Пальцы соскользнули, и кнопка осталась неподвижной. Стоун попыталась еще раз, вцепившись в нее ногтями. Кнопка поддалась.

Легкие Ким разрывались у нее в груди. Ей казалось, что она не дышит уже несколько часов, хотя прошло, скорее всего, не больше двух минут.

Тень Брайанта уже маячила по ту сторону двери в ожидании, но в одиночку он не сможет ее открыть.

Инспектор оттолкнулась ступнями от подголовника и выплыла из задней двери фургона. Когда она подплыла к двери, сержант был уже готов и держал руку на ручке. Стоун заняла свое место и потянула ручку вместе с ним.

Дверь распахнулась при первой же попытке.

Ким придержала ее, а Брайант вытащил неподвижное тело Кросса. Закинув Джейсона себе на спину, он стал загребать свободной рукой в сторону поверхности.

Детектив знала, что сержант устал ничуть не меньше, чем она сама, но не позволяет себе думать об этом.

Она поплыла рядом с ним.

Из воды их головы показались одновременно.

Оба стали судорожно глотать воздух.

Брайант держал тело Джейсона Кросса под подбородок. Опустив свой затылок в воду, он на спине поплыл в сторону пандуса.

Сержант не мог увидеть того, что видела Ким.

Инспектору было достаточно один раз взглянуть в лицо мужчины, чтобы понять, что он мертв.

Ким помогла Брайанту вытащить тело Джейсона на берег и уложить его на траву, прежде чем ее коллега без сил свалился на землю. Усилия, которые он потратил на то, чтобы вылезти из воды и вытащить из нее тело взрослого мужчины, полностью истощили его. Он с трудом прерывисто дышал, на лице у него застыла гримаса боли.

– Брайант! – закричала Ким.

Глаза сержанта открылись, и он заметил ее вопрошающий взгляд.

Кивком он показал ей, что всё в порядке.

– Парамедики[60] уже на подходе, приятель, – раздался мужской голос за спиной у Брайанта. Вдали послышались сирены. Стоун кивнула тощему мужчине, который держал в руках поводок бультерьера.

Инспектор была благодарна ему, потому что ни ей, ни Брайанту не хватило бы сейчас дыхания на телефонный звонок. Но она не могла ждать, пока подъедет «Скорая помощь».

Мужчина перед ней был мертв.

Осторожно взяв голову Кросса за подбородок одной рукой, она закинула ее назад, а второй рукой надавила ему на лоб, чтобы у него открылся рот. Быстро убедившись, что Джейсон не дышит, Ким сложила пальцы вместе и уперлась раскрытой ладонью правой руки в грудную кость мужчины. Она стала давить на нее – два нажима в секунду, на глубину около пяти сантиметров.

Досчитав до тридцати нажимов, женщина остановилась. Затем, зажав Джейсону нос, она глубоко вдохнула воздух и, опустив голову, прижала свои губы к его рту и стала вдувать в него воздух, пока его грудная клетка не приподнялась.

По ее расчетам, он находился под водой минуты три-четыре. Шансов не было – Ким это понимала. Но она повторила дыхание «изо рта в рот», прежде чем вновь положить руки трупу на грудь.

– Командир, ты напрасно тратишь…

Ким не обратила на сержанта никакого внимания и опять досчитала до тридцати. Где-то на двадцать третьем нажиме она почувствовала, что ее мышцы начинают сдавать.

– Командир, он не…

– Заткнись, Брайант! – прорычала инспектор и опять глубоко вдохнула.

Сирены замерли где-то возле клубного здания, но она не могла остановиться, пока кто-то не сменил бы ее. Окружающий ее мир исчез – всю свою энергию она направила на следующую серию нажимов.

Стоун не обращала внимания на боль, которая пронизывала мышцы ее бедер и рук, и усилием воли заставляла их продолжать двигаться.

С каждым нажимом она чувствовала, как ее мышцы отслаиваются от костей. Плечи перестали ее слушаться.

– Командир, ты должна прекратить…

– Есть! – воскликнула Ким, и изо рта Кросса хлынул поток воды.

– Господи Иисусе! – прошептал Брайант, глядя, как безостановочно кашляет Джейсон.

– Чтоб я так жил! – произнес владелец терьера, наблюдая, как в двадцати футах от них останавливается «Скорая помощь».

Стоун почувствовала, как все ее тело охватила эйфория. Ведь она уже ощущала смерть у себя под руками и губами. С каждой секундой костлявая предъявляла на лежащего перед ней мужчину все больше и больше прав, – а она вернула его к жизни. И теперь он опять дышал. И кровь снова бежала по его сосудам. Детектив чувствовала, как он уходит, а теперь он вернулся.

Парамедики мягко отодвинули ее в сторону и занялись пациентом, глаза которого резко выделялись на фоне смертельной бледности его лица. Но это не страшно – скоро его лицо обретет свой нормальный цвет.

И только сейчас Ким позволила сгибающей ее усталости охватить все ее тело.

– Знаешь, командир, иногда твое чертово упрямство… – подошел к ней Брайант.

Дальше Стоун ничего не услышала. Мир внезапно провалился во мрак, и она упала на землю.

Алекс ощущала легкое раздражение. Оно еще не превратилось в досаду, но это вполне могло произойти.

Ее план состоял из двух частей. В одной из них он развивался вполне успешно, а вот со второй были проблемы.

Алекс была уверена, что детективу-инспектору уже пора появиться у нее во второй раз. Доктор рассчитывала, что тяга Ким к тому, чтобы знать все на свете, приведет ее к попытке выяснить, что же есть у ее матери. И сейчас она по идее должна уже понять, что у матери ничего нет. А это должно было привести Стоун со всеми ее вопросами и требованиями объясниться к ней, к Александре. Но Ким так и не появилась.

В этом заключалась вечная проблема достойного противника: план приходится менять на ходу. А то, что из-за близкого знакомства с Торн Ким хорошо понимала ее тактику, давало инспектору преимущество перед всеми этими жалкими людишками, которые окружают ее здесь.

Эти идиоты даже не подозревают, какие методы она уже успела применить к ним.

Алекс знала, что ключ к успешной манипуляции лежит в правильном подборе метода влияния на жертву.

С Кэти, местной надзирательницей, прекрасно сработал метод переноса, который помог Александре легко перенести на нее свое состояние и добраться до эмоциональной составляющей ее психики. Во время их последней беседы, когда Торн воспользовалась ее телефоном, психиатру удалось разрушить отношения «заключенный – надзиратель» в течение всего нескольких секунд. И они превратились в двух женщин, которые сидят за столом и обсуждают здоровье своих невинных младенцев.