— Нет! — даже не обернулась, зараза.

— Он вообще-то мой брат, — не знаю чему, но улыбался.

— Русь, ты чё завис? — меня со спины хлопнул Богдан, защитник моей команды, и по совместительству — один из приглашенных. Он, как и я, даже во время отдыха не забывал о пробежке.

ЛИЗА

«Зачем? Зачем я его рассматривала???» — кляла себя, тараня песок ногами, зло шагала в сторону дома.

Но ведь ненарочно! Я честная! Держалась предельно на удалении. Ни разу с ним не встретилась за вчерашний день, а сегодня… Надо же было вот так сразу… с утра пораньше… НА ПЛЯЖЕ!!! наткнуться на полуголого Руслана!

И ведь ему не пришить ярлык «преследует!» — безобидно купался. Спорт…

А вот я с Антошкой умудрилась найти место, где Руслан вещи покидал.

Бежать!

Спешила быстрее уйти, не хотела глаза мозолить! Не дай бог нас с Русланом вместе увидят, и через десятые уши Герману донесут — всем известно, что информация переданная через десятые уши — в итоге приобретает размеры и слона: где приврут, где додумают, где приукрасят.

Это чревато… слоном из мухи!

А я обещала без приключений… Громову, когда его отпускала на встречу со знакомым. Герману ещё вчера позвонил — какой-то знакомый, который здесь давно проживал, а узнав, что Громов по делам прилетел, сразу его набрал.

Я отказалась ехать сославшись, что Антона не доверю няне в период акклиматизации. Я вообще была настроена категорически против няни — и это Германа сильно раздражало! Не то чтобы она была без рук или у меня паранойя насчёт недоверия — просто Антошка — мой! Я его рожала не для того, чтобы чужая женщина помогала с воспитанием! Я сама хочу! Хочу ему дать всё, что недодала Женьке, пока выживала по молодости.

А Громов, как маленький мальчик — дулся и ревновал: «Ты моя! Я на тебя женился! Ты моя женщина! И должна заниматься мной! А вместо мужа только ребёнка обхаживаешь!»

В чём-то он был прав. Я нарочито сильно углубилась в материнство, но этим наслаждалась, потому что воспитывать и баловать Женю у меня не было ни времени, ни опыта. Вот Антону и досталась вся нерастраченная любовь и нежность.

И к тому же — выходя за Громова, ему не обещала любви и внимания. Я себя на близость с ним тренирую до сих пор — и каждый раз через отвращение и отторжение.

Поэтому неудивительно, что оградилась от мужа сыном.

И нянька в нашей жизни была крайне редко — когда у Германа или у меня были важные дела, на которых присутствие малого не допускалось!

Вернулась в бунгало, пыхтя как паровоз.

Его сын! ПФФ!!!

Меня разрывало от негодования и праведного возмущения.

Тоже мне ДНК-тестер.

Увидел-и-понял!

Ха! Перебьётся с правдой!

Громов его отец! Хотел отцом стать — стал!

И вообще, в первую очередь я для себя родила! Мне было необходимо иметь частичку любви и счастья в том адском плену, куда загнал Громов!

Каждый получил желаемое, а подробности никого не волнуют!

Дома обмыла Антошу, уложила спать, продолжая метаться в сомнениях насчёт правильности приезда и размещения.

В итоге придя к выводу, что я ошиблась: глупо полагала, что уже переболела Русланом и могу трезво мыслить рядом с ним! Что без проблем смогу находиться близко. И не поплыву, если столкнёмся…

Увы!

Я тотчас отупела: и телом и мозгом — забыла о стыде и рассматривала!!! едва не пуская слюни!

Рус по-прежнему непозволительно красив.

Разве не преступление выглядеть так идеально?

И чертов загар ему к лицу!

Шоколад… так бы и сожрала!

Сдавленно выдохнула, с горечью осознавая, что возбужденная до нельзя. В голове теперь одна муть и разврат.

И когда вернулся Громов, молилась, чтобы он меня не трогал.

Повезло — выпивший Герман упал на постель, и через несколько минут захрапел.

Вот тогда я счастливо выдохнула — невозможно в себя заталкивать долгое время нелюбимое блюдо, особенно когда рвотный рефлекс силён.



ЛИЗА

На следующий день состоялась долгожданная церемония.

Свадьба была красивая и идеально организованная.

Жека и без того лучился небесным светом, а теперь — светил солнцем при максимальном приближении. И его счастье — накрывало всё и всех, кто был рядом.

А то, как смотрел на Маришку, без всяких сомнений кричало, что сын сделает всё, чтобы любимая не знала горя. Чтобы она всегда была с ним! И это меня наполняло гордостью:

«Наш сын вырос, Андрюш! И он вырос достойным человеком! Благодарным и любящим сыном! Характерным и упёртым спортсменом. Не сомневаюсь, он будет замечательным мужем и отличным отцом. Спасибо тебе за это чудо!».

Без слёз радости не обошлось.

Герман хмурился, мне шуршал, чтобы взяла себя в руки, но этому бесчувственному чурбану не понять простых человеческих чувств и тем более родственных, добрых, не завистливых.

Это было моё счастье, моя радость. Жаль, что даже в такой день он не находил в себе сил порадоваться за кого-то другого и быть мне понимающим, участливым мужем.

Программа была рассчитана на основную церемонию и свадебное празднование в доме, но уже без официальности. Поэтому после первой части началась свадьба по-русски и молодежно, хоть и по заграничным стандартам — без общего большого стола, зато на новый лад.

Молодожены и их свидетели занимали главный, центральный стол. На небольшом удалении — не дальше протянутой руки — шли другие столы. По одну сторону от молодожёнов — родители жениха, по другую — невесты! Дальше — как цветы на аккуратной клумбе — по зале были разбросаны небольшие столы гостей, рассаженных по возрасту и интересам.

Меня, словно нарочно меня посадили между Германом и Русланом. Благо между свидетелем и мной было спасительное расстояние. Но всё равно нервничала сильнее обычного. Герман тоже лютовал взглядом, зубами скрипел, хотя на людях не скандалил и даже улыбки выдавливал. Вот и сидела как на иголках, ожидая взрыва с одной из сторон. Но Руслан молодец, не разу ни жестом, ни взглядом в нашу сторону не выдал напряжения, неудовольствия. Он виртуозно отыгрывал друга жениха, участвуя во всех конкурсах, куда его совали и много дурачился, вынуждая улыбаться и расслабляться.

И благодаря ему за весь ловила себя на мысли, что несмотря на лёгкий стиль поведения, он повзрослел для отношений… что он переболел местью к отцу.

И видимо, переболел мной…

Но последнее оказалась такой же искусно отыгранной ролью, как и его показное веселье. Не знаю с чего вдруг ведущий нас всех родственников, молодожёнов и свидетелей, решил в танце соединить — мол, теперь семья дна!