Потому что на этот раз она окончательно и бесповоротно перевернула его жизнь.

Сделала то, что не смог бы забыть никто из них. И кажется, она сама это понимала.

Стоя возле окна и обхватив себя за плечи, Клэр невидящим взглядом смотрела в темноту ночи, понимая, что поздно, что ей следует лечь и попытаться хоть немного отдохнуть. Но она не могла спать. Сердце было охвачено такой волнительной тревогой, что она была не в состоянии даже пошевелиться.

Гонясь за малейшими попытками понять Эрика, Клэр упустила из виду способность понять саму себя. Настолько, что не представляла, что ей делать теперь. Как ей относиться ко всему, что происходило? Происходящее не поддавалось объяснению, в этом не было логики. Но стоило Эрику оказаться рядом с ней, как всё оказывалось таким… правильным, что объяснений уже не требовалось. Будто рядом с ним сам мир становился другим, не таким, каким виделся ей прежде. Клэр иногда даже казалось, что она видит мир совсем иначе. Мир перестал быть прежним. Или она перестала быть прежней?

Клэр действительно не понимала себя. Таких странных, противоречивых чувств она никогда прежде не испытывала. Ни к кому. Даже Клиффорд… Его было легко понять, легко общаться с ним… Но у нее не замирало сердце с таким ошеломлением, когда он оказывался рядом. Ее не охватывало пугающее оцепенение, когда он говорил с ней. У нее не переворачивалось ничего внутри, когда он касался ее. А вот Эрик… С ним всё обстояло совсем иначе. Это и пугало и вселяло благоговейный трепет одновременно.

Как можно было объяснить всё то, что творилось с ней, если она любила другого? Как можно было испытывать всю эту гамму чувств, если в ее сердце жил другой? Как она могла желать прикосновений другого, как она могла дорожить прикосновениями другого, если?..

Клэр застонала, понимая, что начинает сходить с ума. Потому что теперь даже ее поступки были нелогичными. Ей не следовало залезать на дерево, и всё же, если бы она снова увидела плачущую девочку, вероятно, поступила бы точно так же.

Чего Клэр не ожидала, так это того, что произошло потом.

Эрик мог не прийти ей на помощь, но он пришёл. Ему не должно было быть дела до нее, особенно после того, как она опозорила и его и себя перед слугами. Но даже слуги ничего не сказали ей и ни единым намеком не дали понять, что разочарованы в своей хозяйке, которая осмелилась выпить с ними. Даже Шоу был настолько любезен и обходителен с ней на протяжении всего дня пути, что в какой-то момент от обострившегося чувства раскаяния Клэр даже была готова извиниться перед ним.

И Эрик…

Клэр вздрогнула и прикрыла веки, вспоминая его бледное лицо, когда оказалась прижатой к его груди. И снова он должен был рассердиться на нее за поведение, не достойное леди, не достойное жены графа, но он смотрел на нее такими перепуганными глазами, будто… будто не смог бы пережить, если бы с ней что-то случилось.

Его потемневшие глаза не могли оставить ее равнодушной к его переживаниям. Он волновался за нее настолько, что лица на нем не было. Он едва перебинтовал ей руку. Клэр вообще позабыла обо всем на свете, испытывая почти неизъяснимую потребность коснуться его. И она коснулась… Коснулась так, как не коснулась бы никого другого.

И если бы не провидение, она, вероятно, не смогла бы… не смогла бы удержаться от того, чтобы не обнять его!

Из горла вырвался очередной отчаянный стон, перемешанный с болью. Ради всего святого, что она творит? Как смеет желать обнять человека, который разрушил ее жизнь? Как смеет думать о другом, когда ее везут к Клиффорду! Но даже эти мысли не отрезвляли. Клэр просто ничего не могла поделать с собой, разрываясь на части от охвативших ее противоречий, и сильнее сжала здоровую руку, которая, казалось, до сих пор хранит тепло Эрика. Как будто она даже сейчас касалась его. И это было… Это было удивительно, почти как вчера ночью, когда ей хотелось прижаться к нему и никогда больше не отпускать.

Открыв глаза, Клэр привалилась лбом к холодному стеклу.

Ей было тяжело дышать, ей было невероятно тяжело думать обо всём, что произошло, но произошедшее оставило такой глубокий след в ее жизни, что это невозможно было забыть.

И только теперь Клэр начинала понимать, что порыв немедленно коснуться его был продиктован не просто желанием помочь ему. Помочь тогда, когда он сам помог ей, ничего не прося взамен.

Господи, ее продолжало тянуть к нему! С такой отчаянной силой, что когда Эрик оказывался рядом с ней с листочком в волосах, она ни о чем другом не могла думать. Она чувствовала лишь его присутствие, его запах, его взгляд… Его всего. Это становилось похожим на наваждение. Это начинало преследовать ее во сне и наяву. У Клэр было такое ощущение, будто она заболела. Если прежде влечение к нему было едва осознаваемым, теперь от этого никуда невозможно было деться, потому что оно поглотило ее целиком и полностью.

Вот что заставило ее пригласить его на музыкальный вечер своего дяди, пораженно думала Клэр, вспоминая первые дни их знакомства. Вот, что толкнуло ее согласиться на прогулку с ним. Боже, уже тогда ее влекло к нему настолько, что она ничего не могла поделать с собой! Желая ощущать те удивительные чувства, которые охватывали ее, когда он оказывался рядом, она, будто лишившись воли, шла за ним, лишь бы еще чуточку побыть возле него. Никогда прежде она не ощущала такой сильной тяги к другому человеку. Клэр была вынуждена признать, что таких чувств она не испытывала даже к Клиффорду, когда выбегала к нему на тайные свидания.

Вот что вело ее уже с тех самых дней, когда она, не понимая происходящего, списывала всё на радость и симпатию от встречи с Эриком.

Теперь было более чем очевидно, что это не так. Далеко не так. Дело было не просто в симпатии. Ее влекло к Эрику так безудержно, что она не могла даже бороться с этим. И сила притяжения могла в любой момент сломить ее, предать, заставить отречься от всего того, во что она прежде верила.

Клэр была напугана. Настолько, что не знала, что ей теперь делать. Как теперь встречаться с ним и подавлять свои чувства? Клэр почему-то была уверена, что если вновь представиться случай, она… она не сможет устоять и непременно коснется его. Чтобы еще раз ощутить то парализующе сладкое волнение, от которого трепетало всё тело. От которого перехватывало дыхание. Клэр не могла даже здраво мыслить, когда была рядом с ним. Почти как тогда под деревом, когда поддавшись очередному порыву, вытащила листок из его волос.

Странное чувство, похожее на сгусток робкого томления заполняло ее всякий раз, когда мысли об Эрике теснили сознание. Чувство, похожее на то самое предвкушение чего-то особенного, почти волшебного, которое она испытывала всякий раз, когда садилась играть за фортепиано!

Боже!

Застонав в очередной раз, Клэр отвернулась от окна и подошла к мерно горевшему камину, надеясь, что сумеет взять себя в руки. Рука… Подняв повыше забинтованною руку, Клэр ощутила легкую саднящую боль, но это не очень беспокоило, ведь совсем скоро всё это пройдет. Рука заживет, а вот воспоминания никуда не исчезнут.