– Бесполезно, бесполезно, – выкрикнула она сквозь жуткий смех, и страшная гримаса опять исказила ее лицо.

– Лаура? – шагнул к ней Рауль, протягивая руки, чтобы обнять.

– Бесполезно! – отскочила она. – Хоть все зеркала перебей, это не выход! Каждый осколочек будет по-прежнему выпускать зло из зазеркалья! Каждый осколочек, каждый бокал, каждая рюмка – все, что может отражать, подобно зеркалам! Мы тут останемся! Мы обречены!

– Да тише ты. Тише!

Рауль пытался обнять сестру, но она, как проворный зверек, отскакивала каждый раз, когда он почти хватал ее. И продолжала хохотать – не своим смехом. У меня мурашки пошли по коже, когда я вновь увидела эту жуткую ухмылку-оскал на ее красивом личике. Наконец, Раулю удалось схватить сестру. Он коротко кивнул мне, прося следовать за ним, и торопливо понес извивающуюся в попытках высвободиться сестру к выходу. Я поспешила за ними.

– Дьявольское место, – услышала я, как Рауль тихо пробормотал себе под нос. Перескакивая через ступеньки, с уже притихшей Лаурой, перекинутой через плечо, он бегом поднялся по лестнице. Но когда распахнул дверь, нас оглушили вопли, напоминающие крики потревоженных чаек, и сильно пахло гарью.

– Пожар!

Кто прокричал это слово, мгновенно приводящее в движение даже мертвые камни, я так и не разобрала. Крики, визг, суета, метания, паника. Ад.

– Не поднимайтесь туда! – закричал Чави, проносясь мимо нас со скрученной жгутом рубашкой, с которой капала вода.

– Что случилось?! – выкрикнула я ему в голую спину, тогда как Рауль торопливо поставил Лауру на пол и, проигнорировав предупреждение друга, ринулся за ним.

– Горит комната Лауры. Возможно, уже и часть гостиной.

– А зачем он рубашку снял и намочил? – невпопад спросила Лаура уже своим нормальным голосом. Видимо, от шока пришла в себя. Я ей не ответила и помчалась следом за Раулем. А за мной – и его сестра. Нормальные люди бегут от огня, а мы – наоборот. Помешательство…

– Куда?! – рявкнул встретившийся нам на лестнице Давид. – Быстро вниз!

– Давид, давай всех девчонок в подвал! – крикнул сверху Рауль и закашлялся. – Туда хоть дым не скоро проникнет.

– Быстро, быстро, быстро, – поторопил нас Давид, расставив в стороны, насколько позволяла узкая лестница, ручищи, чтобы не пропустить нас наверх.

– Рауль? – только и смогла вымолвить я.

– Сейчас мы все к вам спустимся! Законопатим щели, чтобы дым не так быстро просочился вниз.

Мы спустились на этаж. Давид, выцепив взглядом мчавшихся из кухни с наполненными водой кастрюлями Марка и Серхио, отобрал емкость у Марка и скомандовал:

– Марк, строй девушек и спускай всех в подвал! И сам сиди и сторожи их. А то, не дай бог, полезут сеньориты наверх – нам «помогать».

Марк коротко кивнул, принимая задание и, вытянувшись во весь свой небольшой рост, расправил гордо плечи и, разве что не выгнув грудь колесом, гаркнул:

– Девушки, все – в погреб!

– Давид! – окликнула повернувшегося к лестнице парня Моника.

– Дорогая моя, не время для споров, – оглянулся Давид, уже ставя ногу на ступень. – Если ты опять заведешь песню о том, что это «попахивает мачизмом» – отправлять женщин в погреб, тогда как я должен был предложить вам поучаствовать в тушении пожара, то мы тут все если не сгорим заживо, то задохнемся. Не тот момент, дорогая моя, не тот.

– Давид, я не это хотела сказать… – сделала к нему шаг Моника. – Будьте осторожны!

Он замешкался с ответом, глядя сверху вниз на девушку, прижимающую руки к груди словно в мольбе. И затем после паузы запоздало выдавил:

– Хорошо.

И торопливо побежал наверх.

– Моника, в подвал! – гаркнул Марк. И, обращаясь к остальным девушкам, бодро прокричал, стараясь заглушить встревоженный гул:

– Не волнуйтесь, все будет хорошо!

– Как же, будет хорошо, – пробормотала стоявшая рядом со мной Лаура. И вдруг, развернувшись, направилась к лестнице, но не к той, по которой спускались в подвал, а к ведущей наверх.

– Лаура, куда ты?! – побежала я за ней.

Но она неслась по лестнице с решимостью идущего первым спринтера. Чуть не сбила с ног спускавшегося навстречу Серхио. От неожиданности тот посторонился, пропуская девушку. Лаура скользнула мимо замершего на площадке с кастрюлей в руках Чави, оттолкнула Давида с Раулем, которые мокрыми футболками обкладывали порог, пытаясь задержать дым, просачивающийся сквозь щель. Распахнула, несмотря на возмущенные вопли и ругательства парней, дверь и ринулась в гостиную.

– Куда это она?! – воскликнули мы вместе с Раулем.

Я мельком увидела, что Лаура пересекла задымленную гостиную и, кашляя, влетела в охваченную огнем спальню.

– Идиотка! – взревел Давид. И, на ходу натягивая мокрую футболку, ринулся за девушкой.

– Чави! – крикнул Рауль, сгребая меня, в шоке замершую на пороге, в охапку. – Отнеси ее в подвал и не выпускай!

Он сунул меня в руки Чави, и тот, не церемонясь, перекинул меня через плечо и побежал по лестнице вниз. Рауль торопливо натянул на себя мокрую футболку и бросился в гостиную.

По дороге в подвал я выслушала от Чави целый поток ругательств – и в адрес дома, и хозяина, который устроил нам западню из-за установленных на окнах решеток, и в адрес гнилой проводки. Не обошел он и ослушниц – меня и Лауру.

Он сгрузил меня в подвале прямо на каменный пол. И сжал в объятиях бросившуюся ему на шею Сару.

– А Давид где? – встревожилась Нурия.

– Там… Спустится сейчас, – ответил ей Чави. – Я наверх! Марк, Серхио, следите за красотками, чтобы они опять, как тараканы, не расползлись по горящему дому!

С этими словами он сердито посмотрел на меня. Но выйти не успел, потому что на лестнице послышались голоса, и в подвал вошли Рауль с Давидом.

Оба опять были с голыми торсами, видимо, оставили футболки, как и собирались, под дверью. Давид нес на руках Лауру, Рауль шел следом за ними. Лица обоих были перепачканы, волосы опалены.

– Что с ней? – кинулись к Давиду с Лаурой на руках сразу Моника, Сара и Лусия.

– Ничего страшного. Немного наглоталась дыму.

– Она обожглась? – тревожно спросила я.

– Не успела, – ответил мне Рауль, почесывая выпачканный сажей нос. – Давид остановил ее. Сумасшедшая!

– Она без сознания?

– Была в сознании. А потом… выключилась, но дышит так ровно, словно сладко спит.

Давид тем временем оглянулся в поисках места, куда можно положить Лауру. Так и не найдя, на его вкус, ничего подходящего, присел с девушкой на руках на корточки и, бережно удерживая драгоценную ношу, аккуратно опустился на пол. Взгляд, которым его испепелила Нурия, мог бы разжечь другой пожар. Не она ли подожгла взглядом проводку в комнате соперницы? Но Давид даже не глянул в ее сторону.