— Да, это я.

— Младший лейтенант Магомедов, — представился офицер, добавив. — Ваша личность идентифицирована.

Ливадова смотрела снизу-вверх. Полицейский был очень высок, особенно рядом с Женькой. Как же он умудрился подкрасться незаметно для нее?

— Вы следуете в двести одиннадцатый? — офицер назвал номер района для проживания людей второго сорта, для неграждан.

— Да, все так, — ответила Евгения.

Она всегда немного робела, когда доводилось общаться с сотрудниками полиции, еще в своем времени, а в двадцать третьем веке, по ощущениям, шуток вообще не понимают. Не ляпнуть бы чего лишнего.

— Мне нельзя туда?

— Можно, — Магомедов снова улыбнулся.

В темных очках и с белоснежной улыбкой он больше ассоциировался с американскими полицейскими. Как в фильмах.

— Но у меня инструкция, — продолжил офицер. — Я должен лично сообщать гражданам, намеревающимся посетить данный сектор, что для них этот район крайне небезопасен. Придерживайтесь людных мест, не разговаривайте с незнакомцами за исключением продавцов в магазинах и в подобных общественных местах, не задерживайтесь в двести одиннадцатом секторе после наступления темного времени суток.

Ливадову с каждой произнесенной фразой пронимало неприятным холодком. Инструктируют, как перед входом на враждебную территорию.

— Там нет полиции?

— Есть, — ответил патрульный, — но уровень уличной преступности значительно более высок, чем в целом по Красноярску.

Девушка непроизвольно покосилась на дома за периметром ограждения. Там, как другой мир, совсем не похожий на тихий и уютный район, где она поселилась. А если б сразу отправилась в двести одиннадцатый? Вообще, стоит ли ей туда идти?

— В этом районе не любят граждан Корпорации?

— Совершенно верно.

— Но как они узнают, кто я? — спросила Ливадова.

У неграждан нет индивидуальной системы, им недоступна проекция со статусом гражданства. Кроме тех, кто на пороге получения заветного положения и уже с вживленным нетчипом. Но такие редко живут в беднейших районах.

— Уверяю, — полицейский показал пальцем на сектор для неграждан, — там имеются средства, чтоб вычислить, есть ли у вас гражданство. Подумайте хорошо, нужно ли вам посещать двести одиннадцатый сектор.

— Нужно, — твердо заявила Женька.

Она должна увидеть дно, чтоб понимать, куда можно опуститься.

— Тогда должен рекомендовать вам нанять такси и обязан предложить услуги сертифицированного перевозчика. Водитель будет вооружен и будет следить за вашей безопасностью. Однако, это недешево, и вы вправе отказаться.

— Сколько стоит?

— Триста рублей.

Ливадова вдруг поймала озлобленный взгляд. Проходивший мимо пожилой, но крепкий на вид тип со взъерошенными волосами недобро покосился на девушку, разговаривавшую с полицейским. Стало очень не по себе.

— Я согласна, — произнесла Женька, — давайте такси.

Она едет в двести одиннадцатый сектор.

Андрей замер в шаге от оглянувшегося Джонса. Навстречу шли двое «белоголовых». Их взгляды на ступающего за спиной раба, заставили американца остановиться и посмотреть, что там стряслось.

— Чего встал? — прошипел Рамирес.

Ливадов пожал плечами и понуро посмотрел себе под ноги. Андрей уже остыл и не желал привлекать к себе внимание двух головорезов. Они двигались навстречу, были без брони, в берцах, штанах и майках. При оружии, на поясе у каждого по две кобуры с пистолетами. В трех шагах от проповедника Андрей вдруг понял, что смотрят на него белоголовые слишком уж внимательно, и словно ищут повод не пройти мимо. Ребята крепкие, сбитые, и морды злодейские.

— Идем, — раздраженно произнес Артур и продолжил, опираясь на костыль, ковылять к зданию вокзала. Раненная нога разболелась, он хотел уже присесть где-нибудь, а тут снова эти расисты. Чего они только таращились, уроды белоголовые?

Внешне являя полную спокойность — это нетрудно со стальным обручем на шее и в наручниках — Андрей последовал за американцем. Когда поравнялись с двумя наемниками, один из них специально задел плечом двуногое существо с ошейником. Андрей не дернулся, даже не покосился на «белоголового», и продолжил идти за Джонсом, опустив голову. За спиной послышался разочарованный возглас. Развлечения не случилось.

Суки! Андрей непроизвольно сжал кулаки, но это все, что он себе позволил. Он сдержался, понимая, что еще чуть-чуть, и совершил бы огромную глупость. Ненависть к Рамиресу затмила разум, он едва не набросился на проповедника. Ну, свернул бы тому шею, что с того? Раба просто пристрелят, как взбесившееся животное.

Хотелось пить, избитое тело давало о себе знать постоянными отголосками ноющей боли. Губы давно пересохли, однако Ливадов упрямо держал язык за зубами и воды не просил. В ответ получит только мстительные издевки, и это в лучшем случае. Рамирес та еще злопамятная тварь. Надо было кончать с ним на Октябрьской площади, пока конвертоплан не подоспел.

Вокзал сильно изменился. Три главные входные арки и боковые — те, что меньше высоту — изуродованы совершенно чужеродной конструкцией стальных прутьев. В здание вокзала будто вмонтировали железную клетку с дверью у центральной арки, под которой когда-то заходили внутрь пассажиры.

Сейчас пройти туда можно лишь миновав двух бойцов частной военной компании в экзоброне. Визоры шлемов полностью скрывали лица наемников. Крупнокалиберные штурмовое винтовки были нацелены к земле.

Один из бойцов ткнул пальцем сначала в сторону Джонса, затем указал на дверь главного входа в здание вокзала. Потом на раба и ступени — они вели нижний уровень. Проход начинался прямо за правой аркой, если смотреть снаружи. Андрей точно помнил, что в его времени такого спуска здесь не существовало.

— Давай туда, — велел Джонс, послав через стальной обруч укол боли, — и помни, ошейник всегда укажет, где ты есть, животное. Не вздумай прятаться или убежать!

В мыслях Андрей послал американца куда подальше, желая, чтоб тот сдох поскорей, и молча побрел вниз по ступеням подземного уровня. В духоту и спертый воздух. Плохо освещенный коридор дважды поворачивал, пока не окончился подвалом шириной метров двадцать на тридцать с невысоким потолком.

В нос ударил тяжелый смрад. Тянуло от давно немытых человеческих тел. Ливадов как в бомжатник попал.

— Загон для скотов, — пробормотал Андрей.

Он не пытался прикрыть нос рукой. В разведке учили, что так образом лишь продлишь для себя вонь. Нужно, наоборот, как можно быстрей принюхаться. Чем скорее это сделаешь, тем быстрей перестанешь замечать любой, самый неприятный запах.

Вдоль стен сидели люди. Шестеро мужиков, вполне прилично одетых — то ли слуги, то ли рабы — разместились на лавках по левой стороне. Они держались ближе друг к другу и с интересом разглядывали Ливадова. Андрей был избит, в разорванной и окровавленной одежде, да еще руки в браслетах, но его приняли за своего. Вошедший совершенно не похож на другую кучку людей, загнанных в подвал — полтора десятка косматых дикарей в шкурах. Сухопарые, жилистые, еще довольно молодые. Самому старшему не больше трех с половиной десятков лет