской елки.

— Вам знаком этот фотоснимок?

— Да, конечно. Это мы с Мелиссой — последнее Рождество перед тем, как ее похитили.

— То есть декабрь 1985 года?

— Да.

— Я вижу, вы с ней были почти одного роста.

— Да, она меня догнала, так что я почти не воспринимала ее как младшую.

— Вы носили одни и те же платья?

— Мы иногда менялись одеждой, но были и любимые вещи, из-за которых даже дрались… — Она печально улыбнулась.

— Вы сказали, что после того Рождества Мелиссу похитили. Это случилось шестнадцатого февраля следующего года, так?

— Да.

— Сара, я знаю, что вам это тяжело, но не могли бы вы рассказать присяжным, как все происходило в тот день?

Глисон кивнула и немного помолчала, собираясь с силами. Я посмотрел на присяжных — все глаза были устремлены на нее. Потом обернулся к столу защиты и встретил взгляд Джессапа. Я не стал отворачиваться, стараясь, чтобы он понял мои мысли. Этим двум женщинам — задающей вопросы и отвечающей на них — предстояло вновь упрятать его за решетку.

В конце концов отвернуться пришлось Джессапу.

Между тем Сара заговорила:

— Было воскресенье… Мы собирались на службу в церковь, всей семьей. Нам с Мелиссой велели играть на лужайке перед домом, потому что мы уже надели платья…

— Почему не на заднем дворе?

— Там строили бассейн, рыли котлован, и было очень грязно. Мама боялась, что мы запачкаемся.

— А где находились в это время родители?

— Мама одевалась наверху, а отчим смотрел спортивный матч по телевизору.

— Где стоял телевизор?

— На другой стороне дома, рядом с кухней.

— Сара, сейчас я покажу фотографию. Здесь изображен тот самый дом на бульваре Виндзор, где вы жили?

Все глаза обратились к экранам. Дом из желтого кирпича был снят издалека со стороны улицы. Перед домом была просторная лужайка с трехметровым забором по бокам. Вдоль всего фасада шла веранда, увитая зеленью, к крыльцу вела с улицы мощеная дорожка, вдоль которой шла длинная трещина. Я не раз видел эту фотографию, но трещину заметил впервые — она казалась очень символичной, если учесть, что произошло в доме.

— Да, — сказала Сара, — это наш дом.

— Расскажите, что случилось потом.

— Пока родители не вышли, мы решили поиграть в прятки. Я водила первая, а Мелисса спряталась в кустах справа от крыльца.

Сара показала на экран, и я понял, что мы забыли дать ей лазерную указку. Я быстро открыл портфель Мэгги, достал указку и передал ей, а она уже с разрешения судьи отнесла свидетельнице.

— Сара, покажите, пожалуйста, еще раз.

Красное пятнышко поползло по экрану и обвело кружком гущу зарослей сбоку от крыльца.

— Значит, — продолжала Мэгги, — Мелисса спряталась там, и вы ее нашли?

— Да, и потом, когда настала моя очередь водить, я решила спрятаться там же, чтобы Мелисса не сразу догадалась. Она закончила считать, спустилась с крыльца и остановилась на середине лужайки.

— Вы видели ее из кустов?

— Да, видела. Она стояла и смотрела по сторонам, искала меня.

— Что случилось потом?

— Сначала я услышала, как проехал грузовик…

— Одну минуту, Сара. Вы говорите, что услышали, — а сам грузовик не видели?

— Нет, не видела.

— Почему же вы думаете, что это был грузовик?

— Звук был очень громкий и тяжелый, даже земля под ногами тряслась.

— Понятно… и что потом?

— Вдруг на лужайке появился человек… он подошел к сестре и схватил ее за руку. — Глисон потупилась и нервно сцепила руки.

— Сара, вы знали этого человека?

— Нет, не знала.

— Может быть, видели прежде?

— Нет, никогда.

— Он что-нибудь сказал?

— Да, я слышала, как он сказал: «Ты пойдешь со мной», — а Мелисса… она спросила: «Зачем?» Вот и все. Кажется, он еще что-то говорил, но я не расслышала. Он увел ее с собой, на улицу.

— А вы остались в кустах?

— Да, я не могла… не знаю почему… не могла двинуться с места, не могла крикнуть… ничего. Очень испугалась.

Зал слушал затаив дыхание.

— Что еще вы слышали, Сара?

— Хлопнула дверца, потом грузовик уехал.

Щеки свидетельницы блестели от слез. Мне показалось, что помощник судьи тоже заметил это, потому что он достал пакет с бумажными салфетками и вышел из-за стола, но он отдал его не Саре, а одному из присяжных. Я не возражал: слезы не помешают.

— Сара, через какое время после этого вы вышли из кустов и позвали родителей?

— Думаю, через минуту, не больше… но было уже поздно.

Наступила мертвая тишина — такая же бездонная, как пропасть, в которой исчезают жизни. Навсегда.

В следующие полчаса Мэгги методично провела свидетельницу через все события, случившиеся позже: отчаянный звонок отчима в полицию, беседы с сыщиками и опознание преступника.

Мэгги пришлось нелегко. Мы включили в доказательную базу свидетельства с первого процесса, и помощница адвоката наверняка сличала каждое слово Сары с ее собственными старыми показаниями. Ошибись она хоть в единой мелочи, Ройс набросился бы на нее как коршун, доказывая на перекрестном допросе, что свидетельница лжет.