18. Как и малайцы, китайские пираты действовали большими флотами. Это позволяло им нападать на крупные суда, в частности хорошо вооруженные европейские корабли, используя роение или тактику волчьей стаи

19. Императорскому флоту Китая непросто было бороться против китайских пиратов: часто закаленные в боях грабители, которым нечего было терять, оказывались грозными противниками, тем более что у них были те же корабли и вооружение. Часто успех или поражение зависели от решительности командира, благоприятной погоды и простой удачи

20. Обычное наказание, к которому китайские власти приговаривали пойманных пиратов, — публичная казнь через обезглавливание. Эти пираты были в составе группы, схваченной во время совместного англо-китайского антипиратского рейда в 1891 году. Их окружают китайские чиновники, солдаты и небольшая толпа зевак, ожидающих начала казни

21. Небольшие деревянные, стеклопластиковые или надувные шлюпки — излюбленные суда сомалийских пиратов благодаря их маневренности и скорости. В случае прибрежных операций эти шлюпки спускают на воду с любого удобного участка берега, а для морских операций — с «материнского корабля», например с захваченного сухогруза или траулера

22. Затяжной кризис с заложниками разыгрался на сухогрузе MV Faina: примерно пятьдесят сомалийских пиратов удерживали двадцать одного члена экипажа в течение пяти месяцев, с 25 сентября 2008 года до 5 февраля 2009 года, пока не получили выкуп в размере более чем 3 млн долларов. Военные флоты нескольких стран пристально наблюдали за кризисом, учитывая характер груза MV Faina: на судне находились 33 танка Т-72, зенитные орудия и реактивные гранатометы

23. Попытка захвата контейнеровоза MV Maersk Alabama (с 2016 года — Tygra) 8 апреля 2009 года вызвала кризис с заложниками, который продолжался четыре дня и завершился спасением капитана Ричарда Филлипса и гибелью троих из четверых пиратов. Выживший пират был арестован и осужден на тридцать три года и девять месяцев тюрьмы

24. После спасения капитана Филлипса спасательная шлюпка, на которой его держали, была исследована на предмет улик, перевезена в США, а позднее — выставлена на всеобщее обозрение в Национальном музее спецназа ВМС США в Форт-Пирсе (Флорида)

25. Капитан Филлипс (справа) с лейтенант-коммандером Дэвидом Фаулером. Позднее испытания, выпавшие на долю Филлипса, легли в основу голливудского блокбастера «Капитан Филлипс» (Captain Phillips, 2013) с Томом Хэнксом в главной роли. Кроме того, Филлипс в соавторстве со Стефаном Толти написал об этих событиях книгу "A Captain's Duty: Somali Pirates, Navy SEALS, and Dangerous Days at Sea" («Долг капитана: сомалийские пираты, спецназ ВМС и опасные дни в море»)

26. Отличить опасных сомалийских пиратов от безобидных рыбаков — непростая задача для военно-морских сил. Если пираты не пойманы в момент нападения на судно, то, чтобы показаться невиновными, им достаточно выбросить за борт улики, например лестницы, крюки и автоматы

Заключение

Возвращение с удвоенной силой

Когда пираты после долгого плавания возвращаются в свой порт, они оценивают собранные сокровища. А что можем мы вынести из многовековой истории пиратства, с которой нас знакомит эта книга? Кем были эти ловцы удачи? Какие условия благоприятствовали их промыслу, почему с ними было так сложно справиться и что стоит за возникновением, ростом, расцветом и закатом пиратства в мире?

Путь морского грабителя независимо от периода и региона был не для робких или склонных к угрызениям совести людей. На самом деле большинство стремившихся к этой карьере, вероятно, останавливались у первой же преграды и просто не решались продолжать. Те же, кто все-таки был готов рискнуть, позже сталкивались с трудностями освоения ремесла; многие, по всей видимости, пасовали и либо дезертировали, либо оказывались отвергнутыми своими товарищами за неумелость или трусость — если не погибали раньше во время налета или кораблекрушения. Впрочем, справедливости ради надо сказать, что те, кто преодолевал первые трудности, справлялись и со следующими и добивались неплохих успехов. Карьера пирата, как и любая другая, подразумевает постепенную «социализацию» новобранцев в новой профессии, когда все, что поначалу кажется необычным и новым или пугающим, опасным и отвратительным, со временем начинает восприниматься как норма. Это важно: интуитивно мы проникаемся чувствами жертв пиратов и теми ужасами, через которые им пришлось пройти, если вообще удалось выжить, — куда сложнее представить себя на месте разбойников, таких как хладнокровные убийцы команды MV Cheung Son или сегодняшние сомалийские или нигерийские пираты, которые после задержания обычно поражают очевидцев своим жалким видом. Это далеко не те романтичные, безрассудные проходимцы, какими их изображает Голливуд. Впрочем, кое-кому можно, по крайней мере, посочувствовать, например Маркусу Убану, бывшему пирату из индонезийского Ачеха, который сказал в свою защиту: «Сингапур богат, мы бедны».

Наверное, можно даже принять довод, который часто приводят в свое оправдание многие схваченные пираты (а также некоторые ученые-ревизионисты), что у них «не было выбора». Если не обращать внимания на сомнительность такого объяснения, оно все же сильно контрастирует с изображением исторических и нынешних пиратов в виде благородных «социальных бандитов»{492}. Некоторые современные социологические работы о золотом веке пиратства как раз такой случай, хотя они тоже приводят веские аргументы. Один ведущий ученый, например, подчеркивает квазидемократические отношения между пиратским капитаном и его командой{493}. И действительно, пираты золотого века выбирали своих капитанов по принципу «один человек — один голос», и капитан мог требовать соблюдения дисциплины и определенной программы действий только после обсуждения или «переговоров» со всеми членами команды, а решение принималось по итогам голосования. Даже грозному пиратскому капитану Черной Бороде приходилось порой упрашивать мятежный экипаж действовать по его плану. Вероятно, этот квазидемократический подход и способствовал распространению среди широкой публики и даже среди части ученого сообщества образа пиратов как безрассудных, удалых и сказочных «повелителей морей».

Однако эти «повелители морей» золотого века едва ли были героями своего времени. Начнем с того, что каперы и корсары, похоже, были гораздо более дисциплинированными, хотя и здесь известны случаи, когда капитанам приходилось вести переговоры со своими командами. Китайские пиратские флоты на другой стороне земного шара соблюдали жесткую иерархию с суровой дисциплиной в стиле императорских военно-морских сил. Согласно свидетельству Ричарда Глэсспула, «любые проступки немедленно карались, а учитывая, что на кораблях были их семьи, множество мужчин, женщин и детей, это кажется почти невероятным»{494}. Между тем ирануны и балангинги, кишевшие в водах Юго-Восточной Азии, были организованы в квазифеодальные или племенные структуры,