– С вашей стороны это очень мило, – протянула она. – А стоит ли?

Амтор прекрасно поработал над ее речевыми центрами – если только с ними что-то было не в порядке.

– Я показал бы вам гравюру[22].

– Только одну?

– У меня всего лишь однокомнатная квартира.

– Я слышала, что существуют и такие, – снова протянула она, потом изменила тон. – Да не старайтесь вы так. Вы прекрасно сложены, мистер. И не позволяйте никому утверждать обратное. Назовите еще раз свой адрес.

Я назвал ей адрес и номер квартиры.

– Вестибюль запирается, – предупредил я. – Но я спущусь и открою засов.

– Прекрасно, – сказала миссис Грейл. – Значит, фомку можно оставить дома.

Она повесила трубку, и у меня возникло странное чувство, будто я говорил с кем-то несуществующим.

Я спустился в вестибюль и отодвинул засов, потом принял душ, облачился в пижаму и прилег на кровать. Я мог бы проспать целую неделю. Но велел себе подняться, поставил дверной замок на стопор, чтобы он не защелкнулся, и с трудом поплелся на кухню, где приготовил стаканы и бутылку шотландского виски, которую приберегал для ухаживания с шиком.

Потом снова прилег на кровать и произнес вслух:

– Молись. Не остается ничего, кроме молитв.

Я закрыл глаза. В четырех стенах комнаты, казалось, раздавался стук лодочного мотора, в неподвижном воздухе словно бы плавал туман и шелестел морской ветер. Я ощущал тухлый, кислый запах заброшенного трюма. Ощущал запах машинного масла и видел итальянца в красной рубашке и дедовских очках, читающего под голой лампочкой. Я лез и лез по вентиляционной шахте. Я взбирался на Гималаи и всходил на вершины, а там оказывались молодчики с автоматами. Я беседовал с невысоким и почему-то очень человечным желтоглазым рэкетиром, а может, и кем похуже. Я думал о гиганте с рыжими волосами и фиолетовыми глазами – быть может, лучшем человеке из всех, кого я знал.

Я перестал думать. За сомкнутыми веками поплыли огни. Я был затерян в пространстве. Я был круглым дураком, вернувшимся после напрасных приключений. Я был стодолларовым тюком динамита, вместо взрыва зашипевшим, как приемщик ломбарда при виде долларовых часиков. Я был жучком с розовой головкой и карабкался по стене муниципалитета.

Я спал.

Проснулся я медленно, неохотно и увидел на потолке отсвет лампы. По комнате что-то мягко двигалось.

Движение было осторожным, тихим и грузным. Я прислушался. Потом неторопливо повернул голову и увидел Лося Мэллоя. В комнате были тени, и он двигался среди теней знакомой бесшумной походкой, принюхиваясь, как охотничья собака. Пистолет в его руке отливал темным, маслянистым блеском, шляпа была сдвинута на черный курчавый затылок.

Лось увидел, что я открыл глаза. Неслышно ступая, подошел к кровати и встал, глядя на меня.

– Я получил твою записку, – сказал он. – И проверял, чисто ли здесь. На улице фараонов нет. Если это засада, двоих вынесут отсюда ногами вперед.

Я шевельнулся, и Лось быстро сунул руку под подушку. Лицо его было все таким же широким и бледным, в глубоко запавших глазах проглядывало что-то доброе. Теперь он был в плаще. На одном плече треснул шов. Плащ самого большого размера был слишком тесен Лосю Мэллою.

– Я надеялся, что ты заглянешь ко мне, – сказал я. – Полиция ничего об этом не знает. Просто я хотел видеть тебя.

– Ну, смотри.

Лось подошел к столу, положил пистолет, стянул плащ и уселся в мое лучшее кресло, оно затрещало, но не развалилось. Неторопливо откинулся назад и придвинул пистолет, чтобы он находился под рукой. Вынул из кармана пачку сигарет, встряхнул ее и губами вытащил сигарету. Чиркнул спичкой о ноготь большого пальца. Резкий запах дыма пополз по комнате.

– Ты болен или что?

– Просто отдыхаю. У меня был тяжелый день.

– Дверь была не заперта. Ждешь кого-нибудь?

– Женщину.

Лось задумчиво уставился на меня.

– Она может не прийти, – сказал я. – А если придет, спроважу.

– Кто такая?

– Просто знакомая. Явится, так я отвяжусь от нее. Лучше побеседую с тобой.

Едва заметная улыбка тронула его губы. Он неловко затянулся сигаретой, словно она была слишком маленькой для его пальцев.

– Почему ты решил, что я на «Монти»?

– Благодаря одному полицейскому из Бэй-Сити. Это долгая история, и в ней много догадок.

– Полиция Бэй-Сити ищет меня?

– Тебя это беспокоит?

Лось опять еле заметно улыбнулся и слегка покачал головой.

– Ты убил женщину, – сказал я. – Джесси Флориан. Это было ошибкой.

Лось задумался. Потом кивнул:

– Убил.

– И навредил этим себе, – сказал я. – Я тебя не боюсь. Ты не убийца. Ты не хотел убивать ее. Другое убийство – на Сентрал-авеню – могло сойти тебе с рук. Но женщина, которой ты расколол череп о спинку кровати, – нет.

– Ты очень рискуешь, братец, – мягко сказал Лось.

– После того, что со мной было, меня уже ничто не пугает. Ты не хотел убивать ее, так ведь?

Взгляд Лося был настороженным. Он внимательно слушал, слегка наклонив голову.

– Пора бы тебе знать свою силищу, – сказал я.

– Поздно уже, – ответил он.

– Ты хотел узнать у нее кое-что, – сказал я. – Схватил за шею и встряхнул. Она была уже мертвой, когда ты ударил ее о спинку кровати.

Лось пристально смотрел на меня.

– Я знаю, что ты хотел узнать у нее.

– Продолжай.

– Когда мы нашли ее, со мной был полицейский. Мне пришлось выложить все начистоту.

– Что выложить?

– Все, – сказал я. – Но про сегодняшний вечер никто не знает.

Лось глядел на меня все так же пристально.

– Ладно, как ты узнал, что я на «Монти»?

Он уже спрашивал об этом. Наверное, забыл.

– Я не знал. Но самый легкий способ скрыться – это по воде. Из Бэй-Сити легко попасть на одно из игорных судов. А оттуда можно убраться насовсем. С хорошей помощью.

– Лэрд Брюнет – славный парень, – равнодушно сказал Лось. – Так мне говорили. Я с ним даже словом не обмолвился.

– Он передал тебе записку.

– Да там сколько угодно способов устроить это, приятель. Ну, когда займемся тем, о чем ты написал? Мне показалось, что ты не врешь, иначе не стал бы рисковать. Куда нам ехать?

Лось погасил окурок и взглянул на меня. На стене маячила его тень – тень гиганта. Он был так огромен, что казался нереальным.