Инженеры ахнули, доктор Твикс испуганно вскрикнула. Даже на лице Кроума отразилась тревога.

«Введите код доступа „Омега“», — в третий раз повторила МЕДУЗА, словно ничего и не произошло.

Валентин повторял: «Нет, нет, нет…» — качал головой, не понимая, как вышло, что его меч пронзил дочь. «Кейт, нет!» — Он отступил назад, вытаскивая лезвие.

Кэтрин наблюдала, как оно выходит из ее тела. До чего нелепо оно выглядело. Боли она не чувствовала, но яркая кровь струей ударила из дыры в тунике и выплеснулась на пол. Закружилась голова. Эстер Шоу попыталась поддержать ее, но Кэтрин оттолкнула девушку.

— Папа, не причиняй ей вреда, — прошептала Кэтрин, сделала два шага вперед и упала головой на клавиатуру доктора Сплея. Зеленые буквы и цифры побежали по экрану, отец подхватил ее, осторожно положил на пол, и она услышала голос МЕДУЗЫ:

«Введен неправильный код». Вновь по экрану побежали цифры и буквы. Где-то что-то взорвалось.

— Что случилось? — заверещал доктор Чабб. — Что происходит?

— Она отвергла координаты цели, — ахнул доктор Чандра. — Но энергия продолжает накапливаться…

Инженеры бросились по своим постам, перескакивая через лежащую на полу Кэтрин, ее голова покоилась на коленях отца. Она их не замечала, всматриваясь в лицо Эстер. И словно видела свое отражение в разбитом зеркале. Улыбнулась, довольная тем, что все-таки встретилась со сводной сестрой, подумала, что они могли бы подружиться. Онемение распространялось по телу, сознание уходило, шум в кафедральном соборе становился все глуше и глуше. «Я умираю? — подумала она. — Я не могу еще не время, я не готова!»

— Помогите мне! — крикнул Валентин Инженерам, но их интересовала только МЕДУЗА. Подошла девушка, приподняла Кэтрин, поддержала, пока он рвал мантию на полосы и пытался остановить кровотечение. Он взглянул в ее единственный серый глаз и прошептал. — Эстер… спасибо тебе!

Эстер смотрела на него. Она прошла долгий путь, чтобы убить Валентина, все эти годы не могла думать ни о чем другом, а вот теперь, когда он был в ее власти, ничего не чувствовала. Меч лежал там, где Валентин его выронил. На нее никто не смотрел. Даже со связанными запястьями она могла поднять меч и пронзить его сердце. Но теперь в этом не было никакого смысла. В изумлении она смотрела, как по его щекам текут слезы, падают в лужу крови, вытекшей из тела дочери. Одна за другой в голове пролетали мысли: «Он ее любит! Она меня спасла! Я не могу дать ей умереть!»

Она протянула руки, коснулась Валентина.

— Ей нужен врач!

Он посмотрел на Инженеров, мечущихся вокруг огромной машины. От них помощи ждать не приходилось. За дверями кафедрального собора, на Патерностер-сквер бушевал пожар. Он вскинул голову и увидел над раскрытым куполом силуэт воздушного корабля.

— Это «Дженни Ганивер»! — воскликнула Эстер, вскочила. — Это Том! На борту есть лазарет… — Но она понимала, что «Дженни» не сможет приземлиться на горящую Верхнюю палубу. — Валентин, мы сможем подняться на крышу?

Валентин схватил меч, разрезал веревки на ее запястьях. Потом, отбросив меч в сторону, поднял Кэтрин на руки и пошел к винтовой металлической лестнице, уходящей к чаше МЕДУЗЫ. Сталкеры попытались остановить бросившуюся за ним Эстер, но Валентин приказал им не вмешиваться. Таращившийся на него бифитер получил другой приказ: «Капитан! По этому воздушному кораблю не стрелять!»

