– Ну-у. Машинка такая, слова далеко передаёт.

– Вот-вот! А есть и другая машинка, которая со звуком передаёт и видимость. Вот сейчас такая машинка и передаёт сюда мои слова и мою видимость.

– Как это?

– Я и сам, честно говоря, не понимаю. Да и не стараюсь понять: есть такая штука, и есть. Но сейчас не о том. Я к тебе переговорщиком. Мой лад-лэд предлагает тебе сдаться без боя. Тогда он обещает тебе жизнь и свободу. Даже оружие тебе оставит. Только вот патроны придётся отдать. Те, которые ты не успел выпалить.

– Так это твой лад-лэд двери запер?

– Он, – кивнул Петя.

– А если я откажусь сдаваться?

– Тогда мне придётся завтра снова тебя посетить. С этим же предложением.

– Так что мне, ещё сутки здесь торчать?

– Вовсе не обязательно. Можешь прямо сейчас выйти. Но – без патронов!

– Мм-да уж… По всему видать, деваться-то мне некуда. Ладно, пусть с тобой вся нечисть будет, уговорил. Куда патроны девать?

– Рядом с дверью положи.

Пятьсот Девятнадцатый отстегнул от автомата рожок и положил его в указанном месте.

– И запасной тоже, – распорядился Петя.

Неутомимый безропотно вынул из подсумка второй магазин и положил его рядом с первым.

– И из ствола, – продолжал Петя. Неутомимый передёрнул затвор, и ещё один патрон покатился к двери.

– И из шапки оба – тоже туда же. А потом отойди на несколько шагов.

Солдат хмыкнул, достал «энзэшную» заначку, бросил к двери ещё два патрона и вразвалочку ушёл в конец помещения. С пульта я открыл дверь и отправился туда сам, чтобы поговорить с первыми «языками». Когда я подошёл, Петя уже беседовал со своим бывшим сослуживцем вживую.

– Что ж ты, такой бдительный, нож при мне оставил? – ехидно спрашивал тот, похлопывая себя по прикреплённым к бедру ножнам с внушительного размера тесаком. – А ежели я злость затаил? А ежели брошусь с ним на кого?

– Что ж мне, вплоть до зубочисток тебя обезоруживать? – усмехнулся Петя. – А коли уж тебе очень ножичком помахать хочется… Вон, попробуй на лад-лэда кинуться!

Нет, без сомнения, это льстит, когда подчинённый не сомневается в твоих способностях. Однако же есть и такое понятие, как должностные обязанности!

– Нечего сказать, хорош у меня начальник гвардии! – начал я выговор. – Вместо того чтобы всемерно охранять мою персону, сам науськивает убийцу!

– Видишь, он испугался! – довольно усмехнувшись, обратился Неутомимый к Пете. – Ещё бы! Хороший нож да в умелых руках…

Ну не смог я вынести такого бахвальства! Какое-то ребяческое самолюбие взыграло!

– Нападай! – приказал я Пятьсот Девятнадцатому. Тот удивлённо повёл бровями, но отказываться не стал. Неспешно вынул нож и принял боевую стойку: ноги полусогнуты, левая рука впереди, правая на излёте, а нож в ней так и вертится, беспрестанно меняя положение, чтобы сбить с толку противника. Приближаться ко мне он начал лениво, но последующий выпад сделал молниеносно. А спустя доли секунды мы с ним уже вновь стояли напротив, лишь несколько сменив позицию, и он удивлённо рассматривал свою пустую правую ладонь.

– А это… где? – только и сумел он произнести.

– Что ищешь? – раздался весёлый Петин голос. – Ножичек, что ли? Проверь: может быть, ты его и не вынимал вообще?

Пятьсот Девятнадцатый машинально хлопнул ладонью по бедру и ощутил под рукой ещё тёплую рукоятку своего оружия, которое я успел засунуть обратно в его ножны.

– Ну-у… – только и смог произнести он. А я, внешне совершенно спокойный, но «с чувством глубокого удовлетворения» внутри, повернулся ко второму нашему пленнику, который стоял ссутулившись, робко оглядываясь исподлобья.

– Кто таков? – грозно спросил я.

– Т-техник-исследователь второго ранга Л-лопо!

– Чем здесь занимаешься?

– Вот… – махнул он рукой в сторону стоящего в центре прибора-«завихрения». – Исследую м-малоизученный механизм.

– Видел я, как ты его исследуешь. Много денег продул?

– С барышом пока что, – покраснел тот. – А исследовать… Как без Камня-то?.. Ол-то?.. Камня нет, но приказ-то остался, никто не отменял. Вот и приходится время до утра коротать.

– А почему вы занимаетесь этим ночью?

– Не только ночью. Приказ императора – изучать механизмы круглосуточно. Вот мы здесь и работаем в две смены. То есть, сейчас-то, конечно, не работаем, но присутствовать всё равно приходится.

– И что ты тут изучаешь? Что это за механизм?

– Омолаживатель, лэд.

– Лад-лэд! – рявкнул Петя с ударением на первом слове.

– Омолаживатель, С-светлый лад-лэд, – повторил техник и съёжился ещё больше.

– Петя! Согласно Женевской конвенции, с пленными следует обходиться гуманно, – сделал я замечание начальнику гвардии.

– Так бы сразу и сказал, – пожал плечами тот и стал закатывать рукава. – Я бы и не стал люли-ляли разводить. Сейчас сделаем из него… гумано.

– Отставить! По возвращении проведу вам лекцию на тему «Гуманизм и его практическое применение». С обязательной явкой всего личного состава гвардии! Кстати, о гуманности: как ты считаешь, – вновь обратился я к технику, – Иные Люди были гуманными?

– Да, Светлый лад-лэд. Я думаю, что да. Иные Люди были в высшей степени гуманными существами.

– Тогда зачем им такой прибор, как омолаживатель? Разве может быть у гуманных существ такое ужасное устройство, которое отнимает жизненную силу у одного человека и передаёт её другому?

– Я думал над этим, Светлый лад-лэд.

– И к какому выводу пришёл?

– К примеру, взять тот же нож… – задумчиво произнёс техник. – Им можно убить. А можно вырезать прекрасную статуэтку. Нож сам по себе не содержит ни добра, ни зла. Добро или зло несёт тот, чья рука этот нож сжимает. Так же и этот прибор. Для императора он – омолаживатель. Для того, кто хочет нести добро, у него иное название.

– Вот как? Интересно. И какое же?

– Не знаю, как его называли Иные Люди. Я его назвал «соболезнователь». По всему получается, что действовал он так. Некто, владеющий специальными для того знаниями, целитель, ложился вот сюда. А другой человек, страдающий недугом, – сюда. Прибор позволял целителю ощутить болезнь и направить часть своей энергии к страдающему органу недужного для его излечения. Однако если не ограничивать переход жизненной энергии, то в этом случае… В этом случае соболезнователь превращается в омолаживатель: один умирает от истощения, второй получает огромный прилив жизненных сил.

– Ясно. Какие ещё устройства есть в Подземном Городе?

– Разные, Светлый лад-лэд. Только вот назначение остальных, насколько я знаю, до сих пор неизвестно. Никто не знает языка Иных Людей и их письменности, а действия наугад редко приводят к какому-то значимому результату.