не торопилась. Впрочем, как и одногруппники. Первой отправили старосту — не нарушать же традиций. Она вышла буквально через пять минут — довольная, сияющая очередной пятёркой в зачётке. Затем решилась Анжелика и… порадовала меня твёрдым «отлично».

После этого очередь застопорилась. Дошло до того, что Градов выглянул из кабинета, едко заметив, что если следующий студент не зайдёт в течение пяти секунд, проведение экзамена окончено и остальные отправятся на пересдачу. Так я поняла, что он явно был не в духе.

Играть в переглядки с одногруппиками надоело, и я уверенно дёрнула на себя дверь, входя в кабинет.

Евгений Александрович сидел за преподавательским столом, на котором были разложены белоснежные квадратики билетов.

— Здравствуйте, — я прошла к нему и, подав раскрытую зачётку, наугад прижала пальцем один из множества листов.

— Здравствуй, Кристина, — прозвучало… никак. Да ладно? Он что правда на меня обижен за вчерашнее? Эта внезапная мысль нисколько не расстроила, наоборот, шабаркнула молнией, развеселив меня. Губы сами собой растянулись в едкой ухмылке, которая не укрылась от Градова.

— Тридцать пятый билет, — он перевернул выбранную мной полоску бумаги. — Время на подготовку — десять минут. Садись передо мной.

Села.

Билет попался совершенно не сложный: структура правовой нормы, правовой нигилизм и правовой идеализм (да ладно?!) и практическое задание, в котором нужно было определить форму реализации права.

Я могла бы ответить сразу же, но… зачем-то решила потянуть, начав старательно записывать ответы на вопросы, чувствуя пристальный взгляд Евгения Александровича. Он молчал, чётко соблюдая субординацию и ничем не выдавая наши крайне близкие отношения. Часы на стене громко тикали, отсчитывая щедро выделенные минуты.

— Время вышло.

Я подняла глаза от листка перед собой и отложила ручку, выжидающе уставившись на Градова.

— Начни с задачи, — милостиво разрешил он.

Только сейчас я отметила, что на нём нет галстука, а верхние пуговицы белоснежной рубашки расстёгнуты больше, чем позволяют нормы приличия. Задержала на его шее взгляд. Буквально на пару секунд, но Градов это почувствовал. Прежде чем он сделал мне замечание за молчание, я заговорила.

— Определите в указанных ситуациях форму реализации права, обоснуйте свой ответ. Ситуация первая — гражданин приобрёл автомобиль. В данном случае форма реализации — использование права, поскольку гражданин реализует своё субъективное право. Ситуация вторая — суд вынес решение об аресте имущества. Форма — правоприменение, поскольку реализация связана с деятельностью властного субъекта — суда… Ситуация третья…

— Достаточно, — прервал меня Градов. — В твоих знаниях я не сомневаюсь и тратить своё время на их проверку не намерен. Зови следующего.

Я даже не спросила оценку, не подсмотрела, что он пишет размашистым почерком. Закончив, он просто захлопнул зачётку и протянул её мне.

— Это всё? — я встала из-за стола.

— Ты что-то ещё хотела, Беляева? — он приподнял бровь, будто бросая мне вызов. Что ж, я могу принять и эти правила игры.

Я не ответила. Забрала зачётку и, развернувшись на пятках, направилась к двери. Взялась за ручку и на краткое мгновение обернулась:

— Хорошего вам дня, Евгений Александрович, — бросила с усмешкой и вышла вон.

Только оказавшись в коридоре поняла, что всё это время практически не дышала. Показав большой палец девочкам, юркнула в проход — благо туалетная комната располагалась совсем рядом.

Едва за мной закрылась дверь, выдохнула. Подошла к раковине и опёрлась о её края, сгорбившись над ней. Глаза защипало — и чёрт знает, почему опять меня прорвало на слёзы. Похоже дело и правда в этих таблетках. Эмоциональные качели, чтоб их.

Умывшись прохладной водой, высушила руки и только тогда решила взглянуть на оценку. Извлекла из недр сумки зачётку и медленно пролистала её до нужной страницы.

Отлично.

Размашистая подпись Градова практически перекрывала подписи других преподавателей, выходя за границы узкой строчки.

Вернувшись к ребятам, попала под «обстрел» расспросами: какой билет? Как принимает? Валит? Дополнительные вопросы задает? Билет убирает или обратно на стол? Будто бы мои ответы им сильно помогут — интуиция вообще подсказывала, что не все сегодня уйдут домой с приподнятым настроением и ещё одним закрытым экзаменом.

Вероника нервничала. Она всегда оттягивала поход «на плаху» до самого конца.

— Ник, — я взяла её за плечи, когда подругу в очередной раз начало трясти. Её была уверенность в себе куда-то пропала. — Иди сейчас. Поверь мне, потом будет хуже.

Она подняла на меня глаза и замотала головой:

— Я ещё подожду.

— Чего? У моря погоды? — присоединилась к группе поддержки Анжелика.

— Или пока он окончательно озвереет, взбешённый блеянием двоечников? — вставила свои пять копеек.

— Не знаю, чего-нибудь. Вам легко говорить, вы и так всё знаете. А я не помню ни черта, кроме самого первого вопроса.

— Ну вот он тебе и достанется, — улыбнулась. — Давай, раньше сдашь, раньше пойдём в кафешку отмечать! А если ты сейчас протянешь до обеда, то посидеть не успеем, мне же на работу.

И — о надо же! — здравый смысл возобладал! Вероника, тяжко вздохнув, недобро на нас покосилась и заняла позицию у дверей.

— Тройбан, — выскочил из кабинета с расстроенной физиономией Паша. — Хрень какую-то вытянул.

— А билет, билет-то убрал? Вспоминай, что там было?

— Убрал, — кивнул одногруппник. — Что-то про структуру и механизм государства.

— Так, это пятнадцатый, вычёркивайте, — предприимчивые студиозисы вели список взятых билетов.

Мне было жаль их расстраивать — с Градова станется вернуть эти вопросы в общую стопку. Тогда какой смысл от этих действий?

Ника не спешила отвечать. Пришлось поднять её боевой дух суровыми взглядами и поднятыми вверх пальцами. Сжав губы и всхлипнув, подруга решилась.

Пока её не было, мы с Анжеликой отошли в сторонку и, бросив сумки на широкий подоконник, устроились на нём же.

— Ты чего с утра хмурая такая была?

Я пожала плечами:

— Настроения нет. Всё через жопу идёт. И вроде ничего не случилось, а так погано на душе.

— Бывает, — сочувственно выдохнула подруга. — До сих пор от Давыдова штырит?

— Не поверишь, — усмехнулась. — Даже не вспоминаю о нём. У меня тут другие страсти… — я поделилась вчерашней ситуацией с Андреем, естественно, умолчав об истинной причине своего отказа.

И всё-таки… я совру, если скажу, что мне не хотелось с кем-то поговорить о моей связи с Градовым. Посоветоваться, в конце концов. Но я не могла. И эта тайна тяжким бременем висела на душе. Обманывать девчонок я бы стала в последнюю очередь, но иного выхода сейчас просто не было.

— О, смотри, страдалица наша идёт! — Анжела первой заметила Нику.

— Сдала? — я приподняла брови.

— Четвёрка, — счастливо протянула подруга и от избытка чувств закатила глаза. — Я думала, вообще не сдам. Сидит там злющий, лишнего слова