Лариса слушала воспоминания этой женщины, стараясь не прерывать ее. По опыту она хорошо знала, что вот из таких рассказов о давно ушедших в прошлое событиях часто всплывают факты, имеющие значение и в настоящем. Кроме того, заслужить сейчас доверие казашки проще всего можно было только с помощью заинтересованного слушания. И Орнагын продолжала:

– Короче, пошла Ириша к Валерке за чертежом. Она жутко волновалась перед предстоящей сессией, а вернулась без памяти влюбленная так, как только глупые девчонки умеют любить. И до учебы ей потом очень долгое время и дела не было. А вскоре и до свадьбы дошло. Уж если Ирочка хотела добиться чего-то, то она добивалась всегда, а уж в сердечных делах тем более. Валеркины родители тогда в деревне жили и настояли, чтобы сыграть настоящую деревенскую свадьбу: с кучей родственников, обрядов, ну и, конечно, неизбежным мордобитием. А уж измывались над молодыми вообще кто во что горазд. Помню, захожу я к Ирине на утро второго дня, а она сидит в одном белье и безутешно рыдает.

– Что же случилось?

– Она молча указала мне на окошко. А там! Старухи утащили белую простыню и размахивают ею перед гостями, соседями и просто прохожими. А простыня-то в крови. Это мы потом узнали, что у них обычай такой: показывать всем, что невеста девственницей была. Дикость жуткая! Поэтому Ирина и не выдержала долго в деревне. Хотя их там оставляли и долго упрашивали, работу предлагали и дом новый. Полюбили очень ее в новой семье. Все пять Валеркиных сестренок-погодок ходили за новой золовкой по пятам как приклеенные. Да что там говорить – она со всеми людьми всегда ладить умела.

– А с Зайцевой? – невпопад спросила Лариса, все-таки решив попытаться перевести разговор на более интересующие ее темы.

– А что с Зайцевой? – спокойно переспросила Кандабурова. – С ней они и вовсе хорошими подружками были.

– Не может быть, – засомневалась Лариса. – Ну, понятно, сплетням про нее и Алексея, она, допустим, не верила. Но неужели и в этом случае она не испытывала совсем никакой женской ревности к такой близкой подружке своего любовника? Должна была испытывать.

– О, тут просто надо было знать Ирину и понимать ее отношения с Алешей, – подняла вверх указательный палец Орнагын. – Я и сама долго не могла разобрать, зачем ей нужен этот избалованный ребенок. А потом до меня все-таки дошло. Ведь у Ирины, кроме Натальи, которую она родила рано, от нелюбимого уже к тому времени человека, детей не было. Ходили слухи, что и Наталья-то не родная, а приемная. Но это неправда. Ведь как раз при ее родах и вырезали Ирине матку, и она не могла поэтому иметь больше детей. А ей очень хотелось, я знаю. Из детдома она ребенка не хотела брать, боялась. Тут свою-то толком воспитать не смогла. Что же будет с чужим, тем более окажись у него дурная наследственность? Вот и изливала она всю свою неистраченную материнскую нежность на Алешку.

– Подождите, – изумилась Лариса, – что-то я совсем запуталась. Так он был ей сыном или любовником?

– Ну, зачем воспринимать все так буквально? – укоризненно спросила Орнагын. – Конечно, спали они вместе. Но только в остальное время она все равно относилась к нему как заботливая мамочка к любимому дитяте.

– А к Алене? – повторила свой вопрос Лариса.

– И к ней почти так же. Как может относиться мамаша к школьной подружке своего сыночка? Тоже заботилась о ней, опекала. Но уже не так явно. И разговаривать пыталась почти на равных. Впрочем, ясно же, что это только мужчины остаются детьми до седых волос. Алена всегда была намного умнее Лешки. Она просто изображала из себя нимфетку. А мужчины почти всегда клюют на это.

– А Леша не клевал?

– Нет, не тот тип. Я же говорю, ему мамочку подавай. И Ирина, думаю, отлично понимала, что Алена не в его вкусе. Потому они и ладили так хорошо.

– Понятно, – задумчиво произнесла Лариса. – А вы не думаете, что Алексей и Алена крутились вокруг Каменской из-за денег?

– А потом и убили по этой же причине? – с горечью продолжила ее мысль Кандабурова. – Вы это хотели спросить, да? Так вот, этого просто не могло быть, потому что, поймите, Ирина обеспечивала им не просто материальный, но еще и чисто психологический комфорт. Что бы ни случилось, заступиться за них перед кем бы то ни было могла только она. Да и денег она давала, сколько они захотят. Никогда не отказывала. Даже Алене. Когда ей однажды было, по ее мнению, совершенно не в чем ехать на гастроли, она же первым делом к Ирине примчалась, причем чуть ли не со слезами на глазах. Так та столько денег в ее костюм вгрохала, что даже Котенко подумал, что Ирина просто с ума сошла.

– А что, она действительно была такая богатая? – осторожно перевела Лариса разговор немного в другую плоскость.

– Ну, богатая – не богатая, а деньги ее магазин определенно приносил. И деньги скорее всего немалые. Я, знаете ли, не интересовалась, сколько именно.

Орнагын подняла узкие глазки на Ларису.

– И что же, неужели на Каменскую никто не наезжал? – с интересом спросила Лариса. – Неужели не было совсем никаких проблем ни с налоговой, ни с мафией?

– А почему бы и нет? – удивилась казашка. – Налоги мы платили вовремя: конечно, при помощи различных бухгалтерских ухищрений, в которых я, честно говоря, не очень-то разбираюсь. Но в общем все было нормально.

– А бандиты? – настаивала Лариса. – С ними не было проблем? Все же компаньоны Доллар и Хряп – это не лучший вариант.

Кандабурова замялась.

– Дело в том, – начала объяснять Лариса, – что Алексей сказал мне, что они вместе с Каменской владели акциями магазина и даже довольно жестко наседали на нее, пытаясь заполучить контрольный пакет. А сами бандиты не признают этого. Вот я даже и не знаю, кому теперь верить.

На этот раз лицо Орнагын не выражало ни согласия с только что услышанным, ни удивления.

– Я абсолютно ничего не знаю об этом, – сухо повторила она.

– Обидно, – разочарованно протянула ни на секунду не поверившая ей Лариса. – И очень странно. Я, честно говоря, думала, что Ирина доверяла вам гораздо больше, чем инфантильному Алексею. Все считали вас самым близким Ирине человеком.

– Конечно, так и было, – с жаром ответила Орнагын. – Ирина почти со всеми проблемами приходила именно ко мне. От Алексея же, как от ребенка, вообще скрывали добрую половину происходящего – и в первую очередь, конечно, это относилось к чисто деловой информации. Так что к тому, что он там наболтал про бандитов, я бы на вашем месте не стала относиться слишком серьезно. Хотя, конечно, и сказать, что он врет, я не могу.

– Но при таком положении вещей вы просто не могли не знать, какие отношения связывали Каменскую с бандитами, – упрямо констатировала Лариса. – Ну хотя бы про то, были у них акции «Фэшн-2000» или нет.

– Нет, про акции я ничего не знаю, – с усталой серьезностью ответила Орнагын, и Ларисе показалось, что слезы блеснули в ее глазах.

– Послушайте, – как можно мягче произнесла Лариса, и в голосе ее зазвучало неподдельное волнение, – мне вы можете рассказать все. Я даю вам слово, ни один человек за этими стенами не узнает об этом.