— Сейчас что-то будет! — маленький проказник выглядел довольным, но недолго. — Ой, дядя Арен!

Темный маг целенаправленно шел к нам. Черный плащ взлетал волной в такт его шагам, волосы колыхались, а лицо выражало решимость…

— Дядя?! — с ужасом переспросила я. — Вы, что, родственники?

— Да нет, не родной он мне, но от этого не менее любимый, — пояснил он, заметно занервничав при виде «любимого» дядюшки. — С ним интересно, он мне барабашку подарил — под кроватью живет. И когда в гости приходит, столько интересностей рассказывает! А еще мы с ним в поход ходили, как настоящие мужчины!

В голосе его появилась нескрываемая гордость.

— А тебя не учили, что с чужими куда бы то ни было ходить опасно?

— С ним нигде не опасно! Он сильный! И смелый! И любит нас с Алькой, как родных!

— Бред, темные не любят детей, ни своих, ни тем более — чужих! Не играют и не возятся с ними. Они никого не любят, кроме себя! — фыркнула я, вспомнив свои личные обиды.

— Неправда! — убежденно воскликнул мальчик.

О, Тьма, кому я это объясняю… Доверчивый ребенок…

Вдруг раздался женский вопль, а следом началась самая настоящая свара — жертва завороженной ведьмы не собиралась так просто прощаться со своей шевелюрой, и кто у кого выдрал больше волос — это еще вопрос! Главный виновник произошедшего под шумок смылся, как раз в тот момент, как ко мне подошел озабоченный лорд Тиан, наклонился к самому лицу.

— Чтобы рядом с мальчишкой тебя больше не видел! — строго заявил он.

— Детей не ем, не беспокойтесь, — поморщилась я в ответ.

— О! Если этот ребенок вздумает тебя чем-нибудь накормить, ты будешь есть все, что он скажет! — усмехнулся темный. — Так что беспокоюсь я не совсем о нем… Вон, пусть над Ведовскими издевается…

— Он уже хвастался своими талантами, — призналась я, покосившись на раскрасневшихся ведьм, которые пытались привести в порядок свои прически. — Весьма сомнительными талантами.

— Вот поэтому и держись от него подальше. Он будет сильным ведьмаком и… довольно хладнокровным.

— Я слышала, что его мать в свое время перевелась на другой факультет, — прищурилась я, посмотрев на лорда Тианаснизу вверх.

— О… Так вот что мы делаем в лагере конкурента, — проницательно заметил он. — И от кого же ты это слышала?

— Анэлия сама рассказывала.

— А она не рассказывала, каким образом ей это удалось?

— Договорилась с ректором? — предположила я, наивно взмахнув ресницами.

Магистр расхохотался.

— Что? — утирая слезы из глаз, переспросил он. — Ну, можно сказать, что договорилась! Только перед этим приворожила своего декана и пыталась совратить его на глазах у всей группы! Как тебе способ? Может тоже… — он многозначительно повел плечами.

— Так себе способ, — буркнула я, отвернувшись.

— Я знал, что вам не понравится, — хохотнул снова нескромный декан. — Не с вашим характером!

— Не с вашей кандидатурой.

— Я вообще-то обидчивый!

Прозвучало неправдоподобно и угрожающе.

— Вы куда-то шли? — намекнула я.

— К вам. Хочу пригласить вас на вечернюю прогулку. Вы просили, чтобы я сам вас нашел, — я нашел…

Он шутливо поклонился и протянул руку.

В ловушках опять было пусто, зато их количество увеличилось. Теперь они расположились не только в Парке, но и ближе к самому зданию Академии, именно их мы проверили в первую очередь. Как неохотно объяснил лорд Тиан, такая установка не желанна, потому что в нее могут попасть и адепты, но время идет, а дух долго морить себя голодом не будет. Особенно, когда рядом столько еды…

Хотя в Парке, на мой взгляд, тоже есть, чем подкрепиться — вон сколько гадов… Правда, едва мы туда вошли, стало понятно, что в нас видят особый деликатес.

— Как поживает ваша жалость? — небрежно спросил лорд Тиан, так же небрежно отправляя черный пульсирующий шар прямо мне за спину.

— Сдохла в мучениях, как и эта тварь, — уверенно ответила я. — Только позаботьтесь, чтобы нас с вами не постигла та же участь. Ну, хотя бы меня…

Он криво улыбнулся одним уголком рта, но глаза остались серьезными.

— Пусто, — тоже серьезно произнесла я, разглядев впереди ловушку.

Лорд Тиан коротко кивнул в знак того, что понял, и пришлось продираться дальше, сквозь густые заросли и бурелом.

Что-то мелькнуло высоко над нашими головами, какой-то силуэт. Лорд Тиан отпихнул меня к стволу, а сам ударил магией в облезлую крону с черными листьями. Сверху посыпался мусор из поломанных веток, а следом раздалось разъяренное шипение. Первый раз за все время, что мы бродили по Парку, первый же его удар не стал последним. Магистр плотно сжал губы и повторил атаку. И еще. И еще… Озадаченно взглянул на свои ладони, и мне стало жутко. Гибкая тень с горящими глазами прыгала из стороны в сторону, ловко и как будто насмешливо уворачиваясь от мага. А потом ринулась вперед, растопырив когти и обнажив клыки.

Вжик! Черная петля со свистом разрезала воздух, капли крови окропили мое лицо, и изувеченное тело покатилось в сторону.

— Ты что творишь? — взбешенно развернулся ко мне лорд Тиан, сжимая в одной руке материализовавшийся меч.

— Спасаю вас… нас… — быстро поправилась я, чувствуя, как уязвлена гордость мужчины.

Он резко вогнал не пригодившееся оружие в ножны, достал из кармана носовой платок и спешно принялся вытирать мне лицо. Я от неожиданности даже не протестовала, лишь смотрела во все глаза на озабоченного и несколько растерянного мага.

— Никогда не лезь под руку! — раздраженно ворчал он. — И смотри на кого нападаешь. Кожу жжет?

Я отрицательно помотала головой, а в следующий момент взвыла от боли. Как будто кислотой облили!

— Тише-тише, — ласково пробормотал он и, приподняв мне подбородок, подул на кожу, как ребенку. — Я успел убрать капли, иначе пришлось бы хуже…

— Как я выгляжу? — нервно сглотнув, спросила, едва боль начала стихать.

— Прекрасно, — не задумываясь, ответил мужчина.

— Врете! Скажите честно — я вся облезла или покрылась волдырями?

— Все хорошо, твое миленькое личико не пострадало, — он погладил пальцами сначала по одной щеке, потом по другой. Слишком нежно, интимно, и видимо сам это понял, раз резко отдернул руку, словно обжегся. — Кстати, поздравляю, у тебя отлично получилось применить темную магию, и даже никакого отката не было…

И правда. Причем, даже угрызений совести никаких. Когти, готовые распороть нашу плоть, клыки, которые без жалости вонзились бы в горло, и едкая кровь изничтожили это чувство на корню. Но радоваться мне не позволила одна мысль.