Подбежавший Магнус Кроум схватил его за рукав.

— Машина сошла с ума! — Его голос звенел от ужаса. — Одному Куирку известно, какую команду отдала ей твоя дочь! Мы не можем выстрелить и не можем остановить накопление энергии! Сделай что-нибудь, Валентин! Ты нашел эту чертову машину! Отключи ее!

Валентин оттолкнул его и начал подниматься по ступеням, сквозь мерцающие разряды, сквозь треск статического электричества, сквозь запах горящей жести.

— Я только хотел помочь Лондону! — из груди старика вырвалось рыдание. — Я только хотел видеть Лондон сильным.

Эстер шла первой, поднимаясь все выше к раскрытым лепесткам купола, в тень огромной чаши. Справа от нее обгоревший остов «Лифта на 13-й этаж» лежал среди руин Инженериума. Пожар распространился на Холл Гильдий; Департамент планирования и Регистрационная палата пылали, во все стороны разлетались миллионы горящих розовых и белых бланков. Кафедральный собор Святого Павла каменным островом возвышался среди моря огня, а «Дженни Ганивер» кружила над ним, словно маленькая Луна. Восходящие потоки воздуха от горящих зданий нещадно мотали ее из стороны в сторону.

Эстер шла дальше, на раздувшийся воротник кобры. Валентин следовал за ней, она слышала, как он что-то шептал Кэтрин, поглядывая на отчаянно борющийся с турбулентностью воздушный корабль.

— Какой идиот сидит за штурвалом? — прокричал он, присоединяясь к Эстер на чаше.

— Это Том, — ответила она, поднялась, замахала руками, закричала: — Том! Том!

* * *

Вначале Том увидел шаль, ту самую, что купил на Перипатетиаполисе. Повязанная на шее девушки, раздуваемая ветром, она вдруг полыхнула красным — он заметил ее краем глаза, повернулся и увидел машущую руками Эстер. Потом девушку накрыло черным облаком дыма, и он решил, что миниатюрная фигурка на чаше МЕДУЗЫ ему только померещилась. Казалось невозможным, чтобы кто-нибудь выжил в разожженном им пожаре. Однако он направил «Дженни Ганивер» к МЕДУЗЕ. Дым отнесло ветром, и он увидел Эстер, по-прежнему машущую руками, в длинном черном пальто и с таким обезображенным, прекрасным лицом.

* * *

Кэтрин открыла глаза. Зона холода в ее теле расширялась, расходясь от нанесенной мечом раны. Началась икота, и Кэтрин подумала, до чего же глупо умирать, икая, как это недостойно светской дамы. Ей очень хотелось, чтобы Собака был рядом. «Том! Том!» — продолжал кто-то кричать. Она повернула голову: в клубах дыма спускался воздушный корабль. Он подходил все ближе и ближе, пока гондола боком не уперлась в чашу МЕДУЗЫ, а она не почувствовала теплый воздух, идущий из сопел работающих двигателей. Отец уже нес ее к кораблю, за разбитым ветровым стеклом она видела Тома, всматривающегося в нее, Тома, с которого все и началось, которого она давно похоронила. Но он смотрел на нее, живой, потрясенный происходящим вокруг, измазанный сажей, с V-образной раной на лбу словно символом какой-то неизвестной ей Гильдии.

Внутри гондола оказалась куда больше, чем она ожидала. Собственно, даже больше Клио-Хауза, там ее ждали и Собака, и Бивис. Икота прекратилась, рана, как выяснилось, была несерьезной, простая царапина. Солнечный свет вливался в иллюминаторы, когда Том поднимал корабль все выше и выше, в небо идеальной синевы, и она облегченно расслабилась на руках отца.

Эстер добралась до воздушного корабля первой, залезла в гондолу сквозь пробоину в борту. А когда оглянулась, протягивая руку Валентину, увидела, что он упал на колени, и поняла: Кэтрин мертва.