- Алексей! Он приехал! - обрадовалась Катя и бросилась к гостиной.

У окна стоял Штерн. Разочарование, нахлынувшее на нее, видимо было так заметно, что поверенный виновато развел руками.

- Здравствуйте, Иван Иванович, - поздоровалась молодая женщина, взяв себя в руки. - Садитесь, пожалуйста, сейчас принесут чай. Мы ведь с вами в Англии.

Штерн сел в кресло напротив нее и, не дожидаясь вопросов, стал рассказывать о событиях в Бельцах. С ужасом слушала Катя о преступниках, умертвивших самых любимых ее людей. Она перекрестилась, когда узнала, что сама чудом избежала смерти, выбросив разбившиеся от тряски бутылки и корзинки с провизией. Все было ясно, но раз мадам Леже исчезла и не понесла наказания, она не могла быть спокойной ни за свою жизнь, ни за жизнь своего малыша. Катя внимательно посмотрела на поверенного. Он отводил глаза, и вид его был какой-то виноватый.

- Иван Иванович, что случилось? Я же вижу, что вы чего-то не договариваете. Говорите,- попросила она, внимательно глядя на своего помощника и друга.

- Екатерина Павловна, - Штерн сделал паузу, но потом собрался с силами и произнес: - Алексей Николаевич погиб под Москвой.

Катя побледнела, вскочила и потеряла сознание. Через четверть часа у еще не пришедшей в себя женщины начались роды.

Шли вторые сутки, с тех пор как начались схватки, Луиза, Марта и лучший акушер Лондона доктор Грин, привезенный Штерном, уже начали терять надежду. Катя приходила в сознание, но тут же теряла его снова. Доктор Грин вышел к совершенно потерянному Штерну, сидевшему с гостиной.

- Мистер Штерн, состояние графини таково, что она не может помогать природе, и, чтобы спасти мать и дитя нам необходимо будет сделать кесарево сечение. Кто из родных может дать согласие на это? - осведомился доктор, выжидающе глядя на поверенного.

- У графини больше нет родных, но я - ее доверенное лицо и был доверенным лицом ее отца, наверное, это решение следует принять мне, - сообщил Иван Иванович и задумался, - если графиня придет в себя, сможет ли она родить обычным путем?

- Да, несомненно, она молода, ребенок лежит правильно, и если она сможет помогать нам, ребенок должен родиться довольно быстро.

- Тогда давайте еще подождем, и будем молиться, чтобы она пришла в себя, - решил Штерн и умоляюще поглядел на доктора. - Когда наступит решающий момент, и больше медлить будет нельзя, вы мне скажете.

Доктор кивнул и молча вышел.

- Милая, проснись,- голос матушки проник в затуманенный мозг Кати, - помоги нашему малышу появиться на свет. Ему уже пора родиться, - матушка беспокоилась, Катя слышала это по интонациям голоса.

- А разве я сплю? - удивилась она. - Матушка, что со мной?

- Ты теперь мать, спаси нашего внука, будь сильной, - голос матушки уже не просил, а требовал.- Мы всегда гордились тобой, не подведи нас на этот раз.

Катя открыла глаза, и ее захлестнула ужасная боль, она выгнулась дугой и закричала.

- Ну, слава Богу, - обрадовалась Луиза и схватила княгиню за руку, - тужьтесь, миледи, помогите малышу.

- Давай, моя девочка, - просила Марта, склоняясь к ней с другой стороны, - помогай малышу, давай сильнее старайся.

Катя напряглась, несколько судорог прошло по ее телу, и вдруг ей стало необыкновенно легко. В наступившей тишине раздался крик ребенка, его улыбающийся доктор поднял на руках.

- Мальчик,- весело сказал он, показывая новорожденного Луизе и Марте, - смотрите, какой он большой и красивый.

- Его зовут Павел, запомните, - прошептала Катя и снова потеряла сознание.

Алексей догнал основные силы русской армии в Вязьме. Добравшись до штаба, расположившегося в нескольких чудом уцелевших крестьянских избах на окраине сгоревшего города, он, назвав себя, попросил встречи с Кутузовым. Михаил Илларионович принял его немедленно. Еще более усталый и постаревший с их последней встречи главнокомандующий сидел все в том же кресле, что в Царевом Займище четыре месяца назад. Кресло ему поставили у русской печки, и он, накинув шинель поверх мундира, грел руки, приложив их к теплому беленому боку.

- Здравствуй, князь,- поднялся он навстречу Алексею и крепко обнял молодого человека, - а мы тебя уже оплакали вместе с командиром твоим Петром Ивановичем. Рассказывай, где ты был все это время.

- Мой слуга нашел меня ночью среди мертвых, отвез в наше имение, а там деревенская травница выходила меня, только вот много времени ей на это понадобилось,- рассказал часть правды Алексей, которому не хотелось, чтобы хоть кто-то знал, как тяжело ему далось возвращение к жизни.

- Мне докладывали, что вас с Багратионом осколками одного ядра ранило, но князь Петр всего восемнадцать дней прожил после Бородина, - вспомнил Кутузов и отвернулся, потом, успокоившись, повернулся к Алексею. - А ты знаешь, что тебе за отличие при сражении под Бородино пожалован орден Святого Георгия, и ты произведен в полковники, правда, мы все считали, что посмертно.

- Нет, я не знал,- удивился Алексей, полностью оторванный от жизни в избушке егеря он был потрясен, что в это время кто-то интересовался его судьбой.

- Что теперь хочешь делать? - перешел к главному Кутузов, испытующе глядя на молодого человека.

- Сражаться хочу за Отечество, хочу за своего командира посчитаться с врагом. Порошу вас, направьте меня в авангард армии, слишком многое я пропустил.

- Ну что ж, я тебя понимаю, у самого сердце горит, - согласился Михаил Илларионович, подойдя к столу, он написал несколько строк на листке и протянул его Алексею. - Поезжай к Милорадовичу, я пишу, чтобы ты был при нем, но на передовую не рвись, второй раз можешь с того света и не вернуться

Алексей поблагодарил главнокомандующего, простился с ним и вышел на улицу. Сашка топтался около коней, привязанных к забору.

- Поехали, - позвал его Алексей, - мы получили назначение, едем в авангард к Милорадовичу.

Войска французской армии, потерявшие в Москве от бескормицы половину лошадей, не нашли провианта и в Смоленске. Разведчики уже доложили Кутузову, что Наполеон, войдя в город, приказал расстрелять интенданта своей армии Сиоффа, который не смог сломить сопротивление крестьян, уходивших в леса и уничтожавших запасы зерна, лишь бы не кормить врага. Французская армия шла пешими маршами, далеко растянувшись по дороге, и Бонапарт ждал подхода полков маршала Нея, прикрывавшего армию с тыла, целую неделю.

Любимый ученик Суворова генерал Милорадович, своей отчаянной храбростью завоевавший сердца всех, служивших под его началом от простого солдата до генерала, неделей ранее одержал блестящую победу под Вязьмой, а сейчас трепал отступающих французов при каждом удобном случае. Алексей прибыл в его штаб только через сутки, настолько далеко полки генерала опередили основные силы русской армии, двигающейся южнее. Уже была почти ночь, когда он смог разыскать Милорадовича в деревенской избе у дороги в двадцати верстах от Смоленска.