Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Надеешься выведать все мои тайны?
– А получится? – улыбнулась я.
Он отвернулся, но я успела увидеть, как дрогнули его губы.
За портретом основателя висели пустые рамы, еще несколько изображений были настолько старыми, что рассмотреть лица на них оказалось невозможно. Мы двинулись к выходу с галереи и вышли в круглый зал с витражным окном, давно потухшим камином и роялем, укрытым старой пожелтевшей тканью. Похоже, именно здесь когда-то собирались гости работорговца, чтобы выпить пару бокалов дорогого вина и обсудить предстоящие сделки. Сейчас часть витража была заклеена черной пленкой, а старинный инструмент покрылся пылью.
– Здесь давно не убирали. – Рэй оглядывался, словно впервые увидел грязь. – Сюда редко заходят. Мы обитаем в северной части дома, она лучше сохранилась. Что ты делаешь?
Я откинула обветшалую от времени ткань и провела кончиками пальцев по золотой птице на красном дереве рояля.
– Работа самого Эмилия Йонхера, видишь его знак? Говорят, в каждый изготовленный инструмент он вкладывал частицу своего Духа. Хотел таким образом достичь бессмертия. Так и растратил весь свой Дух, до последней капли. Но струны роялей, отмеченных золотой птицей, никогда не ржавеют. Йонхер жил за сто лет до создания нейро-панелей и первых Совершенных.
Я нажала на клавишу, и она отозвалась тихим звоном.
– Как думаешь, у него получилось?
Еще одно прикосновение – и звон. Пальцы пробежали по клавишам, и старинный музыкальный салон наполнили звуки. Тихие, нежные, словно задумчивые. Будто инструмент просыпался под моими руками, медленно сбрасывал пыльную грезу. Вспоминал, как звучать. Распевался, набирая силу. И неожиданно для себя самой, я увлеклась. Мелодия «Летнего вальса» нарастала, волной эха перекатываясь в воздухе. И я улыбалась, вспоминая уроки музыки у госпожи Франчески. Пожалуй, единственные, которые я посещала с удовольствием.
– Довольно. – Рука в перчатке легла поверх моей, останавливая музыку. Легла и тут же исчезла, почти не прикоснувшись.
Я повернулась на пыльной банкетке, вскинула голову на Рэя.
– Надеешься звуками привлечь внимание полиции? – спросил он, нависая надо мной.
Я лукаво улыбнулась.
– Ты подозреваешь меня во всех грехах, а мне просто захотелось сыграть. Тебе не понравилось?
Его взгляд упал на мои руки и пальцы. Потом переместился на плечи, шею, лицо. Прошелся по губам и мое дыхание прервалось. Между нами происходило что-то странное. То, что невозможно не чувствовать. И невозможно отрицать.
Черные ресницы Рэя опустились, словно ему хотелось зажмуриться.
– Понравилось.
– Я могу сыграть еще…
– Хватит! – оборвал он. – Даже если бить в барабаны, снаружи тебя никто не услышит. Так что – зря стараешься.
– Я ведь говорю…
– Пожалуй, легче тебе показать, ты ведь не успокоишься. Иди за мной.
– Что показать?
Рэй не ответил, отвернулся и пошел к витражному окну. Нижняя часть окна поворачивалась на шарнирах, открывая проход на широкую заснеженную террасу. Когда-то здесь открывали окно, чтобы дамы в диадемах и господа с сигарами могли освежиться и полюбоваться аккуратно подстриженными газонами и фонтанами внизу. Ежась от ветра и не понимая, с чего бы Рэй решил вытащить меня на мороз, я тоже вышла.
И застыла в изумлении.
Горизонт закрывали горы. Огромные, величественные, со снежными шапками, подпирающими тяжелое небо. Слева от нас блестел бок скалы с застывшим ледяным водопадом. Над ним в невыносимой бездонной синеве парил орел. Справа виднелось ущелье, отвесной стеной уходящее вниз.
Дом ютился на клочке каменистого уступа между небом и пропастью.
Но как? Рэй сказал, что со времени моего похищения прошли всего сутки! Ближайшие горы находятся на западе от Старограда, и путь туда совсем неблизкий! Как мы оказались здесь? Все мы?
Я помотала головой. Нет, что-то не сходится. Неужели деструкты тащили через всю Империю и меня, и профессора, и заложницу в зеленом платье? Зачем? Да и как они могли это проделать незаметно для полиции и инквизиторов? Да еще и так быстро?
– Это что… иллюзия?
Рэй посмотрел одобрительно.
– Ты быстро соображаешь. Но горы самые настоящие. Я вырос в этих местах, видишь, вон там, за ущельем? Вниз по склону ведет тропа к городу. Но сейчас спуска тут нет, как и подъёма, впрочем. А когда-то там был подвесной мост, его строили мои предки. А на этом месте стояла охотничья сторожка. Мы с отцом ночевали в ней, когда я был маленький. Мост и лачугу завалило камнями во время сильного камнепада. Много лет назад.
Загребая тапочками снег, я подошла к краю террасы и, закинув голову, посмотрела на дом. Он весь был здесь. Очень характерная для Старограда постройка – три этажа, треугольная крыша, лепнина и декоративные колонны на фасаде, витражные сюжетные окна, полукруглые балкончики с чугунными оградами в форме лозы и цветов…
Да, этот дом определенно построили в городе каменных мостов, скорбных ангелов и величайших университетов. Но тогда почему он лепится боком к заснеженной скале где-то на другом конце Империи? Стоит неудобно, частично нависая над пропастью, потому что не помещается на слишком узком для него каменном уступе.
– Как это возможно? – выдохнула я. – Как вы перенесли сюда дом? И нас всех?
Я опустила голову и посмотрела в черные глаза Рэя.
– Это сделал ты. Ты! Но… Истинный Дух! Это невозможно!
Неудивительно, что деструкты говорили об этом человеке, понижая голос. Осознание, что кто-то может обладать подобной способностью, впечатляло и ужасало одновременно. Бог мой, да я даже никогда не слышала о подобном!
– Ты можешь перенести все что угодно и куда угодно? – разволновалась я.
Рэй качнул головой.
– Нет. Только этот дом и только сюда. Но говоря технически, я ничего не перенес. Понимаешь… – Он задумался. – Этот дом по-прежнему стоит в Старограде. Заброшенный, пустой, почти развалившийся дом. И в то же время – он здесь.
У меня в прямом смысле отвисла челюсть. В голове возникли отголоски лекции, где нам рассказывали о…
– Ты расщепил пространство? Да на это не способны даже Совершенные!
– Никто из нас не знает, на что способны Совершенные, – нахмурился он. – Я не могу объяснить, как сделал это. Когда мой наставник принес… привел меня в дом своих предков, я был… был ранен. И не в себе. Я бредил и видел кошмары. А однажды в полусне увидел себя в прошлом, в той сторожке, которой уже давно нет. Утром мой наставник хотел сходить в лавку за молоком и хлебом, и понял, что это вряд ли получится, ведь дом стоял над ущельем.
Рэй усмехнулся, провел ладонью по каменному бортику, собирая снег. Сжал его в кулаке.
– Мы едва не умерли от голода, прежде
