Когда Гарри было шестнадцать лет, они с Питером как-то встретили Пен в Риме. Она тогда казалась совершенно независимой женщиной, которую обожали все без исключения за живость и легкость в общении. Даже будучи самовлюбленным юнцом, Гарри не мог не заметить, что мужчины просто сходили по ней с ума. Вот только Пенелопа совсем не осознавала своей власти над людьми.

Как и многие другие, Гарри слышал сплетни о ее многочисленных любовных похождениях. Однако романы с обаятельными европейцами вряд ли могли запятнать родовой герб Торнов больше, чем он уже был запятнан. И все же время от времени Гарри думал об этой встрече в Италии. Сестра всегда производила на него впечатление женщины, преданной одному-единственному мужчине. Любила ли она своего мужа? Во время венчания Пен не очень-то походила на счастливую невесту. Но ведь она лишь недавно пережила кораблекрушение и была одета в платье, вышедшее из моды как минимум двадцать лет назад.

Замужество сестры удивило Гарри. Как бы упорно ни толкала леди Уилмот свою дочь в объятия наследника Седжмуров, Кэмден никогда не скрывал своих планов обзавестись женой, которая безропотно потворствовала бы всем его прихотям. Такой, например, как леди Марианна, сидевшая через несколько рядов от молодоженов.

Сегодня же представители высшего света приготовились не только злословить на счет слишком уж нетипичной герцогини, но и злорадно жалеть леди Марианну, упустившую столь выгодную для нее партию. Однако к досаде старых сплетниц обе леди вели себя безупречно. А Пен – слишком уж безупречно. Глядя на сестру, похожую на потухшую свечу, несмотря на украшавшие ее драгоценности, Гарри еще больше укрепился в подозрении, что ее семейная жизнь не так уж радужна.

Но ведь Пен заслуживала лучшей жизни… И если Кэм причиняет ей боль, то он, Гарри, попросту убьет негодяя!

Рядом с Пенелопой сидели Холбруки. А места подле Кэма занимали образец элегантности сэр Ричард Хармзуорт и его очаровательная супруга. Что же касается Пен… В данный момент она выглядела… Гарри пытался подыскать подходящее определение, но на ум приходило лишь одно слово – напуганная.

Молодой человек снова бросил гневный взгляд на Кэмдена, восседающего рядом с супругой с присущей ему несносной гордостью. «Если вскрыть вены этого высокомерного аристократа, то вместо крови из них наверняка польется ледяная вода», – неожиданно подумал Гарри.

– Братец, что за муха тебя укусила? – спросил подошедший к нему Элиас. – Ты выглядишь так, словно собираешься пристрелить кого-нибудь. Или себя.

Гарри заставил себя улыбнуться.

– Лучше уж я пристрелю проклятую сопрано.

Элиас, обладавший превосходным музыкальным слухом, с презрением посмотрел на младшего брата.

– Я всегда знал, что тебе слон на ухо наступил. Так что нет смысла объяснять тебе, почему все считают вокальные данные этой певицы исключительными.

– Исключительными? – ехидно переспросил Гарри. – Господи, братец, тебе впору начать писать стихи. Байрону известно, что у него появился конкурент?

Гарри не знал, почему насмехался над братом. Ведь Элиас не сделал ничего дурного, кроме того, что он не был Питером. Но Элиас, казалось, нисколько не обиделся. Усмехнувшись, он проговорил:

– Ты, Гарри, – невежественный юнец. Байрон умер четыре года назад, и ты знал бы это, если б проявлял интерес к чему-нибудь, помимо развлечений.

Элиас был не в курсе страданий младшего брата. После отъезда Софи Гарри посещал лишь самые респектабельные светские мероприятия. Впрочем, он знал, что в любом случае не завоюет расположения Лита. Тот, без сомнения, забыл о его существовании так же быстро, как выгнал из своего роскошного дома. И все же лучшее, что Гарри мог сейчас сделать, – это вести себя благопристойно.

– О, мальчики… – произнесла Пен, подходя к братьям. Погруженный в раздумья Гарри не заметил, как концерт закончился и гости вышли из зала. – Мальчики, перестаньте.

– Став герцогиней, ты решила, что можешь отдавать нам приказы? – проворчал Элиас.

Гарри поначалу ощетинился, но потом заметил пляшущие в глазах брата озорные искорки. Пен тоже улыбалась, хотя и не так ослепительно, как в Риме.

– Лишь в том случае, когда вы намереваетесь подмочить мою герцогскую репутацию, – сказала она. В этот момент к ней присоединился Кэм. – Я слышала, Элиас, что на следующей неделе ты впервые выступаешь в Парламенте…

Брат кивнул.

– Да, верно. Будешь на галерее, чтобы меня поддержать?

Если бы Гарри не наблюдал за сестрой так пристально, он ни за что не заметил бы взгляд, брошенный ею на мужа – Пен взглянула на него так, как если бы спрашивала его позволения. Неприязнь Гарри к шурину еще больше возросла. Черт бы побрал Кэма, запугивавшего его сестру!

– Надеюсь, она придет, чтобы увидеть в деле нас обоих. – Кэм коснулся руки жены, и та вздрогнула – словно прикосновение показалось ей неприятным.

«О, Пен, во что, черт возьми, ты впуталась?» – мысленно воскликнул Гарри.

Тут Кэм начал расспрашивать Элиаса о его дебюте в Парламенте, и они вместе направились к двери, предоставив Гарри долгожданную возможность побеседовать с сестрой.

Тот уже открыл рот, чтобы заговорить, но Пен, смерив его гневным взглядом, сказала:

– А теперь признавайся… В чем дело?

Гарри покраснел и пробурчал:

– Не знаю, о чем ты…

– Нет, прекрасно знаешь. – Пен скрестила руки на груди и одарила брата таким суровым взглядом, что тот почувствовал себя шестилетним мальчишкой. – Ты смотришь на Кэма так, словно хочешь подсыпать ему яду.

– Яд – женское оружие, – с деланной веселостью ответил Гарри.

– Но Кэм же всегда тебе нравился.

– Тебе тоже, – буркнул молодой человек.

– Поверь, Кэмден очень хороший человек.

Гарри молча потупился. Пять минут назад он сгорал от желания разбить герцогу нос, но теперь он ни в чем не был уверен.

– Да, он хороший человек, – повторила Пен. – Я не стану с ним ссориться. И не стану объектом сплетен. О Ротермерах и Торнах и без того ходит немало слухов. Постарайся больше не хмуриться и не привлекать к себе внимание. А то все на тебя косятся…

– Ох, Пен! – Гарри порывисто обнял сестру. Ведь на какое-то короткое мгновение перед ним возникла прежняя Пенелопа – открытая и решительная. – Пен, я так рад, что ты вернулась.

Герцогиня высвободилась из объятий брата и поправила прическу.

– Да ты с ума сошел, Гарри…

– Это у нас в крови, – с улыбкой ответил младший брат.

– Ха, возможно… – Пен тоже улыбнулась. – А теперь, братец, изволь вести себя как благовоспитанный джентльмен, а не дикий медведь. Давай-ка отыщем моего мужа, а потом попрощаемся.

Однако Гарри беспокоило сегодня не только семейное счастье сестры.