– Что ты задумал? – обеспокоилась я.

– Лучше ты, – протянул он мне осколок. Мой вопрос проигнорировал, похоже, специально. – Сними повязку. Быстро. Только не порежься! Это очень важно, чтобы ты не поранилась…

Я разрезала узел и принялась аккуратно разбинтовывать Раулю руку.

– Анна, небо, нет времени на это, – нетерпеливо перебил он меня. – Режь бинт вдоль.

– Что ты собираешься делать? – вновь тихо спросила я, наполняясь тревогой. Но, однако, повинуясь его просьбе-приказу, попробовала разрезать стеклом бинт. Попытка не увенчалась успехом: повязка была слишком плотной, не столько рвалась, сколько растрепывалась. К тому же я жутко нервничала.

– Давай я, – сказал Рауль. Отобрав у меня осколок, он кое-как распорол бинт. И то ли швы на его ранах действительно разошлись, то ли Рауль, грубо избавляясь от повязки, еще больше поранился, но вся рука у него в крови.

Я вдруг ощутила, как вокруг нас колыхнулся воздух, будто кто-то невидимый обмахнулся огромным веером. Почувствовала, как мое плечо задело что-то холодное. Увидела, как передернуло Рауля, словно и его коснулось что-то неприятное. Он поморщился, но не от боли, а от отвращения.

– Отвернись! – скомандовал он мне.

– Я не собираюсь ничего больше делать, пока ты не объяснишь, что задумал!

– Анна, мне некогда комментировать каждый свой шаг. Уже не время для разговоров!

С этими словами Рауль отвернулся, но я заметила, что он занес над рукой осколок. То ли сделал новый надрез, то ли распорол швы. Я дернулась, как от боли, так, будто кто-то полоснул острым по моей плоти.

– Рауль, зачем ты… – закричала я, но мой крик утонул в страшном грохоте и испуганном женском визге: один из стеллажей с винными бутылками вдруг рухнул на пол.

–..! – выругался кто-то на той половине. – Все живы?!

Судя по откликам, все были живы. Но кто-то из девушек – я не разобрала кто – не выдержав напряжения, зарыдал в голос. Кто-то метнулся к лестнице. Кто-то прокричал о том, что скоро дым наполнит и это помещение. Паника, нарастающая паника!

– Дьявол… – выругался Рауль, в беспокойстве оглядываясь на другую половину подвала. Я же, парализованная нехорошими предчувствиями, приковала взгляд к его руке, по которой змеились кровавые струйки, собираясь в маленькую лужицу в ладони. В памяти возник недавний сон, в котором я бежала в рассыпающемся пеплом платье по прозрачному коридору к выходу. Вот он и сбывается. Сбывается! Показалось мне или нет, но кровь, вместо того, чтобы сворачиваться, полилась сильней.

– Э-эй! – заорал, подбегая к решетке, Чави, от которого не скрылось то, что сделал Рауль. – Оренсе, с ума сошел?! Рано для суицида, мы еще надеемся отсюда выйти!

– Вот ради того, чтобы вы вышли… – пробормотал Рауль так тихо, что друг его не услышал. А я же, опомнившись, ринулась к оставленным на полу обрывкам бинтов. Дурак, дурак! Что же ты натворил!

– Анна! – закричал Рауль мне вслед. Я лишь отмахнулась. Но, подняв один из бинтов, застонала от отчаяния: такими короткими обрывками перетянуть руку невозможно. Теперь мне стало понятно, зачем Рауль потребовал разрезать бинт. Чтобы я не смогла помешать ему!

– Шнурки! – закричала я друзьям, подбегая к двери. – Дайте шнурки!

Стоявший у двери Чави торопливо развязал кожаный шнурок на дредах, и протянул его мне.

– Анна, что происходит? – обеспокоилась перепуганная Моника. Ее лицо показалось мне призрачно-белым.

– Анна! Иди сюда! – крикнул вновь Рауль.

– Что за шаманские ритуалы вы там устроили?! – заорал Чави, и к нему подбежали другие члены компании. – Анна, что он придумал? Если он тут ноги протянет… Эй, Оренсе! Ты же ведь не всерьез, правда? Кто у нас в группе петь будет? Без тебя нам никак нельзя! У нас – записанный диск, который должен взорвать мир. И контракт! Контракт, Оренсе, о котором ты так мечтал! Рауль, идиот, козел… Не вздумай, а?

– Лаура меня заменит, – усмехнулся он. – Как она?

– Спит, – послышался рев Давида. – Что вы там задумали?!

– Анна, мне нужна твоя помощь!

Я ринулась к Раулю. Что-то кричали за моей спиной друзья, но Рауль то ли не слышал их, то ли специально игнорировал. Я же не могла разобрать слов, потому что в мыслях набатом звучало: конец-конец-конец. Мой сон – я знаю, как он закончился. К сожалению, слова Лауры не оказались бредом. Рауль знает, как остановить кровотечение, но в этом случае его знания не помогут… Не помогут!

Что он придумал?!

Рауль сидел, привалившись спиной к стене, между его согнутых в коленях ног лежало на полу зеркало, и парень, казалось, гипнотизировал его взглядом.

Когда я присела рядом с ним, он поднял на меня глаза.

– Послушай, Анна. Если ты мне не поможешь, все окажется напрасным, – тихо, так, чтобы услышала его лишь я, сказал он. И, изловчившись, выдернул у меня из кулака шнурок.

– Дай сюда!!!

Но Рауль сел на шнурок так, чтобы я не смогла его достать.

– Погоди, послушай… Своим рассказом о том, что случилось на фабрике, ты подсказала решение.

– Ты мне поверил?

– А как я могу не верить тебе? – он сделал акцент на последнем слове, глядя мне в глаза. – Я верю, что любовь спасла тебя и не сомневаюсь в том, что она спасет и нас.

– Не представляю, как она может спасти нас в этот раз, если Лаура сказала, что с каждой «проглоченной» каплей крови зло становится только сильнее!

Рауль тихо засмеялся:

– Анна, боюсь, что вы с Лаурой ошибаетесь, представляя то, что поселилось в доме в виде монстра, который обедает и ужинает кровью. Зло питается страхом и болью, страданиями. Негативными чувствами и эмоциями. Оно от меня не отстанет, так и будет «тянуть» кровь, но питаться не ею, а моей болью, твоими страхами.

– Ты уверен?

– Если тебе нужны доказательства…

И прежде чем я успела что-либо ответить, он чиркнул себя по руке поднятым осколком. Я испуганно охнула. А на другой половине подвала вдруг взорвалась лампочка, и это происшествие посеяло новую панику среди девушек. До нас донеслись испуганные крики – женские, и мужские голоса, что-то говорящие с успокаивающими интонациями.

– С ума сошел?! – с трудом пришла я в себя от двойного испуга.

– Нет. Ради того, чтобы ты увидела… Лаура сказала, что «тварь» не отстала бы от меня, так и тянула бы из меня кровь, убивая медленно, заставляя испытывать боль, а тебя – страх. Так и так, у меня нет выхода. Но это две большие разницы – отдавать свою кровь поневоле или добровольно. Понимаешь? Я буду счастлив сделать это ради тебя. Ради всех… нас. Понимаешь, счастлив.

С этими словами он перевернул ладонь над зеркалом. Кровь полилась на стекло и вдруг с тихим шипением, будто попала она на раскаленную поверхность, исчезла в трещинах между осколками.