От удивления глаза Лизы широко раскрылись.

– Но как вы догадались?

– Что ж тут догадываться? – усмехнулся Виктор. – Я сразу об этом подумал, когда вас увидел. Вы очень переменились, Лиза, неужели вы этого в зеркале не замечаете?

Несмотря на привычную иронию, голос у него был грустный. Лиза молчала, не зная, что сказать.

– Ну, и что вы хотите мне сказать в связи с этим? – сам поинтересовался Виктор.

– Я… Я должна сказать, что вам не надо больше мне звонить…

– Это-то само собой понятно. Может быть, выпьем немного? – неожиданно предложил он. – Я бы водки выпил сейчас, хоть мы и в итальянском заведении. Впрочем, у них наверняка есть и водка.

Водку и «Кьянти» им принесли немедленно. Увидев, как Виктор быстро опрокинул полную рюмку, Лиза тоже залпом выпила свой бокал вина. Виктор был прав: выпить, конечно, следовало. Лиза сразу почувствовала себя свободнее, напряжение, охватившее ее, когда она увидела Виктора, наконец немного отпустило.

– То есть я хотел спросить, Лиза, вы уверены, что ваше чувство не увянет через недельку-другую? – спросил Виктор.

Он смотрел на нее внимательно, и Лиза поежилась под его взглядом.

– Думаю, нет, – сказала она.

Ей казалось странным доказывать, что она любит Арсения больше жизни. Зачем?

– А тот юноша, в которого вы влюбились – чем он, кстати, занимается? – достаточно надежен, по-вашему?

– А почему вы так уверены, что я влюбилась именно в юношу? – вопросом на вопрос ответила Лиза.

Она успела выпить еще бокал, после которого смогла даже улыбнуться Викторовой проницательности.

– Да в кого же еще? – усмехнулся Виктор. – В кого же еще вы могли влюбиться, дорогая моя Лиза, как не в прекрасного юношу, похожего на принца из волшебной сказки?

Лизе на мгновение стало даже страшно.

«Все-таки, наверное, нелегко жить, обладая такой проницательностью», – подумала она.

– Д-да, он молодой вообще-то, – произнесла она. – Ему двадцать пять лет… Он врач, нейрохирург.

– Вы, значит, в Склифе с ним познакомились? – понял Виктор. – Что ж, тоже очень романтично. Эх, Лиза!..

– Что вы хотите сказать? – спросила она, подняв глаза и прямо взглянув на Виктора. – Что я виновата перед вами? Но ведь я…

– Конечно, вы передо мной ни сном, ни духом не виноваты, – перебил он ее тираду. – Обязательств вы мне не давали, в любви не признавались, в чем же вам передо мной каяться? Просто я надеялся…

– На что?

– Какая теперь разница? Напрасно надеялся, что же и говорить об этом? Хотя – почему бы и не сказать? Я надеялся, что стал вам дорог – такой, как есть, не созданный по образу и подобию романтического героя из ваших полудетских мечтаний!

Лиза почувствовала легкую растерянность. Да, она не могла понять, как Виктор относится к ней, она ломала голову над тем, зачем нужна ему, но ведь она и подумать не могла о том, в чем он признался сейчас!

– Значит, – тихо сказала она, – простите, Виктор, что я теперь об этом спрашиваю, – значит, и я была вам дорога? А мне казалось…

– Конечно, вы и представить себе этого не могли, – сказал Виктор полупечально-полусердито. – И очень, по-моему, удивлялись, что я не предъявляю к вам мужских требований – особенно тогда, на даче?

Лиза кивнула.

– Конечно, мне очень этого хотелось, что и говорить. Но мне не хотелось, чтобы вы пустили меня к себе в постель из неправильно понятой благодарности, поэтому я и не решился… Зря, конечно. Надо было решиться, может быть, сейчас все было бы по-другому. Вы ведь ждали, Лиза, что я буду вести себя, как положено влюбленному – стоять с гитарой и шпагой у вас под окном?

– Нет, я, конечно, не думала таких глупостей… Но…

– Но вам хотелось, чтобы я сходил с ума, звонил вам по три раза на дню, признавался в любви и падал на колени, – опять усмехнулся он. – А я всего этого не делал, и вы не понимали почему.

– В общем, почти что так, – согласилась Лиза. – А почему все-таки?

Она чувствовала, что выпитое вино придает ей смелости, и спешила спросить о том, о чем никогда не решилась бы иначе спросить.

– Да потому, что я уже старый, Лиза, просто старый, неужели вы не понимаете!

Лиза посмотрела на Виктора с недоумением.

– Вы – старый? Вы Колиным ровесником выглядите, если не моложе! А сравнить вас с тридцатилетним мужчиной из Новополоцка – так и вообще…

– Ну, разумеется, но дело ведь не в этом. Конечно, денатурат я не пью с детства, на химкомбинате не работаю, живу в экологически чистом месте, занимаюсь спортом на свежем воздухе, выгляжу неплохо. Я не о том говорю, не о фигуре своей, как же вы не понимаете, Лиза!

Страдальческая морщинка перерезала его лоб, и Виктор сделал движение рукой, точно хотел смахнуть ее. От вина голова у Лизы немного кружилась, она чувствовала, что щеки у нее раскраснелись.

– Я устал, Лиза, это и значит – старость… Я устал от выяснения отношений с бывшей женой, от разлуки с сыном, от работы своей сумасшедшей устал, хотя жить без нее не смог бы. И при всем желании я не могу не спать ночами, думая о вас. И говорить, что с вами молодею на двадцать лет, я тоже не стану…

Лизе вдруг показалось, что усталость, о которой говорит Виктор, проступает на его лице, – и ей стало жаль его.

– Вот только жалеть меня не надо, – сразу заметил он. – А то на вашем личике уже изобразилось сострадание. Жизнью-то своей я, в общем, доволен. Насколько вообще может быть доволен жизнью человек, если он не полный идиот. А что устал – вполне понятно.

– Но вы действительно никогда не казались мне ни старым, ни усталым, – искренне сказала Лиза. – Даже наоборот, я удивлялась: вы всегда такой подтянутый, элегантный…

– Подтянутость здесь тоже ни при чем, – поморщился Виктор. – Да, мне тоже казалось иногда, что вы понимаете… Ведь вы, несмотря на юный возраст, удивительная женщина, Лиза, самая настоящая, какой женщина и должна быть, наверное. Вы просто природой созданы для того, чтобы понимать – разве я вам не говорил об этом? И при этом вы ведь не восторженная дурочка, у вас хороший вкус. И мне начинало уже казаться, что вы понимаете мою жизнь, что люди, которые мне дороги, не кажутся вам сборищем старых зануд…

– Они мне и правда не кажутся! – даже возмутилась Лиза. – У вас отличные друзья.

Но Виктор точно не слышал ее слов.

– Да, вот поэтому я и думал, что вы минуете то, чего вы все-таки миновать не смогли… Ах, Лиза, какой же я кретин, что так себя обманывал! Ведь я всегда знал, что ошибаюсь, что от себя вам не уйти, ведь я сам же с ума сходил – хоть вы, наверное, и не верите, что я на это способен, – от того, что ваши глаза так и лучились ожиданием будущего счастья! И я мог думать, что под счастьем вы понимаете прогулки со мной по разглаженным дорожкам! Да я полжизни готов бы отдать за то, чтобы это было именно так…