— И кто ее довел до такого?

— Я.

— Ты об этом хочешь поговорить?

— Не совсем.

— Любопытно, — сдалась Кэти. — Что ты такое учудила, чтобы вызвать подобную реакцию?

— Расскажу завтра.

— Touche. — Кэти поклонилась. — Спокойной ночи.

* * *

Часом позже Франческа заглянула к Санни. Мальчик крепко спал, сжимая солдатика, подаренного дядей на день рождения. За закрытой дверью спальни Кэти продолжал гореть свет. Франческа сказала сестре, что скоро вернется.

— Вернешься? — переспросила Кэти сонно. — Куда ты собралась?

— Прогуляюсь. Не могу заснуть.

— Будь осторожна. Лучше подыши воздухом в саду.

И это советует женщина, которая спит черт знает с кем, где попало и когда попало.

— Ладно. Пока.

Подняться наверх мимо охраны было невозможно, а вот вниз вело несколько путей. Франческа проехала пару этажей на лифте, затем пересекла зал и спустилась по запасной лестнице, которая не доходила до пентхауса и поэтому не просматривалась. Вышла через гараж на узкую улочку и направилась на запад к Йорк-авеню. Этой дорогой наверняка пользовался Том Хейген. Все было продумано идеально, пока не стряслось непредвиденное.

Живя в Вашингтоне, Франческа усвоила, что стоит федеральному правительству вмешаться в местное расследование, как все идет наперекосяк. Она была уверена, Дэнни Ши не отступит, потому что мстит за своего сотрудника Билли Ван Арсдейла, который сдавал ему информацию о семье Корлеоне. Франческа нашла папку со сведениями, украла и уничтожила. Билли сам делился с ней опасениями, что его политические амбиции никогда не воплотятся, так как он состоит в браке с женщиной из мафии.

Наступил момент, когда он, видимо, решил исправить ситуацию. Пришло и время, когда Франческа, обманутая и обезумевшая от ярости, отомстила ему.

Она была загнана в угол и поступила так, как поступает сильный человек, если его загнать в угол. Она действовала. Она нашла выход. Она выжила. И будет жить дальше с памятью об этом. Франческа — из семьи Корлеоне. Такая уж у нее кровь. Когда она обратилась к Тому и Майклу за защитой, в ней произошла перемена. Франческа стала такой же, как они, и до конца жизни будет благодарна за это.

Она пришла к квартире Джуди Бьюканан.

В столь поздний час вокруг не было ни души, только у обочины стояла полицейская машина. Тротуар усыпан цветами и мусором.

Самое заурядное место, кирпичное старое здание в три этажа. Таких в городе тысячи. Франческа попыталась связать его с изображением, не раз показанным по телевизору, и не смогла.

Затем попробовала представить сцену убийства наверху, и это вышло проще.

Пересекла улицу.

Пока рассматривала плакат под ногами, неожиданно возник седой китаец в смокинге, с полупустым ведром поникших желтых роз.

— Сколько? — спросила Франческа.

Он назвал цену, вполне умеренную для мертвых цветов.

Полицейский опустил окошко.

— Что я сказал тебе, Хоп Синг?

Китаец пробурчал нечто ей непонятное и отдал все розы.

— Дарю, — произнес он с явным отвращением. — Наслаждайтесь.

Он вылил воду из ведра и зашагал прочь.

Франческа помахала букетом. Лепестки посыпались.

— Вам повезло, — отметил полицейский и ухмыльнулся. — Часто сюда приходите?

Она покачала головой.

Легавый был не старше ее, но успел обрюзгнуть. Похоже, он из тех, кто продолжает носить блейзер в обтяжку, хотя тот не застегивается на животе. Какой вред от человека, продающего цветы? Китаец честно зарабатывает на жизнь, а полицейский упражняет мышцы, раз ему все дозволено. (Франческа всегда полагала, у таких мужчин cazzo размером с ее большой палец.)

— Печальная история, — сказал коп, — произошла в этом доме. А с розами вам повезло. Буквально упали с неба.

— Возьмите, — протянула Франческа цветы.

— Зачем мне они? — удивился полицейский. — Они для таких, как вы.

— Что значит, таких, как я?

— Для скорбящих.

— Подарите их кому-нибудь. Жене, подружке, матери, кому угодно.

— Моя мама во Флориде, — сообщил он, — а остальных двух я пока не нашел. Оставьте себе.

— Ладно, — согласилась Франческа, подошла к углу дома и бросила цветы в урну. — Я просто вышла прогуляться, — сказала она, возвращаясь обратно. — Я не скорблю. Не хочу иметь ничего общего с этой мертвой потаскухой.

— Да, госпожа. Понимаю. С вами все будет в порядке?

— Будет ли со мной? — переспросила она. — Кто может знать будущее? Не я, это уж точно. Я стараюсь поменьше думать.

— Вам нужно познакомиться с моими приятелями. Некоторые вообще никогда не думают.

Франческа одарила его испепеляющим взглядом и поспешила домой. Прошла мимо мусоровозов, материализовавшихся так же неожиданно, как китаец с желтыми розами. Она насвистывала мелодию. Мысли витали далеко. Один и тот же мотив, на который положены слова, только неясно какие. Даже если бы ей подсказали, что это «Ridin’ High» Коула Портера, Франческа не вспомнила бы, откуда знает песню. Как бы то ни было, мелодия проникла глубоко ей в сознание и незаметно пустила там корни. Простой мотив мог звучать по радио или с пластинки Кэти, и вовсе не обязательно, чтобы его исполнял Джонни Фонтейн в полосатом смокинге на инаугурационном бале президента Ши.

За неделю до предварительных президентских выборов в Калифорнии, в День памяти павших в Гражданской войне в США, Том и Тереза Хейген по отдельности прилетели на западное побережье и встретились в аэропорту Лос-Анджелеса. Лимузин ждал Тома на взлетной полосе, на ранчо сенатора Пэта Гиэри, близ Лас-Вегаса. После недолгой встречи с сенатором машина была в его распоряжении. Тереза оставила дочерей с невесткой и прилетела самолетом компании «Пан-Америкэн».

Она вышла из аэровокзала и не сразу заметила лимузин среди остальных. На Терезе было новое зеленое платье, закрытое и облегающее, очень элегантное. Волосы коротко подстрижены, намного короче, чем нравилось Тому или было в моде. Они стали темней.

Вышел водитель и поднял табличку с ее девичьей фамилией, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Тереза похудела. Лицо бледное. Как можно оставаться такой белой, живя во Флориде?

Водитель открыл ей дверцу.

— Прекрасно выглядишь, — сказал Том.

— Тебе нравится? — спросила она, поглаживая стрижку на затылке.

— Да.

— Врешь. И не смотри на меня так. Я всегда чувствую ложь.

Том ничего не мог возразить. Так будет продолжаться некоторое время. И ему придется взять себя в руки и воспринимать все, как подобает мужчине.