Босх не нуждался в уроках психологии.

– Давай дальше, Рей! Я хотя и в суде, но все-таки пытаюсь заниматься этим делом. И мне нужна суть. Так что там насчет Галереи?

– Как я уже говорил, с Галереей случай необычный, потому что прошло уже почти три года, а она так и не вернулась. Видишь ли, они всегда возвращаются. Даже если нагадили продюсеру так сильно, что ему пришлось все переснимать. Тогда они начинают с самого низа – «петли», суета – и опять поднимаются вверх.

– Что еще за суета?

– Это, можно сказать, работа при выключенной камере. Девушки держат съемки в тонусе и готовы играть, пока на площадке настраивают камеры, передвигают освещение, меняют ракурс. Все в таком вот духе, если ты понимаешь, что я имею в виду.

– Ну да, я понимаю, что ты имеешь в виду.

Послушав про этот бизнес всего десять минут, Босх уже пал духом. А ведь Мора работает в отделе нравов с незапамятных времен.

– А что насчет уцелевшей? Ты когда-нибудь проверял у нее этот сигнал?

– Нет, не проверял. Я уже говорил, что все бросил, когда ты грохнул Черча. Думал, что с этим покончено.

– Ну да, я тоже так думал.

Достав из кармана маленький блокнот, Босх записал туда несколько фраз – краткое содержание их разговора.

– У тебя сохранились какие-то записи? С тех времен?

– Нет, ничего не осталось. Первоначальная запись по тому сигналу, наверно, находится в бумагах спецгруппы. Но там сказано не больше, чем я тебе сейчас рассказал.

Босх кивнул. Вероятно, Мора прав.

– А как выглядела эта Галерея?

– Блондинка, с прекрасным гарнитуром – явно работа хирурга из Беверли-Хиллз. Погоди, по-моему, у меня здесь есть ее фото.

Он подъехал на кресле к стоявшему сзади шкафу и выдвинул один из его ящиков. Порывшись в нем, вытащил оттуда папку и, вернувшись обратно к столу, достал из нее большой рекламный снимок. На нем была изображена женщина, сидевшая на берегу океана. Совершенно голая, она брила себе лобок. Вернув снимок Мора, Босх почувствовал себя смущенным, словно они были школьниками, секретничающими на школьном дворе об одной из одноклассниц. Заметив на лице Мора легкую улыбку, он не мог понять, что того так забавляет – смущение Босха или что-то другое.

– Ну и работенка же у тебя!

– Ну, кто-то же должен ею заниматься.

Босх пристально на него посмотрел. Решив воспользоваться шансом, он попытался выяснить, почему Мора так держится за эту работу.

– Конечно, но почему именно ты, Рей? Ты ведь уже давно этим занимаешься.

– Я сторожевой пес, Босх. Верховный Суд говорит, что эта штука легальна – до определенного предела. Вот я и стою у этого самого предела. За этим ведь нужно следить, нужно держать это в рамках. Значит, эта публика должна иметь лицензии, должна быть совершеннолетней, и никто не должен никого ни к чему принуждать. Я провел много времени, разгребая весь этот мусор, доискиваясь до таких вещей, которые Верховный Суд не мог себе и представить. Проблема тут в местных нормах – в Лос-Анджелесе их вообще нет. За много лет здесь не было ни одного успешного дела по непристойному поведению. Я провел несколько дел по несовершеннолетним, но все еще надеюсь добиться хотя бы одного приговора о непристойном поведении.

Он немного помолчал.

– Большинство копов служат в этом отделе год, а потом уходят. Больше они не выдерживают. А я вот сижу здесь уже седьмой год, и сам не знаю почему. Наверно, потому, что здесь хватает сюрпризов.

– Ну да, но ведь ты год за годом крутишься в этом дерьме. Как ты это выносишь?

Мора посмотрел на статуэтку.

– Таково мое предназначение. Не волнуйся за меня. – Помолчав еще немного, он сказал: – У меня ведь нет семьи, нет жены. Кто будет жаловаться на то, чем я занимаюсь?

По работе в спецгруппе Босх знал, что Мора добровольно вызвался дежурить в бригаде Б, то есть в ночную смену, так как от него только что ушла жена. Тогда он говорил Босху, что по ночам ему приходится труднее всего. «Интересно, – подумал Босх, – была ли его бывшая жена блондинкой, и если да, что это может значить?»

– Послушай, Рей, я ведь думал о том же самом, об этом последователе. И знаешь, она укладывается в схему, эта Галерея. Три жертвы и одна спасшаяся – все они были блондинками. В отличие от Черча последователь был разборчив.

– А ведь ты прав! – глядя на фотографию Галереи, сказал Мора. – Сам я об этом не подумал.

– В любом случае этот сигнал четырехлетней давности вполне можно использовать как отправную точку. Тут ведь могут быть и другие женщины, другие жертвы. Чем ты сейчас занимаешься?

Мора улыбнулся:

– Гарри, то, чем я сейчас занимаюсь, не имеет особого значения. На следующей неделе я уйду в отпуск, но до понедельника никуда не уеду. До этих пор я в деле.

– Ты вот упомянул «ассоциацию для взрослых». Можно ли…

– Ну да, есть такая Ассоциация фильмов для взрослых. Они сидят в одной адвокатской конторе в Шерман-Оукс.

– И ты там с кем-нибудь дружишь?

– Я знаю главного юрисконсульта. Он заинтересован в том, чтобы с юридической стороны все было чисто, поэтому настроен на сотрудничество.

– А ты можешь поговорить с ним, порасспросить, попытаться узнать, не пропал ли кто-нибудь еще – вроде этой Галереи? Все они должны быть блондинками с хорошей фигурой.

– Ты хочешь узнать, сколько может оказаться новых жертв?

– Верно.

– Я займусь этим.

– А как насчет агентов и гильдии исполнителей?

Босх кивнул на календарь с изображенной на нем Дельтой Буш.

– Их я тоже потрясу. В этом бизнесе два агента контролируют девяносто процентов распределения ролей. С них вполне можно начать.

– А как насчет работы по вызову? Этим занимаются все женщины?

– Кроме ведущих исполнительниц. Но те, что рангом пониже, – да, те часто работают по вызову. Видишь ли, ведущие исполнительницы тратят на съемки десять процентов времени, а остальное время танцуют нагишом. Они перемещаются от одного стриптиз-клуба к другому и зарабатывают кучу денег. Танцами они зарабатывают до ста тысяч в год. Большинство людей думает, что они делают состояния на грязном видео. Это не так. Они зарабатывают танцами. Если спуститься ниже этого уровня, к исполнительницам, которые или двигаются вверх, или скатываются вниз, то они в дополнение к кино и танцам занимаются работой по вызову. Это тоже дает кучу денег. Эти цыпочки могут срубить по тысяче за ночь.

– Они работают с сутенерами, нет?

– Ну да, у некоторых есть администраторы, но это не обязательно. Это же не работа на улице, где девушка нуждается в сутенере для защиты от плохих клиентов и других шлюх. При работе по вызову нужна только служба секретарей-телефонисток. Цыпочка помещает в Х-прессе свое объявление и фотографию, и скоро начинают поступать вызовы. Большинство соблюдает определенные правила. Они не ходят ни к кому домой, работают только в гостиницах, и таким образом могут контролировать уровень своих клиентов. Это отличный способ отсечь всякий сброд.